Тиадар - Евгений Квардаков

— Грейт… что нам делать?! — робко пискнул серый шитвани, потянув ее за рукав. — Мне страшно…

— Я… я не знаю… — слова застряли у Грейт в горле. — Это фазовая бомба, от нее бесполезно бежать…

Айт застонав упал на колени, обхватив руками голову:

— Грейт, что это? Я чувствую смерть, тысячи смертей… боль и страх. Оно повсюду.

— Айт, ребята, под дерево, быстро, — скомандовала Грейт. — Может нам повезет и ударная сила бомбы иссякнет!

Хотя вряд ли… В подземельях такие заряды куда смертоноснее, чем на поверхности.

— Я не могу, — взвыл Айт. — Я вижу их, их засасывает в пустоту, разрывает на части… Грейт, я чувствую это сам, будто это там не они, а я…

Она обхватила Айта обеими руками, ей помог черный шитвани, и они вместе затащили серебристого под корни гигантского дерева. Вокруг уже ускорились токи воздуха, ветер нагибал кустарники и раскачивал толстые деревья, но внезапно все остановилось. Не было грохота, после которого вся втянутая масса воздуха должна разлететься в стороны миниатюрным Большим Взрывом, не было удара, равносильного мощному землетрясению, был лишь глухой рокот расступающихся камней и прокатившаяся по Оазису дрожь.

Айт, успокоившись, встал на лапы, а Грейт, теряясь в догадках вылезла наружу, стараясь разглядеть хоть что-то в поднявшейся пыли. Но даже сейчас, сквозь рассеивающийся туман было видно, что произошло нечто невероятное, о чем Грейт не могла помыслить ни в одном своем самом фантастическом сне. Да, она была ученым и увидев многое на этом свете, склонялась к мысли, что временами чудеса все-таки происходят… Но не такие. Это было совершенно невозможно с точки зрения любых научных теорий, из числа тех, на которых базировалось человечество.

Над дальней опушкой Оазиса, едва видимой из-за большого расстояния и оседающей пыли, возвышались, подобно зеркально-черным ребрам циклопического чудовища, вылезшие из базальтовых стен пульсаритовые когти, высотой почти в несколько сотен метров каждый. У их оснований земля разошлась, обнажив новые расселины и трещины, оплетенные неповторимым узором таких же небольших кристалликов, выравнивавших гравитацию, сходившую с ума вокруг черных столбов. Для Грейт очевидным был одновременно невероятный, но в то же время несомненный факт. Эти пульсаритовые гиганты не появились из под базальтовой породы в тот момент, когда ее содрало с них сингулярное поле. Они сами поднялись из глубин планеты, закрыв собою Оазис и погасив гравитационный удар человеческого оружия собственным полем, создав в месте соприкосновения облако невесомости. Планета осознанно защитила этот пещерный лес и его обитателей от удара… Грейт, внезапно почувствовала, насколько же уютен и неприступен этот Оазис, одновременно понимая, что такие удары люди могли нанести не только здесь, но и по всем крупным разломам земной коры. А если это так, если при этом допустить, что ее мысль о том, что все живое на планете взаимосвязано, что оно чувствует тебя, твои мысли и настроение верна, то было два варианта развития дальнейших событий. Первый заключался в том, что все закончится и планета успокоится, ослепленная болью от разорванных связей с такими же вот Оазисами, которые наверняка еще есть под землей. Словно человек, у которого оторвали конечности, она затихнет и замрет, в ожидании конца. Но куда более правдоподобным был иной исход. Что с этого момента планета найдет себе нового врага, которого раньше не принимала в расчет, считая его суетящимся на поверхности микроорганизмом. Она начнет войну с ним, войну, в которой может быть только победа или смерть, так как с противником невозможно будет договориться, заключить мир или какое либо иное соглашение. И, если принимать во внимание всю ту технологическую мощь, что может пройти в систему Альзиона сквозь Нулевые Врата, шансов на победу у планеты нет. Тиадар был нужен людям. Как база для запрещенных экспериментов, как форпост на границе Галактики, как колония, не отмеченная ни на одной звездной карте, как удобная система, где можно спрятать резервные флоты, как тыловой центр, как мир, который в случае войны с инопланетными расами, можно очень легко отсечь и продолжать строить свою империю здесь… Тиадар был нужен людям и если вспомнить все многочисленные причины такой необходимости, становилось очевидно, что они останутся его хозяевами любой ценой, с кем бы им ни пришлось сражаться.

В то же самое время, Лина не знала ни о том, что произошло с Виком, ни об ударах терранских сил по подземным джунглям, ни о том, что из Либертауна в сторону Аббервила уже двигалась стальная змея бронеколонны Ордена. Она сидела возле окна небольшой палатки из упругого симбионтного полиэтилена, глядя на освещенную прожекторами равнину, где посреди ночного мрака и холода одетые в бароскафандры военные ставили палаточный городок. Едва началась стрельба и по улицам побежали люди, кричавшие, что биодроны подняли восстание, семья Трейса Вейди, как и многие другие были в спешном порядке эвакуированы военной охраной, в первую очередь вывозившей жителей центрального сектора и тех, кто жил ближе всего к Чистилищу. Тут не помогли ни увещевания, что все будет в порядке, ни мольбы подождать Вика или хотя бы забрать его от разрушенных шахт, на это естественно никто не обратил внимания. Уже по дороге из города Лина видела, как навстречу им один за другим проносились армейские ховертанки, колонны транспортеров с солдатами, и как несколько автоматических воздушно-штурмовых систем, барражируя в воздухе на бреющем полете, поливали струями импульсного огня район шахт. Тем не менее, ей казалось, что Вик выжил и это угнетало ее еще больше. Ведь он сейчас один, там, в ночном городе, где на таких как он идет охота. Ему страшно, одиноко, быть может он даже проклинает ее за то, что она не дождалась его. Может быть, его согнали в Чистилище, заперев в тесных подземных казематах, где едва хватало воздуха для такого количества живых существ, не подпуская к внешним шлюзам полями свч-излучения. А может быть… да, может быть, он лежит сейчас на улице, раздавленный экзоподом или расстрелянный в упор. Его уже наполовину занесло песком, а кровь застыла от ночного мороза. Стоило лишь подумать об этом, как Лина расплакалась, в который уже раз за день.

На другой стороне палатки ее отец постоянно связывался то с генералом Геллиотом Маршем, командиром колониальной армии, то с Президентом Рандом Моррисом, который сейчас уже рассматривал возможность введения на территории колонии военного положения. Судя по тону разговора, у них шел нешуточный спор о чем-то. Один раз отец отошел от аппарата голографической связи отпить воды, видать пересохло в горле, бормоча себе под нос что-то вроде «они же совсем рехнулись… карательная операция…» и на вопрос дочери о теме разговора лишь отмахнулся: