Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев

— Стой! Тормози!

Остальные бронепассажиры, ничего не поняв, встревожено завертели головами, вскидывая оружие. Катаев, готовый десантироваться с борта, вытянув голову поверх серегиного плеча, увидел пылившую им навстречу белую «шестерку». Рябинин, поняв, что водила сбавляет ход, махнул, сидевшему рядом с ним эфэсбэшнику:

— Посредник наш! Посеки поляну, пока базарить буду!

Не дожидаясь полной остановки, Сергей прыгнул на дорожное покрытие. Собровцы, разделившись оккупировали обочины. Мор — фэйс прикрыл тыл. Все это они проделали быстро и слаженно. «Бардак» скрипнул тормозами и остановился. Пулемет, покряхтев, уставился в приближающуюся легковушку. Катаев малость помедлил и пристроился в хвост к решительно шагавшему по встречке Рябинину.

Это действительно был Сулейман. Другой Сулейман. Таким Катаев, да и, пожалуй, Рябинин его еще не видели. Бледность, проступающая даже сквозь шестидесятилетний загар, серые губы и потерянный взгляд. Он вылез с водительского сиденья как космонавт, вернувшийся из многомесячного пребывания в невесомости. С трудом перебирая ногами, шел навстречу Рябинину.

— Ты приэхал, Сэргей… — глаза чеченца подернулись влагой, — ты нэ падставил…

Рябинин, не понимая, посмотрел на подошедшего Катаева. Тот в не меньшем смятении уставился на посредника. Оба оперативника замерли. Чеченец протянул руку:

— Ани аставили у сэбя Али… Пусть чай-май папьет сказали… Ани забэрут его если нэ будэт обмэна…

— Обмен будет, Сулейман, — словно охотничьим тесаком кусок трясущегося студня отхватил Рябинин, — успокойся и расскажи что случилось…

Со слов Сулеймана, явно много недоговорившего, он с Али приехал в Курчалой еще рано утром. По обычной схеме посредник всегда у себя держал объект обмена от федералов. Однако, в этот раз ему пришлось разговаривать с противной стороной, без твердой уверенности (…Сэргэй, я первый раз так работаю…). Там, очевидно, «духи» оказались нервные и резкие. Общение строилось на коротких встречах с разными людьми и в разных местах (.. Нэпонятно кто, чэго, кароч…). По всей видимости, такой риск сулил хороший куш, иначе Сулейман не стал бы связываться (…но я всэ равно навязал им нашу схэму…). Дальнейшее развивалось по непрогнозируемому сценарию. Так как время «Ч» было определено на 12.00–13.00, то после 14.00 бизнес-партнеры Сулеймана начали нервничать. Сначала дали срок до 15.00, потом сообщили, что Али пока посидит с ними, за чаем, во дворе одного из курчалинских домов (…Приедэшь, объявишь, что все харашо, паезжайте дамой…). Когда Сулейман смотался до блока и, в очередной раз, не увидел вологодских оперов, он почувствовал себя нехорошо (…Сэргей, пайми я всякое падумал…). Вернувшись в Курчалой на место последнего рандеву он застал лишь старую женщину, сообщившую ему, что в доме никого нет, а его, Сулеймана, будут ждать с положительным решением вопроса на окраине села, около разбитого коровника (…Я ездыл туда, там нэт никаго, па ход, слэдят за блокпастом…).

— Схема та же? — Рябинин заметно напрягся, проигнорировав слова об Али, — работаем?

Сулейман втянул голову в плечи и мелко закивал:

— Да, Сэргей, да…

Катаев не узнавал мудрого и седого аксакала. Еще пару дней назад это был уверенный в себе, опытный и многознающий кавказец. Сейчас же Костя видел лишь задроченного жизнью старика. Рябинин, видимо, переживал те же эмоции:

— Сулейман, ты чего гоняешь так? У тебя тейп как сталь, несгибаемый…

Старый чеченец собрал в складках лба всю многовековую скорбь своего народа:

— Там арабы…

На секунду стало тихо. Тихо настолько, что рокот БРДМа, работающего на нейтральной передаче, терзал жаркий воздух как гром майское небо.

— Бл…, — Рябинин сплюнул тягучей слюной в придорожную пыль, — это не моя вина, Сулейман… Я здесь, я в теме… Работаем, а за задержку прости… Не наш косяк…

Эти слова словно вбросили в старика заряд энергии. Его глаз сверкнули не слезливым туманом, а чеченской дерзостью:

— Гыде ваш плэнный, Сэргей?

— Как и договаривались, Сулейман, на блоке… — Рябинин махнул рукой назад, — а где офицер?

Сулейман импульсивно подался вперед:

— Ты поэзжай к блокпасту, а я к этим шакалам… Если все нарамальна будэт прыеду забэру пацана и скажу гыде ваш солдат…

— Времени мало, Сулейман, — Рябинин посмотрел на часы, — скоро «стоп-колеса» врубят…

— Ждитэ на блокпасту! — со скоростью двадцатилетнего, Сулейман впрыгнул в машину и с прогазовкой ушел на разворот в сторону села.

Рябинин заметно «гонял». Он катнул желваками, зло посмотрев в сторону, ни в чем не повинного, боевого охранения:

— Бл…, если сорвется… — недоговорив, майор пошел к «бардаку».

Прибыв на блокпост, Рябинин отошел в сторону с Олегом Михайловичем. Собровцы и опер ФСБ, скатившись с «брони» растворились в хаки-массе своих товарищей. Катаев, как неприкаянный, присел около «бардака», опершись спиной о колесо.

Полчаса, прошедшие с момента их прибытия на блок, тягуче протянулись на пару полновесных дней. Рябинин, перетерев с фобосом, маячил вдоль обочины, словно пожизненник по камере. Уже хватанувшие лени, «собры» расслабились на боевом охранении и не зыркали стволами в сторону предгорья. Олег Михайлович вообще погрузился в УАЗ, демонстрируя свое равнодушие к происходящему. Катаев пытался задремать, но ему не позволило это сделать метрономно колотящее сердце. Да и жидкий транспортный поток на этом направлении несколько увеличился, заставляя при каждом проезде вскидывать голову.

Сулейман появился неожиданно. Очевидно пристроившись в хвост расхристанному ПАЗику он, прямо со змейки, зарулил на пятачок после блока.

— Сергэй, высе готово, — на ходу, выскочив из машины, закричал он, — с Али все харашо! Можна дэлать дэло!..

Олег Михайлович, к этому времени вылезший из УАЗа, лишь хмыкнул и вопросительно посмотрел на Рябинина. Тот, не обращая внимания на, вытянувших шеи собровцев, ускорился навстречу чеченцу:

— Где будет передача?!

— Ани сказали, что сначала парэнька вэзи… — Сулейман стушевался, — Сергэй, клянусь, я нэ отдам его пака они нэ укажут гыде солдат… Я сыном своим атвечу…

Рябинин жестко, очень жестко взглянул в глаза старику. Весь огненный шар злобы, ожиданий, унижений, казалось, колыхнулся на чеченца. Сулейман, поежившись под этим взглядом, приложил руки к груди:

— Мы никогда нэ абманывали друг друга, Сергэй… Я клянусь тэбе…

— Хорош…

Рябинин подошел к УАЗу и, не спрашивая Олега Михайловича, дернул заднюю пассажирскую дверцу:

— Малой, на выход!..

— Майор! — придержал его фобос, — надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, что ты делаешь? И как отвечать будешь если что не так?..

— Я отвечу, — Рябинин за запястье вытянул сощурившегося на солнце подростка, — давай подпишу если что надо…

— Не… Не надо… — полулениво отвернулся от него фэйс, — «душара», вон, за старлеем записан… Не беспокойся…

Катаев, удавив противный комок в горле, прошагал вслед за Рябининым и малолеткой к «шестерке» Сулеймана.

— Дывадцать мынут! — словно чертик, обратно в табакерку, погрузился посредник в автомобиль вместе с предметом мены, — Аллахом клянусь…

Короткий антракт и вновь та же картина зала ожидания курчалоевского блокпоста. Лишь, как это обычно бывает, собровцы забурчали по поводу пропускаемого в расположении горячего ужина. Даже хруст вскрываемых сухпайков не заглушил ропота о самой болезненной теме бойцов всех спецподразделений.

Рябинин вышел на площадку перед змейкой блока и, игнорируя все меры безопасности, присел на корточки. Положив автомат на колени, он смолил сигарету за сигаретой. Катаев, словно прилип к колесу бронетранспортера, унимая удары всей кровеносной системы.

Наверное, ему удалось задремать, если он пропустил приезд Сулеймана. Вернул его в действительность громкий голос Рябинина:

— Старшой! Командуй по машинам!

Все пришло в движение. Рябинин, бегущий от змейки к машинам, Катаев, уцепившийся за броневыступы «бардака», воспрянувшие от полудремы «собры». Лишь Олег Михайлович, человек без фамилии и должности, оставался спокоен. Он, уперев ногу в колесо УАЗа, курил тонкую сигарету.

— Не так… — выставил ладонь вперед эфэсбэшник, — давай сюда «чеха» своего… С нами поедет…

Катаев, узрев в бликах лобового стекла звероватую рожу Али на пассажирском сиденье, понял всплеск эмоций всегда спокойного Рябинина. Не подставился Сулейман. Перед чеченцами Серега слово свое сдержал. Теперь дело за ними.

— Давай так, старшой, — Рябинин разом посмурнел. Наметившееся разрешение проблемы вновь прихватилось трясиной недоверия, — если ты своими людьми рисковать не готов, мы с Катаевым и «чехами» сами сгоняем… Вы на связи будьте просто…

Эфэсбэшник опять, как тогда в кабинете, тяжело молчал. Что-то прокачивал в своей голове.