Москва футбольная. Полная история в лицах, событиях, цифрах и фактах - Александр Савин

Футболисты «Спартака» приступили к тренировкам в середине марта в гимнастическом зале на улице Воровского под руководством тренеров Петра Исакова и Михаила Козлова. А 12 апреля «Спартак» провел свой первый товарищеский матч, разгромив со счетом 7:1 «Трехгорку».

В 1935 году в составе «Спартака» играли: Николай, Андрей, Александр и Петр Старостины, И. Рыжов (из ЦДКА), П. Комаров (осенью уехал в Киев), А. Величкин, П. Никифоров, В. Степанов, С. Леута, М. Зайцев, А. Игумнов и Д. Максимов (оба из РкимА), Г. Путилин, А. Акимов, А. Михайлов, Б. Степанов, П. Попов, Г. Глазков (из «Красной Розы»), Н. Глазов (с «Трехгорки»), Е. Москвин, Л. Румянцев (с фабрики «Пролетарка»). Завершил выступления И. Филиппов, в ивановское «Динамо» уехал М. Малхасов.

Пример «Динамо» стал заразителен для спартаковцев и в выборе эмблемы клуба. Николай Старостин не скрывал, что ему очень нравился динамовский ромб, который он перевернул из вертикального положения в горизонтальное, а вместо буквы «Д» разместил «С». Основу клуба составили игроки «Промкооперации», которая с 1935 года прекратила свое существование. Александр Косарев, для которого «Спартак» стал любимой игрушкой, и Николай Старостин, говоря современным языком, довольно грамотно делали команде PR. Именно Косарев придумал и пробил на правительственном уровне, а Старостин осуществил самый яркий за всю историю спартаковский экшн – футбольный матч на Красной площади в День физкультурника 6 июля 1936 года.

Вот, что по этому поводу пишет журналист Василий Сарычев: «Отчаянный первый секретарь ЦК комсомола Александр Косарев, фактический родитель спартаковского общества, задумал игру более масштабную: забрать под крыло ВЛКСМ курируемый профсоюзами массовый спорт. Чутье подсказывало ему, что рекорды и достижения на спортивных аренах при умелом использовании могут стать сильнейшим политическим (а как следствие – и карьерным) средством. Как говаривал Ленин, надо уметь учитывать момент и быть смелым в решениях. Косарев избрал своим моментом спортивный парад, посвященный Дню физкультурника. Отступая от канонов спортивного праздника, они решили предложить вниманию отцов страны почти взаправдашние соревнования.

По сценарию праздника «Спартак» должен был выступать последним. Члены Политбюро принимали парад с трибуны мавзолея, и, пользуясь теплым отношением Сталина, «товарищ Саша» лично пригласил вождя народов, пообещав невиданно захватывающее зрелище. В отличие от других задачей спартаковцев стояло не просто ублажить, а удивить, заинтриговать вождя».

Спартаковское шоу должно было стать альтернативой выступлениям динамовцев, традиционно решившим пройти мимо трибун под шелест знамен слаженным, красивым строем, демонстрируя, что «Динамо» к труду и обороне готово! И действительно, вид высоких (все как на подбор!), бравых, загорелых, мускулистых парней с обнаженными торсами, красивых девушек с тугими ягодицами и упругими грудями, обтянутыми белоснежными динамовскими майками, что еще больше подчеркивало красоту и мощь полуобнаженных мужских тел, впечатлял. Тем более, что в 30-е годы массовый культ здорового, сильного тела ассоциировался в СССР с молодостью и силой страны.

Реализация же затеи комсомольцев требовала, куда больших усилий. Изготовили первое в мире искусственное (войлочное) футбольное поле с разметкой площадью в десять тысяч квадратных метров, установили переносные ворота. Спектакль не терпел импровизаций и задержек, поэтому в небывалом матче участвовали сыгранные спартаковские игроки основного и дублирующего составов. Н. П. Старостин вспоминал: «Голы были предусмотрены заранее, во всем многообразии вариантов: они забивались головой, пяткой, в прыжке, в падении, с углового, с пенальти. Сам факт выступления на Красной площади на глазах всего руководства страны так «завел» нас, что играли, не щадя себя. Матч закончился со счетом 4:3 в пользу основного состава. Неискушенная в футболе публика, заполнившая трибуны Мавзолея и гостевые места на Красной площади, была в восторге…». Интересно, что одна команда играла в красных (спартаковских) футболках, другая – в белых (динамовских). Естественно, «красные» победили «белых»… «Путь к «высочайшему» признанию, на который «Динамо» понадобилось 13 лет, «Спартак» преодолел за 43 минуты» – подвел итог результатам проделанной работы Н. П. Старостин.

А вот, как описывает эти показательные выступления уже знакомый нам Эдвард Радзинский: «…Косарев, стоя рядом со Сталиным, сжимал в руке белый платок. Было условленно: если игра придется не по вкусу Хозяину, по отмашке платком следовало немедленно прекратить. Хозяин не любил футбол. В тот день он с непроницаемым лицом следил за игрой. Но его соратники на Мавзолее сошли с ума от восторга: Ворошилов подпрыгивал и кричал. А внизу под ними лежал непогребенный Боголенин… Косарев так и не махнул платком, и счастливые футболисты поняли – понравилось… Они ошиблись. Он просто дал им повеселиться напоследок – этим жалким слабым людям, стоявшим рядом с ним на Мавзолее. И Косарев, и Чубарь, и Постышев, и Рудзутак – все, кто по-детски радовался игре, должны были вскоре исчезнуть вместе со старой партией…». Правда, всего этого сам Эдвард Радзинский не видел, так как появился на свет… только через два с лишним месяца после указанных событий, 23 сентября 1936 года. Но – слышал! Якобы, от самого режиссера того шоу – Валентина Плучека.

Итак, предполагалось, что теперь товарищ Сталин пристрастится к спорту, и даже станет болельщиком «Спартака». Но любителем футбола «лучший друг физкультурников» так и не стал, спортивные сражения вождя интересовали мало. ЦК комсомола и спартаковцы недолго чувствовали себя победителями. Заигрывания с властью и внутренние на этой почве компромиссы во все времена не проходят бесследно, и любой кажущийся успех на деле оказывается зыбок и временен. Александр Косарев в ноябре 1938 года на VII Пленуме ЦК ВЛКСМ был выведен из состава ЦК, 1 декабря арестован, а дальнейшее – по законам «революционной справедливости». 22 февраля 1939 года военной коллегией Верховного суда СССР Косарев был приговорен к расстрелу. А братья Старостины через неполных пять лет отправились в тюрьмы и лагеря. Но это – уже другая история…

Одновременно с Косаревым были репрессированы и другие комсомольские вожаки, оказывавшие в разное время поддержку «Спартаку»: Сергей Александрович Салтанов (руководитель Центрального бюро юных пионеров, позднее заведующий Орготделом и 2-й секретарь ЦК ВЛКСМ; занимался организацией бригад комсомольцев и направлением их на крупнейшие стройки страны, с апреля 1936 руководитель лесобумажной группы КПК при ЦК ВКП(б); арестован 05.07.1937, расстрелян 27.11.1937); Павел Сидорович Горшенин (в 1932–1937 секретарь ЦК ВЛКСМ, отвечал за военно-патриотическое воспитание молодежи; в 1938 – председатель Центрального совета Осоавиахима СССР, комбриг. 28.10.1938 был арестован и 25.02.1939 расстрелян); Дмитрий Дмитриевич Лукьянов (секретарь ЦК ВЛКСМ, арестован 25.07.1937, расстрелян 21.04.1938).

Провели спартаковские руководители и другие результативные PR-акции. Так, например, обладавший незаурядной деловой хваткой Николай Старостин с помощью того же Косарева перед каждым матчем раздавал до тысячи бесплатных билетов «нужным» людям из советской и партийной «верхушки», составлявшим новорожденный отечественный политический истеблишмент. Исключением был только Анастас Микоян, верный поклонник «Динамо». Многие из этих, так называемых «красных баронов» в 1937–1938 годах были репрессированы (кто – за дело, кто – в результате доноса соседа, или товарища по партии, возжелавшего занять «хлебное» место, кто – по трагической ошибке), а вот традиции («Спартак», только «Спартак»!) остались. Они оказались более живучими, чем люди.

Андрей Старостин (К. Я. Ваншенкин его описывал так: «Блестящая личность. Образован, хорошо знал литературу, языки, прекрасно писал. Он был естествен, изящен и красив. До войны у него было прозвище – «Лорд»), известный своей близостью к московской артистической богеме, проводил «разъяснительную» работу среди писателей, актеров, музыкантов, журналистов и других представителей творческой интеллигенции. Во время вечеринок в одном из столичных ресторанов, или в бильярдной. А еще – на бегах, которые были семейной «слабостью» Старостиных. И результаты не заставили себя ждать. Многие представители артистической и пишущей Москвы вскоре стали преданными поклонниками клуба. Некоторых даже «перевербовывали». Например, писатель Юрий Трифонов изначально симпатизировал армейцам, но в результате настойчивой, кропотливой разъяснительной работы коллег по перу стал болеть за «Спартак».

А во МХАТе, например, было уже неприлично не болеть за «Спартак». Н. П. Симонян вспоминал: «Олег Табаков со смехом рассказывал, как полвека назад молодых актеров принимали во МХАТ. «Старики» спрашивали: – За какой клуб болеете? За «Динамо»? Э-э, извините, тогда вам не к нам. За «Спартак»? Милости просим… В 62-м году мы стали чемпионами. На чествовании, которое проходило в Лужниках, в переполненном дворце спорта, Лев Кассиль заявил со сцены: – Да, дорогие друзья, я болею за «Спартак». Как, впрочем, и все порядочные люди…». Правда, Никита Павлович тут же добавил, что Кассиль так пошутил. Хотя, как говорится, в каждой шутке…