Восставшая Луна - Роберт Хайнлайн

— Майк, что произошло? Разве экипаж корабля не передал управление тебе после того, как ты ослепил корабль?

— Они передали мне управление.

— Они что, сделали это слишком поздно?

— Я сам разбил корабль. Мне показалось, что это будет благоразумнее.

Часом позже я в первый раз за пять или шесть месяцев спустился вниз, к Майку. До Комплекса я мог добраться быстрее, чем до Л-Сити, а связаться с теми, кто мне нужен, оттуда было не сложнее, чем из города, и к тому же без помех. Мне нужно было поговорить с Майком.

Ещё раньше со станции подземки, расположенной рядом с головой катапульты, я уже попытался дозвониться до Вайо. Сумел связаться с кем-то из людей, работающих во временном госпитале Старого Купола, и узнал, что Вайо свалилась от усталости и её саму пришлось уложить в постель; для того чтобы она пришла в нормальное состояние и смогла продержаться на ногах в течение ночи, ей необходимо выспаться. Фин загрузил своих парней в капсулу подземки и отправился в Черчилль — возглавить атаку на севший там транспортный корабль. От Стью я до сих пор не получил никаких вестей. Гонконг и проф были всё ещё отрезаны от линий связи. В тот момент всё правительство состояло только из нас с Майком.

А нам пора уже было приступать к операции «Глыба».

Но операция «Глыба» заключалась не только в сбрасывании камней на Терру. Кроме этого, было необходимо поставить Терру в известность о том, что мы собираемся делать и почему, и о том, что мы имеем полное моральное право сделать это. Проф, Стью, Шихан и Адам уже провели всю подготовительную работу, они заранее составили текст заявления по поводу ещё не состоявшегося нападения. Теперь же это нападение было уже свершившимся фактом, и наши пропагандистские заявления нужно было скорректировать таким образом, чтобы они этому факту соответствовали. Майк уже переписал текст и вывел его на принтер для того, чтобы я мог его изучить.

Я поднял глаза от длинного бумажного рулона:

— Майк, все эти сообщения для прессы да и само наше обращение к ФН — все они основаны на предположении, что в Гонконге мы одержали победу. Насколько ты в этом уверен?

— Вероятность этого превышает восемьдесят два процента.

— Этого достаточно, чтобы разослать все эти бумаги?

— Ман, ты спросил меня о вероятности того, что мы уже победили в Гонконге. Вероятность того, что мы победим, если ещё до сих пор не победили, приближается к полной уверенности. Севший там транспортный корабль взлететь не сможет — у всех остальных захваченных кораблей горючего почти не было. В Гонконге не так уж много атомарного водорода, раньше за ним обычно ездили сюда.

— Как насчёт того, чтобы выслать ремонтную бригаду к ретранслятору «Б-Л»?

— Думаю, Ман, нам не стоит ждать. Я всё подготовил, и при этом без всякого зазрения совести пользовался твоим голосом. Жуткие съёмки, сделанные в Старом Куполе и в некоторых других местах, особенно в Верхнем Черчилле, — это для видео. Комментарий подстать съёмкам. Нам следует немедленно передать всё это по каналам новостей на Терру и объявить о том, что мы приступаем к проведению операции «Глыба».

Я сделал глубокий вдох:

— Приступаем к проведению операции «Глыба».

— Ты хочешь сам отдать приказ? Скажи это вслух, и именно этот приказ будет разослан. Я сохраню всё: и голос, и слова, которыми ты воспользуешься.

— Ты лучше сам отдай этот приказ в той форме, которая тебя устраивает. Используй мой голос и те полномочия, которыми я располагаю как Министр Обороны и действующий глава правительства. Давай, Майк, швыряй в них камни! Большие камни, чёрт побери! Врежь им посильнее!

— Согласен, Ман!

25

«Необходимо, чтобы инстинктивный страх достиг максимума, а количество жертв было минимальным. Если возможно, то лучше совсем без жертв» — именно к этой итоговой формулировке профа можно было свести доктрину, в соответствии с которой разрабатывалась операция «Глыба», и именно в соответствии с этими установками мы с Майком её осуществили. Идея заключалась в том, чтобы нанести по земляным червям удар, сила которого была бы достаточно велика, чтобы убедить их в том, что мы не шутим, но нанести его столь аккуратно, чтобы не причинить никому серьёзного вреда.

Между запуском камня с Луны и его падением на Терру должен пройти какой-то промежуток времени; этот промежуток может составлять от десяти часов и до значений, которые мы сами пожелаем ему придать. Главным параметром, от которого зависит, сколь долго камень будет лететь до Терры, является скорость, с которой груз выбрасывается из катапульты. Изменение этой скорости на величину порядка одного процента может в два раза увеличить или сократить время полёта. Но, каким бы способом вы ни запускали снаряд, его конечная скорость при подлёте к Терре всё равно будет близка ко второй космической, то есть примерно одиннадцать километров в секунду. Эта ужасающая скорость напрямую связана с тем гравитационным колодцем, который создаёт масса Терры, в восемьдесят раз превышающая массу Луны, поэтому Майк мог мягко сталкивать свои снаряды с края этого колодца или с силой сбрасывать их вниз — разницы не было никакой. Дело здесь не в силе начального толчка, а в чудовищной глубине этого колодца.

Поэтому Майк мог запрограммировать бросание камней на любое время, подходящее для наших пропагандистских целей. Они с профом решили, что оптимальным сроком будет срок в три дня. Дело тут в том, что хотя Майк был вполне способен вывести снаряд на орбиту вокруг Терры и нанести удар по цели, находящейся в противоположной стороне земного шара, но возможность видеть цель, до самой последней минуты следить при помощи радаров за полётом своего снаряда, а в конце ещё и чуть-чуть подтолкнуть его к месту назначения позволяла ему точнее выполнить свою работу.

Такая предельно высокая точность была нужна нам для того, чтобы максимально напугать жителей Терры и при этом минимизировать, а то и вовсе свести к нулю количество убитых. Мы планировали объявить о произведённых нами пусках снарядов, сообщить, где именно будет нанесён удар и точное время, вплоть до секунды, — и дать им три дня, чтобы покинуть этот район.

Итак, наше первое послание жителям Терры от 13 октября 2076 года, отправленное через семь часов после совершённого ими нападения, не только извещало об уничтожении их экспедиционного корпуса и обвиняло нападавших в совершении ряда зверств, но и уведомляло о нанесении ответных бомбовых ударов, называя время и место их проведения. В этом же послании извещалось, что мы устанавливаем для каждого государства предельный срок, до истечения которого оно могло осудить акцию ФН, признать нас и, таким образом, избегнуть бомбардировки. Предельный срок истекал за двадцать четыре часа до нанесения удара по территории каждой из стран.