Вильгефорц из Литтл Уингинга (СИ) - "KotJunior"

Бессмертие стало навязчивой идеей, той темой, о которой не перестаешь думать с утра до вечера, каждый божий день, целый год. Том решился на убийство в тот самый момент, как перевернул страницу и прочитал заголовок ритуала. Он был готов заплатить любую цену за возможность жить вечно, особенно когда платить придется не из своего кошелька. Будущему террористу оставалось только убедиться, что написанное в книге правда, а не очередной теоретический бред, так часто встречаемый в темных гримуарах.

За помощью он обратился к прагматичному профессору Слизнорту и, в отличии от лживых воспоминаний профессора, воспоминания Волан-де-Морта были истинными. Гораций, пусть и заподозрил неладное, подтвердил информацию, написанную в томике из запрещенной секции. Том солгал ему о своём праздном любопытстве, уверив Слизнорта в чисто теоретическом интересе, заодно расспросив о предельном количестве крестражей. Число семь ему показалось наиболее приемлемым.

После разговора с зельеваром юный слизеринец искал и нашёл документальные подтверждения успешного создания крестража, причем выпускниками Хогвартса. Документы, датированные семнадцатым-восемнадцатым веками, заверенные печатью директора Хогвартса и печатями нескольких отделов министерства магии, в том числе отдела правопорядка. Судьба тех счастливчиков, преуспевших в тёмном искусстве, была незавидна. Их крестражи нашли, уничтожили, а самих колдунов упекли в Азкабан. По мнению Тома, произошло это потому, что у них был только один крестраж, а вот если расколоть душу на несколько частей… Дальнейшее развитие истории известно.

Дамблдор приказал мне выведать у Слизнорта подлинные воспоминания разговора учителя и ученика, однако он и предположить не мог, что я сначала расспрошу ученика. Узнав детали разговора чуть ли не поминутно, я также изъял у Волан-де-Морта воспоминание, на всякий случай, а после — направился за воспоминаниями Слизнорта.

Новый профессор зельеварения, вернувшись в Хогвартс, оказался в своей стихии. Он не пробовал сразу открыть свой знаменитый клуб, будучи в курсе недоверия учеников к новым лицам. Ему уже успели поведать историю Амбридж. Возможно, он не рвался набирать свиту ещё по одной причине. Прежние ученики не отплатили благодарностью за его старания.

Он рассчитывал на материальную благодарность, желательно круглой формы и желтого цвета, или нечто эквивалентное, что можно обратить в галлеоны, но никак не приглашение в ряды пожирателей смерти. Вот уже целый год с момента воскрешения Тёмного Лорда его преследуют пожиратели, пытающиеся сманить его в организацию бывшего ученика.

Гораций отказывал как мог, выдумывая разные причины, однако мой подчиненный не принимает отказы. Волан-де-Морт лишь дважды ошибся, не рассчитав силы правильно. Оба раза связаны со мной, однако я уникальный случай. В отношении других волшебников он обычно не ошибается.

Реддл предположил, что раз бывший учитель не желает присоединиться к нему, значит он поддерживает Дамблдора. Такой потенциальный сторонник врага может принести немало бед, выступая против пожирателей. Теперь, когда организация лишилась Северуса Снейпа, им бы пригодился высококлассный зельевар.

Слизнорт пустился в бега. Он не оставался подолгу на одном месте, опасаясь преследования. Участь отвергшего милость Темного Лорда незавидна. К счастью, первым его нашел Дамблдор. Директор пригрел профессора в самом безопасном месте Британии. За Слизнортом теперь как минимум один должок и, по поручению Дамблдора, я возьму плату.

Я не спешил с расспросами, дав профессору немного времени привыкнуть к безопасной обстановке в школе, иначе он мог воспринять просьбу Дамблдора как приказ, и воспротивиться идее помочь всеобщему благу, хе хе. Уроки у Слизнорта действительно отличались изрядной вольностью в работе. Над учениками уже не довлела аура требовательного и субъективного декана, способного отнять десять баллов за секундное промедление.

Однако было у Слизнорта кое-что общее со Снейпом. Они оба выходцы с зелёного факультета, а потому отличались покровительственным нравом по отношению к «своим». Ученики Слизерина получали больше баллов, им уделяли больше внимания, однако даже так, большинство детей тепло приняли нового профессора.

Гораций Слизнорт также стал чувствовать себя в безопасности. Нахождение в привычной среде вызвало приступ ностальгии по хорошим временам. Он уже снова начал рассылать приглашения прилежным ученикам и родовитым детишкам.

Под конец урока зельеварения профессор похвалил своих любимчиков, накинув Слизерину с Пуффендуем по двадцать баллов сверху заработанного за урок. Ученики засобирались на выход, я тоже притворился, что спешу, прекрасно понимая, какие слова прозвучат дальше:

— Поттер, задержитесь на минутку, пожалуйста. — Профессор не смог устоять перед искушением, заполучить аж целого избранного в коллекцию.

— В чём проблема, профессор? Я где-то допустил ошибку на уроке?

— О чем ты, юноша? Наоборот, сегодня ты проявил себя с наилучшей стороны. У тебя талант к зельеварению, ты знаешь? Такой же талант был у Лили.

— Наверняка. Многие профессора Хогвартса лестно отзываются о моих родителях, будто лесть поможет вернуть их.

— К сожалению, порой людям остаётся только выражать своё сочувствие. Даже маги не всесильны.

— Факт. Но это не означает, что грехи прошлого нельзя искупить.

— О чем вы, юноша? — Заметив, что разговор свернул не в то русло, Слизнорт насторожился.

— Прикидываетесь дураком, Гораций? Вы знаете, почему находитесь в Хогвартсе, знаете, что вас ожидает за пределами школы. Волан-де-Морт оценил ваши знания по достоинству…

— Не произносите это имя!

— Хорошо. Вам удобнее слышать его истинное имя, до того как он создал крестражи?

— Откуда вы…

— Знаю? Дамблдор рассказал. Не удивляйтесь так, у директора много секретов, но таить эту информацию от меня как минимум глупо. Я ведь, как-никак, тот самый избранный. Мне предстоит убить Реддла, как я уже сделал это однажды, но как вы видите, это не сильно помогло, он вернулся. Мы оба знаем, в чём причина его бессмертия.

— Значит Альбус прислал вас, мистер Поттер.

— Да, он сыграл на ваших чувствах, как и Том Реддл в юности.

— Неужели меня так легко просчитать? Неужели меня так легко обмануть? — чуть ли не плача, спрашивал Слизнорт. Мыслями он был далеко в прошлом, возможно в том самом вечере, когда окончательно утвердил ребёнка в мыслях совершить убийство.

— Не знаю. Я с вами предельно честен, и не буду юлить или скрывать, с какой целью я здесь. Я лишь уповаю на вашу мудрость. Вы можете продолжить молчать, замкнувшись в себе. Продолжите ностальгировать, и однажды заметите, как в Хогвартсе сменится власть. Вместо привычных лиц, предметы будут преподаваться приверженцами чистоты крови. Они будут преподавать уже не защиту, а именно Тёмные Искусства! Ученический состав так же поредеет, ведь я сомневаюсь, что маглорожденные будут допущены до учебы. Но никто вас не осудит, профессор. Никто. Знаете почему?

— Н-не… Не знаю! — Зельевар замотал головой.

— Потому что мы будем мертвы. Мертвецам чужда ненависть. Однако у вас ещё есть шанс исправить то, что натворили.

Гораций размышлял. Внутри человека разразилась настоящая война между идеалами, моральными ценностями и стыдом.

— Я ведь не думал, что всё обернётся таким образом. Том был просто мальчишкой, талантливым учеником, каких много. Откуда я мог знать… — Профессор запнулся. Он готов, надо лишь надавить чуток, войти в положение.

— Не вы первый, кто поддался его убеждению, и не вы последний, если дальше продолжите молчать. Мы с вами особо не знакомы профессор, но знайте, я не держу на вас обиды. Вы не виноваты в смерти моих родителей. Однако мы ответственны за будущее…

Дальше я мог не утруждаться. Слизнорт дрожащей рукой достал волшебную палочку и подходящую ёмкость, в которой запер светящуюся прядь воспоминаний.

— Подлинник, я надеюсь? — Я ведь распознаю фальшивку, хотелось добавить. Мне есть с чем сравнивать.