Теория культуры - Коллектив Авторов

Это, конечно, не собственно культура. Но массовая ориентация на потребление оказалась связанной с массовым производством – с тиражированием не только вещей, но и имитаций мыслей, чувств, характера поведения, ценностей культуры. При этом стала доминировать пассивная позиция потребителей, которым предлагаются часто меняющиеся предметы потребления. Погоня за удовлетворением элементарных и, в общем, стандартных (ведь уникальное трудно поддается тиражированию) потребностей стала важной частью жизни многих людей. Причем при массовом обращении даже к истинным ценностям культуры потребительская психология искажает их восприятие, обедняет его, сводит на нет их действительную ценность, заменяя ее престижностью. Будучи в Петербурге, например, престижно пробежаться с экскурсией по Эрмитажу, в Париже – по Лувру (по принципу «Я там был, я это видел»).

Вообще, во все времена проблема недоступности художественной культуры существовала в двух планах: в плане физической (или физической и социальной) недоступности художественных ценностей представителям низших слоев общества и в плане недоступности гениальных творений искусства художественно–неразвитой «черни» (художник и толпа). В современности эта проблема обнаружилась как проблема «массовой культуры» и «культуры для масс». Помните лозунг: «Искусство принадлежит народу»? До ХХ в. низший уровень культуры, характерный для «черни» (в том числе богатой и знатной), не проявлял себя столь активно, не требовал к себе особого внимания. ХХ столетие обострило ситуацию необходимости культурного (или чаще – псевдокультурного) «насыщения» огромных масс не только «хлебом», но и «ценностями», доступными их восприятию, соответствующими их вкусам, интересам. В море продуцируемых для этого суррогатов ценностей стали тонуть действительные ценности культуры. Но и эти истинные ценности постепенно втягивались в околокультурные процессы. Ими тоже стали торговать как вещами, имеющими или не имеющими спрос. Их жизнь, их действительность стали напрямую зависеть от коммерции.

Ситуация массовой культуры – это ситуация массового воздействия на людей или ценностей культуры (что проблематично из–за сложности восприятия и реализации таких ценностей), или их суррогатов, имитаций. Эта ситуация используется идеологами для достижения в конечном счете политических целей, коммерсантами – для получения колоссальных прибылей от продаж бестселлеров, комиксов, пластинок, пленок и дисков, билетов в кино, на концерты современных поп–звезд и разнообразные шоу. Как правило, огромную роль при этом играет реклама, использующая престижные имена артистов и художников. Престиж зачастую и создавался рекламной кампанией.

Ситуация с продукцией массовой культуры показательна тем, что лучше и легче распространяется именно то, что соответствует низшему или, в лучшем случае, среднему уровню культуры, то, что легче и доступнее для восприятия многих людей. Французский социолог искусства А. Моль в начале 1970–х гг. отмечал, что музыкальный шлягер распространяется мгновенно, дает мгновенную прибыль, интерес к нему нередко столь же быстро пропадает, но за ним появляется другой шлягер, ибо создание шлягеров с посредственной музыкой и безвкусными текстами – процесс быстрый и выгодный. Создание серьезного музыкального произведения требует таланта и колоссальной работы, высокого профессионализма. Интерес же публики к нему развивается долго: его можно сравнить с кругами, которые расходятся от брошенного в воду камня. Прибыль от «продажи» такого музыкального произведения оказывается не столь существенной, во всяком случае, надолго отсроченной, особенно если речь идет о новом в искусстве, которое обычно становится доступным для восприятия широкой публики в третьем поколении (после поколения, при котором оно создавалось).

Ортега–и–Гассет, посвятивший специальную работу проблемам массовой культуры, понимал, что

господство масс имеет и положительную сторону: оно способствует подъему исторического уровня и показывает наглядно, что средний уровень жизни сегодня выше, чем был вчера.[378]

Но в то же время, говоря о нормах, традициях, принципах, без коих цивилизованная жизнь и культура немыслимы, он считал вторжение массовости в жизнь вторжением дикости и варварства.[379]

Во всяком случае, говоря уже о собственно культуре, применительно к тому, что называется цивилизацией, можно согласиться с А. Генисом, который писал:

Мы уперлись в стену, которую нельзя преодолеть силой: жизнь не делается лучше оттого, что в мире становится больше станков, танков или инженеров.[380]

Добавим, жизнь в ее духовном измерении не делается лучше просто оттого, что появляется больше вещей, даже самых полезных и нужных. Культура не становится выше просто оттого, что около нее снует или к ней прикасается все большее и большее количество людей. Более того, ценности культуры, ее традиции, принципы, нормы, формы – все это может имитироваться и использоваться не в своем собственно культурном предназначении, а скажем, в качестве средств идеологии, политики, манипулирования людьми. В ХХ и XXI вв. такие имитации и использования приобрели массовый характер.

При всем этом не только цивилизация воздействует на культуру. Как и всегда, проявилось и обратное воздействие – культуры на цивилизацию, фактически то и другое тесно переплетаются, и особенности культуры современной во многом определены особенностями цивилизации, с которой она взаимодействует.

13.1.2. Своеобразие бытия культуры в XX–XXI вв

Попытки и проблематичность воплощения культуры в разных сферах жизнедеятельности

Культура так или иначе реализуется или не реализуется в жизни в зависимости от того, насколько человек в разных сферах жизнедеятельности оказывается целью, а не средством экономики и хозяйства (о чем писал С. Булгаков[381]), политической и правовой деятельности, бытовых отношений. Одним из показателей состояния и уровня культуры общества является степень гуманизации этих и иных сфер деятельности, их содержательная культурная оформленность. И поскольку для современности характерно стремительное цивилизационное развитие, существенно затрагивающее всю человеческую деятельность, постольку значимым оказалось то, насколько культура становилась или не становилась основой цивилизационных сдвигов, стала или не стала она целью цивилизации либо все–таки в большей мере использовалась как одно из средств ее ускоренного движения. Своеобразие бытия культуры и сейчас обнаруживается при рассмотрении того, как и в каких отношениях в этом столетии проявилось облагораживающее человека и его жизнь действие ценностей культуры: Добра, Красоты, Любви, Милосердия и т. д.

Следует отметить: в ХХ столетии (при всей неоднозначности того, что в нем происходило, что оно оказалось полным драматизма и даже трагизма, мучений и бедствий, постигших миллионы людей), особенно к концу тысячелетия, выявилась тенденция к действительному утверждению гуманизма как реальной заботы о человеке, в частности, к гуманизации производственной сферы жизни. Тенденция выявилась ярко, хотя реализовывалась неполно и противоречиво.

Так, в развитых странах существовало стремление к изменению условий и характера производства для освобождения человека от грубой физической и примитивной умственной работы. Речь шла не просто об облегчении труда, а о том, что человеческий труд должен стать деятельностью творческой, интересующей человека, дающей ему радость даже тогда, когда эта деятельность трудна. Вместе с этим облагораживали производственную среду производственные помещения. Грязные уродливые заводы и фабрики уходили в прошлое. Промышленный дизайн был направлен не только на получение большей прибыли, но и на то, чтобы красота окружала человека, воплощаясь в результатах труда, изделиях. Борьба за все это шла в ХХ в. с переменным успехом. С одной стороны, производство все более автоматизировалось, труд человека как будто бы облегчался и становился привлекательнее, продолжительность рабочего дня сократилась до 8 часов, стали длиннее выходные и отпуска. С другой стороны, человек попадал в ситуацию все большей зависимости от сложных технических систем, требующих супервнимательного контроля, ибо возможные производственные ошибки в ряде случаев влекут за собой тяжелейшие последствия для людей и целых регионов Земли (катастрофы на АЭС, на транспорте, в химической промышленности и т. д.). В процессе умственной работы люди стали уставать гораздо больше, чем в процессе тяжелой физической. Человек оказывался в системе технических устройств живым роботом, индивидуальность которого не могла и не должна была проявляться, целью которого было не творчество, а четкое и быстрое исполнение определенных функций и принятие решений с выбором из заранее определенного стандартного набора.