Великорусский пахарь и особенности российского исторического процесса - Леонид Васильевич Милов

носят сапоги лишь от избытка или для щегольства[1808]. А это могли себе позволить лишь богатые люди. В пределах Нечерноземья “достаточное” или зажиточное крестьянство формировалось, как правило, возле крупных городских центров, водных транспортных артерий, больших трактов, а также в районах сосредоточения промысловых зон. В частности, автор описания Тверской губернии отмечал, что среди подгородных жителей “кожаная обувь употреблялась многими, а особливо живущими по Волге сапожниками, в Осташковском уезде – рыбаками и новоторжцами. Но в отдаленности городов носят лапти, сколько для сбережения денег, потребных на кожаную обувь, столько ж для теплоты ног, увиваемых толстыми суконными онучами по привычке с малолетства тому зделанными”[1809]. Возможно, автор здесь лукавит, ибо для тепла сапоги могли одевать и на шерстяные онучи и на шерстяные чулки. Во всяком случае, кожаная обувь в центральной России – удел очень немногих, да и то носили ее большей частью в праздничные дни. Так, во Владимирской губ. зажиточный крестьянин для праздников и выездов “надевал на ноги сапоги с медными скобами”[1810]. В столичном Московском уезде “обувь у всех почти бывает кожаная, иные ж в лаптях”[1811]. В Богородицком уезде Московской губ. с сильно развитыми текстильными промыслами “обувь большей частью имеют кожаную: коты или сапоги, а те, кои поскуднее, носят лапти”[1812]. В Коломенском у. Московской губ. “обувь употребляют кожаную, а более носят лапти”[1813]. В Можайском уезде той же губернии “обувь мужчин и женщин одинакая: по праздникам носят сапоги и коты или бахилы, а в будни – лапти”[1814]. В Звенигородском у. уже ситуация иная: “обувь употребляют более лапти, а некоторые и кожаную”[1815]. Точно так же было и в Воскресенском уезде[1816], да и в Клинском (“обуваются в лапти и онучи, а некоторые – в сапоги и коты”)[1817]. По Бронницкому уезду той же Московской губ. наблюдатель уже прямо заключает: “Обувь же немногие имеют кожаную, как-то: коты и сапоги, а то более – лапти”[1818]. В Серпуховском и Рузском уездах кожаная обувь – удел “некоторых” или “немногих”[1819]. В Арзамасском уезде Нижегородской губ. там, где были развиты “валеные” промыслы (“в некоторых селениях валяют шляпы, войлоки…”), изготавливали и “шерстяные сапоги”, то есть обувь, которую много позже стали называть “валенки”[1820].

В непосредственной близости от Твери кожаную обувь имели многие, а в Тверском уезде наблюдатель свидетельствует о крестьянах: “Обувь их – лапти и онучи, а у некоторых по праздникам и сапоги”[1821]. В Волоколамском у. Тверской губ. “обувь употребляют по большей части кожаную”[1822]. В Корчевском у. “зажиточные, особливо сапожники, ходят в сапогах”[1823]. Точно так же в Калязинском у. мастеровые крестьяне, “и особливо сапожники, носят… сапоги”[1824]. В Осташковском у. те, что ловят рыбу, “ходят в сапогах, подбивая оныя железными скобами”[1825]. По двум уездам Тверской губернии замечания современников позволяют предполагать, что кожаная обувь была распространена, хотя практически надевали ее изредка. В частности, в Весьегонском, Новоторжском и Кашинском уездах повседневная обувь – лапти, а по праздникам одевали в Весьегонском у. – “сапоги, упоки и коты”, а в остальных уездах – “сапоги и коты”[1826]. Наконец, в Краснохолмском у. “по праздникам у некоторых сапоги”, а в Тверском у. – “у некоторых по праздникам и сапоги”[1827].

По остальным территориям в нашем распоряжении нет подобных материалов. Но что касается южных заокских районов, то там, как писал Гильденштедт, “вместо сапог носят лапти”, а летом ходили босиком[1828].

Таким образом, такая деталь одежды, как мужская обувь, особенно ярко подчеркивает общий низкий уровень жизнеобеспеченности великорусского крестьянства. Единственным, пожалуй, районом благополучия крестьян по части обуви был русский Север – район Архангельска и Холмогор, то есть нижнего Подвинья, где, как мы видели, на небольшой территории сложились исключительно благоприятные условия для скотоводства. По Архангелогородскому у. автор топографического описания счел нужным подчеркнуть, что здесь носят “обувь все (и нищие) кожаную, лаптей не носят”[1829]. В Холмогорском у. “обувь – ниские коты, бахилы, в праздники – сапоги”[1830]. Даже по Шенкурскому уезду отмечено: “обувь – кожаная”[1831]. Да и в соседней Олонецкой губернии, где также был сильно развит промысловый отход, “обувь все генерально носят кожаную, а лапти, из березовых лык сплетенные, употребляют только во время пашни”[1832].

Хоть шуба овечья – душа человечья

Зимою великорусские мужики носили овчинные шубы. Как правило, это были “короткие овчинные тулупы, большей частью нагольные”[1833]. Тулупы были прямого, русского покроя с шалевидным воротником, с запахом, то есть без пуговиц и крючков. Подпоясывались тулупы обычными суконными покромками, представляющими собой узкий, отрезанный от домотканого сукна край ткани, или специальным кушаком. И. Георги отмечает распространенный обычай одевать поверх тулупа кафтан или зипун (“на нагольные тулупы надевают свои сермяжные зипуны или кафтаны и подпоясывают каламенковым или другим шерстяным поясом”)[1834]. В топографических описаниях такой обычай иногда отмечают наблюдатели. Так, в Звенигородском и Дмитровском уездах крестьяне ходят “зимою в нагольных овчинных шубах, сверх коих надевают и кафтаны” (“сверх коих надевают теж самые кафтаны”)[1835]. В Коломенском у. крестьяне одевают “зимою шубы нагольныя овчиныя, сверх коих надевают сераго, белаго и черного цвета домотканного сукна кафтаны”[1836]. Во Владимирской губернии этот обычай был также распространен: “а в зимнее время под кафтаны надевают овчинныя шубы”[1837]. Казалось бы, куда логичнее одеть кафтан под тулуп, а не наоборот. Но столь нелогично сельский житель поступал, видимо, исключительно для сбережения тулупа, так как овчина домашнего изготовления была непрочна и быстро изнашивалась. Средний срок изнашивания такой шубы – 3 года[1838]. Таким образом, если носить просто одну лишь нагольную шубу, то для этого надо не иметь кафтана, либо, видимо, нужен немалый достаток. Тем не менее такие крестьяне были во многих уездах Московской и Тверской губерний и носили лишь одни нагольные шубы (Московский, Богородицкий, Клинский, Рузский, Можайский, Серпуховской, Воскресенский, Бронницкий, Тверской, Старицкий, Осташковский, Весьегонский, Кашинский и др. уезды)[1839]. Был такой обычай и на Севере (Шенкурский, Онежский уезды Архангельской губ.)[1840]. Гораздо реже крестьяне покрывали нагольную шубу каким-либо материалом. В частности, это была либо простая холстина, либо крашенина. И. Георги отмечает, что “покрытые” шубы встречаются редко[1841]. Так, наблюдатель по Кашинскому уезду отмечал,