Дети Империи. - Олег Измеров

– Лиза… вы случайно, не ревнуете меня к фрау Вольф?

– Нет… это просто музыка, фрау Вольф чудно играет, это музыка сделала со мной что-то странное, я вдруг заплакала… Все хорошо, я уже в порядке, надо только помыть лицо…

«А ведь Шопен был польским композитором…»Главы 21-31.21. Путь в логово зверя.

На следующий день сразу же после завтрака под окнами послышалось плотоядное урчание мощного двигателя, и в холл бодрой походкой вошел Альтеншлоссер, мурлыча под нос мотив песенки «Любовь такая у матросов», той самой, с которой у Бондарчука в «Они сражались за Родину» офицер шел в атаку с сигаретой. На сей раз Дитрих был в серо-зеленой форме; Виктору тут же вспомнилась фраза «А я думал, вы своих только в черное одеваете», и он искренне пожалел, что мало лазил по военно-историческим форумам и весьма смутно разбирался в обмундировании и наградах. Железного креста у Дитриха точно не было, а смысл планок и ленточек оставался для него столь же неясным, как китайская грамота.

– Доброе утро, Виктор! Надеюсь, ваш завтрак был плотным? Я за вами. Нам предстоит небольшая приятная поездка, в случае успеха которой мы сможем вместе отпраздновать конец вашего заточения в этом замке. Если какие-то вещи остались у вас в спальне, возьмите все с собой. Я буду ждать вас в машине.

Виктор бросился наверх и, воспользовавшись случаем, заскочил в комнату Наташи. Она сидела в кресле и читала какую-то книгу, которую вчера перед сном захватила с собой из библиотеки.

– Наташа…

«Черт, тут же микрофоны. Нельзя так терять голову.»

– Сегодня с утра я буду занят, у меня деловая поездка. Когда вернусь, еще не знаю. Вы не могли бы в мое отсутствие посмотреть, есть ли в библиотеке книги по электротранспорту? Или хотя бы по электрическим машинам?

Наташа засияла; порывисто встав с кресла, она подошла к Виктору и осенила его крестным знамением.

– Я сделаю подборку. И буду молиться за вас, чтобы господь послал вам удачи в ваших делах.

– Спасибо… Полагаю, у нас будет повод отметить успешное завершение. Вас можно будет пригласить скрасить наше общество?

– Да, конечно, но только без алкоголя.

– Хорошо, что-нибудь подберем… До свидания!

Спортивный «Мерседес» с поднятым крылом дверцы нетерпеливо дрожал в ожидании старта. Виктор плюхнулся в кресло, застегнул шведский ремень и прихлопнул сверху дверцу, как фонарь самолета.

– Фертиг цум флюг!

– От винта! – улыбнулся Дитрих и дал газ.

Погода была теплее, чем вчера, но с неба, затянутого серым мятым брезентом облаков, действительно, как и сказала Наташа, сыпал снег с моросящим дождем. Дитрих включил дворники и ехал сравнительно осторожно.

– Тише едешь – дальше будешь, так? Будем ехать осмотрительно. Я должен доставить вас целым и невредимым для самого фюрера.

«Значит, у них все по плану. Сразу же после этого меня везут к Гитлеру. Что у них в плане это значило? Что теперь есть возможность давить на меня? Что теперь ясно, с каким соусом меня подать? «

– Я надеюсь, Виктор, вам не было слишком скучно в вашем заточении? Вам повезло, могло получиться так, что ждать пришлось бы дольше.

– Фюрер так загружен делами? Или его часто посещают люди будущего, и он устал от визитов?

– Ни то, ни другое. Понимаете, Виктор, народ убежден, что фюрер денно и нощно печется о судьбах рейха, ежеминутно решая задачи, от которых зависит судьба нации. Народу надо в это верить. На самом деле наш фюрер совершенно не может работать стабильно и организованно. Возьмем, к примеру, Берия: он работает, как директор крупного промышленного концерна. Сначала он четко разделяет вопросы по приоритетам, что решать самому, а что могут решить исполнители и все вопросы, которые могут решить без него, он передает другим, точно и тщательно подбирая людей, которые способны и хотят решать именно эти вопросы. Он организует структуру исполнения и отчетности с тем увлечением, с каким математики пишут программы для счетных машин. Он тщательно планирует свой день, свой труд, отдых, самообразование, общение с семьей, правильно используя каждую минуту. Он вас вызывал к себе?

– Да.

– Когда?

– После совещания. И после осмотра мавзолея Сталина.

– Правильно. Ему было нужно, чтобы вы проработали на совещании, увидели чудо – живого Сталина, и, под впечатлением этого чуда, смогли бы полностью отдавать свой интеллект в деловой беседе с ним. Точный расчет и планирование! Фюрер – это полная противоположность. Он абсолютно не может планировать свою работу и свое время, занимается всегда тем, чем в данную минуту хочет, он неспособен к кабинетной работе и не может выдерживать распорядок дня. Когда он пытается решить какую-то проблему, он может неделями заниматься всякими пустяками, вроде планов пересадки деревьев с одного места на другое, утверждения буклетов выставок или порядка расстановки полицейских постов у народных зданий. Но, Виктор! В один прекрасный день он вдруг сразу излагает решение этой проблемы, безукоризненно верное и обоснованное железной логикой. Вдохновение и внутренний голос позволяют ему действовать точнее и безошибочнее, чем это делают интеллектуалы, изучавшие проблему шаг за шагом. Берия – талантливый руководитель, фюрер – гений.

«Опережающее отражение. Точно по Анохину. Гитлер не анализирует логических связей, он накапливает в подсознании информацию, подсознание строит для него картину будущего. Заглянув в это виртуальное будущее, Гитлер принимает решение. Видимо, у него по каким-то причинам возродились способности, которыми обладал человек на заре своего развития: сначала эволюционировала способность к интуиции, предвидению, созданию образа будущего, затем – речь и логическое мышление, и предвидение у всех ушло на второй план, а у него – нет. Да, и глаза, гипнотизирующие глаза: это подтверждает. До появления речи животные и первобытные люди передавали информацию, эмоции через взгляд. Если хочешь, чтобы кошка или собака поняли, что от нее хотят, надо взглянуть в их глаза.»

– Вот так фюрер после доклада о вас несколько дней занимался другими вещами, пока на него не снизошло вдохновение, и тогда он сразу назначил аудиенцию. Так было и в прошлый раз, и благодаря озарению фюрера наша нация здесь, в этой реальности, избежала того краха и унижения, которые пережила в вашей. А ведь первому контактеру тогда у нас никто не верил. Чуть было не расстреляли сразу же, как шпиона. Первым поверил фюрер – и оказался прав. Разве это не доказательство гениальности?