Вершина мира. Книга первая - Евгения Прокопович

— Какие? — Влад, признаться, не видел в ситуации никаких сторон, кроме отрицательных.

— Ну, то, что я не легла спать и меня не разбудили и не выставили на улицу.

— И такое, может быть? — нет, сколько бы ни узнал о свободных, они не перестают его изумлять.

— А почему нет? Если подруга пришла с парнем, и они хотят уединиться, то отчего не уважить людей? В следующий раз я могу попросить подругу о такой же услуге. И к тому же, я все равно хотела еще раз сходить в мерцающие пещеры… Ты там уже был?

— Нет еще, я ж только вчера приехал.

— Как у тебя со временем? Ты не спешишь?

— До утра время есть, я думаю.

— А хозяйка точно не заругает?

— Ночью она спит, — пожал плечами Влад, надеясь, что Аня спокойно проспит до утра и не станет его искать, — так что я совершенно свободен, а что?

— Пойдешь со мной в пещеры? Там так красиво!

— Пойду.

На самом деле Владу совсем не хотелось идти в пещеры, пусть они хоть сто раз мерцающие, сверкающие и еще какие-нибудь. К пещерам у него было стойкое отвращение, с тех пор, как пришлось несколько месяцев работать на рудниках драгоценных камней. Низкие своды не позволяющие выпрямиться в полный рост, влага, сочащаяся со стен, постоянно замерзшие ноги, спертый, застоявшийся воздух, дышать которым можно лишь условно и въедливая каменная пыль, взвесью висящая в воздухе, заставляющая надрывно кашлять. Стертая в кровь щиколотка, к которой пристегнуто тяжелое ядро на короткой цепи, надорванные руки и белесые черви, выковырянные из-под скользких камней, в дополнение к скудному рациону, что б с голоду не сдохнуть.

— Эй, что с тобой? — Элла подергала его за рукав, — Ты меня пугаешь!

— А, что? — Влад постарался улыбнуться, правда улыбка вышла кривоватой. — Все нормально.

— Ну, если то зверское выражение лица это нормально… — поежилась Эллая.

— Извини, больше не буду, — мягко проговорил мужчина.

— Неприятные воспоминания? Ты не хочешь в пещеры? Если не хочешь, то не пойдем!

— Да нет, все в порядке. Показывай, куда идти…

Над ухом звенело настойчиво и громко. Я оторвала голову от подушки и посмотрела на ненавистный мобильник, переливающийся разноцветными огоньками и упрямо ползущий по тумбочке. Не буду поднимать, я на отдыхе! Еще немного и свалится. Ну и пусть, будут знать, как будить меня среди ночи! Телефон подполз к краю тумбочки. Даже если разобьется, завтра Влад соберет. Влад! Я поймала телефон у самого пола.

А, нет, вызов со станции. Коротко выдохнув, прогоняя мимолетный страх, нажала кнопку ответа.

— Аня? — на экране появилась встревоженная рожа генерала, — Почему так долго не подходишь? Эй, я тебя не вижу! Что случилось? Ты где?

— Ничего не случилось, — буркнула я, включая лампочку, — чего орешь? Ночь у нас и я сплю! Так лучше?

— Я тебя разбудил? — проявил чудеса догадливости заботливый родитель.

— Представь себе, — ехидно откликнулась я, — ты чего звонишь-то?

— А… ничего, — все-таки смутился бравый представитель правопорядка, кося глаза и стараясь заглянуть за мою спину. Очень интересно, кого он там увидеть хотел. Влада что ли? — Ты не звонила, хотя я просил, я подумал, что-то случилось, вот и позвонил.

— Ага! И забыл о разнице во времени?

— Действительно, забыл, — пожал плечами отец. — Так чего вчера не перезвонили?

— Пап, да я забыла, честно, — повинилась я, — как-то все закрутилось…

— Что закрутилось? — нахмурился отец. — Если Влад опять куда-то влез, он у меня месяц ни на один стул не посмотрит!

— Да никуда он не влезал! — возмутилась я на подобные подозрения, — Пока вселились, пока вещи разложили, на пляж сходили… Да что за глупости! Почему я отчитываться должна!?

— Ага, значит, все-таки влез, — проницательно прищурился отец.

— Конечно, влез! — разозлилась я, на ходу придумывая во что, — В толпу медуз на пляже!

— И… и что? — у генерала живописно округлились глаза от ужаса. Он еще не забыл, как Никита месяц провалялся в госпитале после лихого прыжка в косяк медуз.

— Да ничего, — я махнула рукой, — обжегся немного, сейчас спит в соседнем номере. Если не сбежал, конечно. С него станется. Или ты надеялся застать нас за пикантным занятием? Поэтому и крутишься, будто тебя голой задницей на раскаленную сковороду посадили?

— Ничего я не надеялся, — конечно, видеть покрасневшую от смущения морду грозного генерала очень приятно, но никак не компенсирует ночной побудки. — А сбежать он не сбежит! Куда ж он от тебя денется, — хохотнул мстительный отец, — он же к тебе почище, чем веревкой привязан.

— Мне странны ваши намеки, господин начальник, — покачала я головой, пристраивая телефон на тумбочку и кутаясь в одеяло. — Ты чего звонишь-то? Случилось чего?

— Нет, я действительно волновался, Кречета так и не нашли, вот я и решил проверить, а про время, честно, забыл.

— Да ладно, — миролюбиво махнула я рукой и широко зевнула, — Как дома дела?

Закончив разговор с отцом, я сладко потянулась и рухнула на подушки, взмахом руки погасив свет, намереваясь спать дальше.

Черт бы побрал генерала и его заботу! Зарычав, перевернулась на другой бок и натянула на голову одеяло. Нет, ну это форменное свинство! Разбудить среди ночи, задать несколько глупых вопросов, потом отвлечься на какой-то другой звонок и бросив, что перезвонит, отключиться, чем окончательно перебить сон! Впрочем, нет, философски подумала я, это не форменное свинство, а свинюшка в форме. Перед глазами тут же нарисовался широкомордый хряк с жесткой сероватой щетиной на розовой харе. Хряк моргнул наглыми голубоватыми глазенками, нервно пошевелил влажным пятаком, словно принюхиваясь, недовольно повел острыми лопухами ушей, придавленных фуражкой, покосился на вышитые золотом погоны генеральского кителя, и, раскрыв рот, издал громогласное 'Хрюк!'. Умилившись портретной схожести кое с кем, не буду показывать на генерала Романова пальцем, моргнула, прогоняя красочное видение, потянулась к лампе. Комнату залил желтоватый свет, я уселась на кровати, затолкав под спину подушку, уже не так остро негодуя на несвоевременный звонок, размышляя, чем поконструктивнее можно заняться. Можно почитать книжку, а можно посмотреть телевизор.

О телевизоре подумалось с отвращением, значит, отпадает, тем более, в это время крутят идиотские викторины, не менее умственно отсталые шоу или розовые сопли, от которых в восторге старушки и неокрепшие умом девицы. 'О, сын мой! Лежа на смертном одре я должен тебе признаться!' 'Да, отец?' 'Ты вовсе не мой сын!' 'Боже, отец! Неужели я твоя дочь!?' 'Хуже, ты мой дед, которого мы потеряли в дальней экспедиции!' Боже, какой бред, мысленно простонала я, чего только не придумается с недосыпу. Впрочем, предложи я подобную глупость телевизионщикам, схватятся руками и ногами. А что — сюжетец свежий, неизбитый!