Истоки русской души. Обретение веры. X–XVII вв. - Сергей Вячеславович Перевезенцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С 1651 года он жил в Московском Кремле, в Чудовом монастыре. Именно Чудов монастырь на протяжении всей второй половины XVII века оставался оплотом сторонников «грекофильства». Уже в 1653 году патриарх Никон привлек Епифания Славинецкого к подготовке церковной реформы. Полностью поддерживающий начинания Никона, Епифаний перевел деяния Константинопольского собора 1593 года, которые стали богословским обоснованием всей реформы, — именно они убедили церковный собор 1654 года в необходимости «исправления книг». В дальнейшем Епифаний Славинецкий становится главным ученым экспертом и фактически руководителем всех переводчиков московского Печатного двора, участвовавших в «книжной справе».
Однако несмотря на то, что церковный собор 1654 года постановил исправить богослужебные книги «по старым харатейным и греческим», фактическая же правка велась по новым греческим изданиям, напечатанным в Венеции. Более того, сам Епифаний Славинецкий, видимо, даже не притрагивался к той массе книг, которая была собрана из русских и восточных библиотек и монастырей. Так, в основу нового Служебника, вышедшего в свет в 1655 году, он положил венецианское издание греческого Служебника 1602 года. Именно этот новый московский Служебник и утвердил большинство богослужебных нововведений (троеперстие, исключение слова «истинный» из восьмого члена Символа веры, четырехконечный крест и др.). Собственно говоря, именно этот Служебник и стал одним из поводов к Расколу Церкви.
Несмотря на то, что он мог, видимо, достигнуть значительных чинов в церковной иерархии, Епифаний Славинецкий последовательно избегал подобных искусов и до самой смерти оставался простым иеромонахом.
На формирование религиозно-философских взглядов Епифания Славинецкого, несомненно, решающее значение оказало учение и служба в Киевской братской школе. Он был знатоком не только греческой богослужебной литературы, но и прекрасным латинистом. Так, на основе словаря Амбросия Калепина он подготовил учебный «Лексикон латинский», старейший список которого датирован 1642 годом. Подобная «синтетическая» подготовка в значительной степени повлияла на то, что Епифаний Славинецкий ориентировался прежде всего на современную ему греческую догматику, на современную греческую «ученость», не стремясь разобраться в специфике и истории, собственно, русского традиционного понимания православного вероучения. Может быть, и поэтому его проповеди были сухи и заумны, это были проповеди ученого богослова, а не проповедника, ибо он нес своей пастве в большей степени знание о вере. С этим же фактом связано, что в его проповедях нередко встречаются чуждые русскому языку лексические конструкции. Само же понимание вероучительных и религиозно-философских вопросов было достаточно традиционным для греческой догматики, но выражено в прекрасных стилистических формах. Так, размышляя о противоречивости бытия, он создает настоящее литературно-художественное полотно: «Вознесох бо очеса горе и видех пространственное небо беспрестанным движением от востока на запад многоличным разньствием точащеся со светилы и всею лепотою своею; зрех низу и се вся непостоянна и мимогрядущая. Еще возвед очи на стихия, вижу, яко аер исполнь есть различнаго применения, огнь скорому повинен изменению, земля же ныне благовонными украшена цветы, на утрие нага внезапу зрится и бесплодна. Соньмище паки водное коль есть непостоянное, чаю, никомуждо невестно небыти…»
Знамя царя Алексея Михайловича. 1654 г.
Значительную роль сыграл Епифаний Славинецкий в спорах о «царстве» и «священстве». Его описание соборного заседания от 14 августа 1660 года, сделанное по поручению царя Алексея Михайловича, носит название «Деяние московского собора». «Деяние московского собора» — это не простая протокольная запись, а литературно обработанный памятник. Так, само слово «собор» используется автором как собирательный эпический образ, причем подобный литературный прием используется для того, чтобы подчеркнуть полное согласие, единодушие собравшихся с царем. В религиозно-философском и практическом смысле Епифаний Славинецкий четко занимал ту позицию, которая доказывала необходимость преимущества «царства» над «священством». Причем свои мысли он выражал опять же в прекрасной литературной форме: «Твое пресветлое величество царское есть светоносная благочестия твердь, есть незыблемый православия столп, есть непобараемый правоверия щит… Да благочестие во благочестивом твоем царстве, яко златозарное солнце сияет; да православие, яко крин благовонный процветает». За царем Славинецкий признает право на решение всех церковных дел: созывать церковные соборы, раздавать церковные чины.
Однако при этом Епифаний Славинецкий считал, что другие иерархи Русской Церкви не вправе судить патриарха как главу Церкви, так как они имеют дело со «всея России патриархом, со отцем отцов и пастырем пастырей. Кто же из сынов отца, которая овца пастыря судити дерзость восприимет, отнюдь моим рассуждением немощно…» Эту мысль он выразил в Послании царю Алексею Михайловичу (1660). Именно авторитет Епифания Славинецкого повлиял на то, что в 1660 году так и не было принято решение о лишении Никона патриаршего сана. Следовательно, именно авторитет Епифания Славинецкого «продлил» междупатриаршество и сделал необходимым соборы 1666–1667 гг. с участием вселенских патриархов.
Арсений Грек
Одним из примеров переводческой практики «грекофилов» может служить деятельность Арсения Грека. Родившийся в греческом городе Солуни, Арсений Грек (ок. 1610 — после 1666) получил образование в Венеции, Риме и Падуе. В двадцать три года он вернулся в Грецию, принял монашество, после чего жил при дворах Молдавии, Валахии и Польши. В 1649 году в свите иерусалимского патриарха Паисия он оказался в Москве и остался здесь в качестве преподавателя риторики. Но вскоре Арсений Грек был сослан в Соловецкий монастырь. Дело в том, что патриарх Паисий прислал в Москву письмо, в котором обвинил Арсения во многих ересях, в том числе и в том, что он принял униатство. Лишь в 1652 году его ссылку отменил патриарх Никон — он вызвал Арсения Грека для преподавания в греко-латинской школе, а затем в 1654 году включил его в число «справщиков» книг. В 1662 году, после падения Никона, Арсений вновь оказывается в Соловецком монастыре. Последние сведения о нем относятся к 1666 году — по приказу царя Алексея Михайловича Арсений Грек был освобожден.
Первое пребывание в Соловецком монастыре позволило Арсению Греку освоить русский язык, которого он до той поры не знал. В дальнейшем именно переводческая деятельность стала самой значительной в его жизни. Первые переводы Арсения Грека появились в книге «Скрижаль», изданной в 1655–1656 гг. Эта книга представляет собой сборник произведений греческой и древнерусской литературы, которые объясняли и утверждали никонианские нововведения. Не случайно, по предположению исследователей, название книге дал сам патриарх Никон. Кроме того, Арсений Грек осуществил перевод нового Требника, дополненного новыми церковными
