Ничего неизменного - Наталья Игнатова

Все решилось за несколько часов. Все — включая перелет Мадхава из Юнгбладтира. Решилось благополучно — Заноза, при желании, мог Второе Пришествие организовать так, чтоб обошлось без неприятных последствий. Но когда Хасан встретился с магистром, тот выглядел ошеломленным, несмотря на то, что у него было время поесть и отдохнуть.

— Знаете, мистер Намик-Карасар, — сказал Мадхав, — когда мы в Юнгбладтире поняли, что Заноза останется с вами не на годы, а на десятилетия, если не навсегда, мы… были рады. Я имею в виду, Рональд, Иоахим, и ваш покорный слуга — те, кто помнил Занозу еще по временам войны за тийр. Вы спасли его от очень больших неприятностей в Англии, и ваша репутация говорит сама за себя: серьезный вампир, не склонный к риску и авантюрам, всегда действующий наверняка. Если кто и может хоть немного утихомирить Занозу, обезопасить его от него самого, решили мы, то это Турок. Противоположности притягиваются, взаимно влияют друг на друга, но, конечно, спокойствие и серьезность Турка окажутся сильнее, чем бесшабашность и тяга к приключениям Занозы. Удивительно, как мы ошиблись. Три таких старых и много повидавших вампира… — он покачал головой. — Притягиваются не противоположности. Друг к другу тянет схожие натуры, а не различные.

— Следует ли из этого, что вы там, в Юнгбладтире, уже не рады, что Заноза оказался в моей компании? — поинтересовался Хасан, которого прямота Мадхава и удивила, и позабавила.

Не в традициях вампиров — старых вампиров — высказывать свое мнение без обиняков. Особенно, если оно нелицеприятное.

— Ни в коем случае, — магистр Мадхав, в свою очередь, удивился, услыхав такое предположение. — Он с вами четырнадцать лет, с вами двумя постоянно что-то происходит, но вы до сих пор целы. А без вас Занозу уничтожили бы еще тогда, в девяносто четвертом году прошлого века. Это была бы большая потеря для всех, кто его любит. Ну, так, — Мадхав потер длиннопалые руки, и выпрямился в кресле, — с какими же призраками вы намерены сразиться на сей раз? Я очень надеюсь, что смогу помочь не только советом. Даже кабинетным ученым иногда необходимо… ну, знаете… немного событий.

По договору с тийрмастером, магистр Мадхав должен был дневать где-то по соседству с Лэа, в одной из гостевых квартир здания в Беверли. Но он прилетел в Алаатир не отдыхать, а работать. И нуждался для работы в определенных условиях.

Блэкинг предложил предоставить кабинетному ученому мастерскую в «Крепости». Осторожность и здравый смысл Хасана, обычно следующие рука об руку, на сей раз оказались врагами и вступили в схватку. Мастерская идеально подходила для работы некроманта, так же, как подходила для работы колдуна. Найти где-то в городе другое помещение, изнутри и снаружи защищенное от колдовства, духов, призраков и фей, было бы сложно. Если вообще возможно.

Но пускать вампира-чужака куда-то дальше помещений, отведенных специально для приема гостей — это плохая мысль. Не потому, что Мадхав может стать врагом (он друг Занозы, а это как смертельный диагноз, однажды случившись, остается до конца), а просто потому, что неизвестно, где, кому, о чем и при каких обстоятельствах магистр может рассказать.

Здравый смысл победил. Но осторожность сдалась, выдвинув такой список условий, что победу можно было считать пирровой.

Ну, а магистр Мадхав обосновался в мастерской Блэкинга, как у себя дома. Блэкинг заглянул туда, просто из любопытства. Вышел через минуту — непривычно серый. На посветлевшей коже отчетливо выделялись татуировки и шрамы. И ведь не сказать, чтобы черный колдун не видел раньше магистра Мадхава за работой. Видел. В мае им вместе пришлось побывать в переделке, из которой были все шансы не выйти без потерь. Что же такое делал Мадхав на этот раз, если даже Блэкинга проняло?

Мухтар, тот вообще обосновался под дверью мастерской с видом: «теперь тут буду». Лежал, насторожив уши, и время от времени порывался завыть. Собаки иногда воют, это нормально, но Мухтар выл так, что, казалось, с неба вот-вот начнут падать мертвые птицы и вертолеты.

Заноза, который последние ночи проводил, катаясь по городу с Лэа, с приездом Мадхава преобразился. Снова вернулся мальчик, готовый с вечера до утра сидеть на своем рабочем месте (или в кабинете Хасана, который он тоже считал своим рабочим местом), всех доставать, изображать бурную деятельность, и на пару с Арни непрерывно улучшать и переделывать что-то в многочисленных электронных устройствах «Крепости».

Нынче ночью Занозу, как Мухтара, непреодолимо тянуло к закрытым дверям мастерской. И когда Мухтар подал голос в третий раз, Хасан отправил их с Занозой гулять до утра. А то, храни Аллах, заведут что-нибудь на два голоса.

Мухтар был не против, прогулку он считал лучшей альтернативой любому времяпрепровождению. Заноза шипел, растопыривался, даже немножко порычал, наотрез отказываясь уходить из «Крепости». Пришлось выдать ему ключи от арсенала и отправить на стрельбище. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы где-нибудь подальше.

Четыре ночи подряд вся «Турецкая крепость» обходила мастерскую десятой дорогой. Даже машины во дворе оставлять перестали. Блэкинг утверждал, что защита работает безупречно, и ни из-за дверей, ни сквозь стены не просачивается никаких эманаций, не говоря уже о настоящих призраках. Магистр Мадхав заверял, что не призывает ничего потустороннего, использует только собственные ресурсы. Мухтар что-то чуял, это точно, но если верить Блэкингу и Мадхаву, Мухтара тянуло к мастерской именно потому, что там собирали ловушки для призраков. Ловушки с приманкой. А Мухтар, как ни крути, был призраком, воплощенным проклятием. В буквальном смысле.

В переносном, впрочем, тоже. Тут они с Занозой друг друга стоили.

Как бы то ни было, четыре ночи бойцы «Крепости» старались держаться от мастерской подальше. Хасан, проходя мимо дверей, не чувствовал ничего особенного. Вообще ничего не чувствовал. Занозе он уже на вторую ночь разрешил посмотреть, чем занимается Мадхав, раз уж объяснениями Блэкинга настырный бритт не удовлетворился. Заноза из мастерской вышел в состоянии куда худшем, чем тот же Блэкинг накануне. Если называть вещи своими именами, Занозу из мастерской вышибло. Сообщив, что ему срочно нужно выпить, мальчик убрался из «Крепости». Пешком. Это означало, что он действительно собирается напиться. Не алкоголем, а кровью кого-нибудь очень пьяного. Существовали правила, которым даже Заноза следовал, и одно из них гласило, что нельзя садиться за руль в измененном состоянии сознания. Вопрос только, что он в этот раз счел измененным состоянием — предстоящее опьянение, или свою реакцию на то, что увидел в мастерской?