Китайская невеста - Майкл Скотт

Уже много лет Молинда не проливала ни слезинки, она не заплакала и теперь, когда Джонатан поведал ей ужасную новость об убийстве ее мужа.

— Я рада, что смогла помочь ему обрести счастье в последние годы, после длительных страданий, выпавших на его долю, — сказала она. — Он заслуживал лучшего.

Хотя Молинда и не питала любви к Шан-Вэю, в определенной степени она была им довольна и глубоко скорбела по поводу его смерти. По ее приказу его временно захоронили на территории имения. Молинда сразу же направила сообщение в Запретный город, адресованное принцессе Ань Мень.

«Он заслужил право покоиться в могиле рядом со своими дарственными предками. Надеюсь, вы сочтете возможным оказать ему эту честь».

Капитан и полковник, командовавший небольшим постоянным гарнизоном, расквартированным в Гонконге, также направил письма с соболезнованиями Небесному императору и его сестре, обещая провести расследование собственными силами, отыскать и наказать убийцу. Однако Джонатан мало верил в успешность их усилий.

— Если кто и найдет убийцу, — а я считаю, что это Брюс — то только Быки, — сказал он Лайцзе-Лу и Молинде, которая теперь носила одежды белого цвета, символизирующие траур в Китае.

— У Шан-Вэя не было врагов, убежден, нож предназначался мне.

Разумеется, Брюс принял все меры, чтобы избежать встречи с Джонатаном. Надежда вернуть деньги, которые Молинда одолжила Брэкфорду Уокеру, еще более отдалилась. Джонатан мог лишь надеяться, что в ближайшее время в Кантон приедет Чарльз Бойнтон. Тогда они вместе проанализируют финансовое положение и найдут выход, как его поправить. И пока они не выработают новую политику, компания «Рейкхелл и Бойнтон» приостановит торговлю в кредит и будет настаивать на оплате наличными за все товары, реализуемые на Востоке.

Тем временем официальная делегация Соединенных Штатов продолжала обсуждать условия договора с представителями, назначенными императором Даогуаном. Джонатан частенько заходил во дворец наместника императора, где узнавал последние новости о ходе переговоров.

— Мы продвигаемся, как улитки, — пожаловался ему Кейлеб Кушинг. — На каждой встрече возвращаемся и пересматриваем то, о чем, казалось бы, договорились в предыдущий день. Целый час теряем на пустые разговоры за чашкой чая. Наконец, делаем маленький шаг еще на дюйм вперед — не больше — и договариваемся о следующей встрече.

— Такова китайская традиция, — сказал Джонатан. — Чтобы вести с ними переговоры, нужно огромное терпение. Однако договор, который вы с ними заключаете, справедлив для обеих сторон, поэтому уверен, домой вы привезете соглашение, которое получит единодушное одобрение как президента, так и конгресса.

Как-то утром после визита к Кушингу Джонатан направился в Вампу, куда только что прибыл клипер компании из Батавии. Капитан вручил ему краткое письмо Чарльза, который писал, что добрался до Джакарты и ведет переговоры с Толстым Голландцем, прежде чем присоединиться к своему кузену в Кантоне.

Вернувшись в имение, Джонатан удивился и расстроился, узнав, что Лайцзе-лу целый день провела в постели.

— У меня очередной приступ, — проговорила она, явно испытывая сильную боль.

Он немедленно послал Кая за лучшими врачами, которых только можно было отыскать в городе. Мажордом вернулся с двумя докторами, оба седоволосые и в высшей степени уважаемые.

Некоторое время спустя, когда они осматривали пациентку, появилась Молинда в сопровождении молодого врача-датчанина, который в этот день приехал в Вампу на борту прибывшей из Копенгагена шхуны. Он также прошел в павильон Лайцзе-лу. Джонатан нервно шагал по комнате. Молинда пыталась ободрить его.

— Между собой, — сказала она, — врачи Востока и Запада найдут способ помочь Лайцзе-лу.

Однако в голосе ее не было уверенности.

Наконец появились врачи, и Джонатан вывел их из павильона, где отдыхала его жена.

— Если хотите, — произнес старший врач-китаец, — мы можем прописать даме чай из настоя трав, но он вряд ли поможет ей. Она не первая, кто страдает этой болезнью, и не последняя. Медицина в Срединном Царстве известна многие тысячелетия, но у нас нет средства, способного поправить здоровье молодой дамы.

Молодой датчанин подтвердил диагноз.

— Мне хотелось бы ей чем-нибудь помочь, мистер Рейкхелл, но мне не известны способы остановить эту болезнь. Состояние очень тяжелое, единственное, что я могу — это оставить немного настойки опиума, чтобы облегчить страдания, когда боль станет нестерпимой.

— Она оправится от этого приступа? — хрипло спросил Джонатан.

Неопределенное пожатие плеч датского врача было более чем красноречиво.

Кай настоял отнести Лайцзе-лу тарелку похлебки, никого к ней не допуская, а затем, выйдя из павильона, незаметно подошел к Молинде.

— Мисси скоро умрет, — печально проговорил он. — Я видел смерть у нее в глазах.

В тот же день на императорской джонке в Кантон прибыла принцесса Ань Мень. Как только она разместилась во дворце наместника императора, почетный эскорт солдат сопроводил ее в имение Сун Чжао.

— Мой брат удовлетворил твою просьбу, — сказала принцесса Молинде, обнимая молодую женщину. — Останки Шан-Вэя доставят в Запретный город, где он присоединится к предкам.

Благодарная Молинда объяснила принцессе, что обсуждение планов перевоза тела мужа может немного подождать из-за критического состояния Лайцзе-лу.

Ань Мень застыла, словно пораженная громом.

— Чем я могу ей помочь? — спросила она.

— Боюсь, теперь ей уже никто не сможет помочь.

Джонатан, который сразу же после ухода врачей поспешил к супруге, не знал о приезде принцессы, так как не отходил от постели Лайцзе-лу.

Отказавшись от настойки опиума, поскольку она затуманивала разум, Лайцзе-лу заставила себя улыбнуться.

— Сейчас мне хочется поговорить с Джулианом, — попросила она.

Джонатан позвал, и притихшего мальчика привели в комнату.

— Делай все, что требует отец, чтобы ты, когда станешь взрослым, стал таким же, как он, — сказала ему Лайцзе-лу. — Помогай отцу, Джулиан. Ему потребуется твоя помощь.

Она протянула ему руки.

Сдерживаясь и проявляя силу воли, о наличии которой у себя он и не подозревал, Джулиан не проронил ни единой слезинки, пока не вышел в коридор.

Следующим пригласили Дэвида.

— Ты сейчас англичанин, — сказала ему Лайцзе-лу, — но никогда не забывай, что ты в такой же степени и китаец. Никогда не забывай, что Срединное Царство — твоя родина. Служи ему так же, как ты служишь Англии. Будь верным своему наследию.

Слезы струились по щекам Дэвида, когда он выбежал из комнаты.

Силы оставляли Лайцзе-лу, но голос ее звучал по-прежнему твердо.

— Теперь я хочу видеть Джейд, — произнесла она.

— Думаю, ты слишком устала, — возразил Джонатан.

Она отрицательно покачала головой.

— Это моя привилегия и моя обязанность проститься с дочерью.

Кай донес до двери девочку, смотревшую широко раскрытыми глазами, Джонатан поднес ее к кровати и передал в объятия матери.

— Помни меня, Джейд.

Малышка расплакалась.

— Не плачь, любимая. Там, куда я уйду, будет очень спокойно. Люби папу, так же, как я люблю его.

Лайцзе-лу начала задыхаться, она помолчала, собирая последние остатки уходящих сил.

— Я ухожу к твоему дедушке. Придет день и папа присоединится к нам. Затем спустя много-много времени после сегодняшнего дня, мы с тобой встретимся снова. Помни, чему я пыталась научить тебя, да благословит тебя Бог.

Джейд, успокоенная материнским голосом, тщетно пыталась подавить всхлипывания.

Лайцзе-лу поцеловала дочь, затем Джонатан отнес ее обратно к двери, где у него из рук ее осторожно принял Кай и унес. Джонатан вернулся к постели, опустился на кровать и нежно прижал к себе пронизанное болью тело жены.

— Как хорошо, — прошептала она. — Прижми меня крепче, любовь моя.

Он чувствовал, как ей с каждой секундой становилось все труднее дышать.

— Мы с тобой познали такую любовь, какую не многим удалось познать, — чуть слышно прошептала она. — О, мой любимый, мой любимый.

Джонатан нежно поцеловал Лайцзе-лу, и она умерла у него на руках.

Когда она угасла, медальон с изображением Древа жизни, ставший частью его самого, внезапно засиял, источая внутренний жар. В этот миг глубокой печали, Джонатан едва обратил внимание на боль, но на следующий день, увидев волдырь и ожоги на груди, он вспомнил этот миг. Ни в тот момент, ни позднее за годы своей жизни он так и не смог найти объяснения этому необыкновенному явлению.

Англиканский священник из новой британской общины в Кантоне совершал обряд погребения, огромная толпа собралась перед пагодой, слушая через приоткрытую раздвижную дверь. Кай стоял в первом ряду, окруженный капитанами и матросами с кораблей компании «Рейкхелл и Бойнтон», а также с джонок, ходивших под флагом Сун Чжао, которые знали Лайцзе-лу с самого детства. Там же стояло множество портовых рабочих, а также обыкновенных людей, с которыми она подружилась за многие годы.