Советская фантастика 80-х годов. Книга 1 (антология) - Виталий Севастьянов

— Каким образом?

— Не хитри, Хенк. Ты знаешь, о чем я говорю.

— Я не люблю загадок, Петр. Объясните.

— А тот протозид, Хенк?.. Ведь ты не убил его... Преобразователь не убивает, правда?.. Ты просто преобразовал протозида, придал ему иную форму, но он жив, он функционирует, его всегда можно вернуть в прежнее состояние... Почему ты не убил протозида, Хенк?■

— «Каждое разумное существо обладает всеми правами и свободами, провозглашенными настоящим Сводом...— бесстрастно процитировал Хенк.— Каждое разумное существо имеет право на жизнь, на свободу и на личную неприкосновенность... Никакое разумное существо не должно подвергаться насилию или унижающим его достоинство наказаниям... Каждое разумное существо, где бы оно ни находилось, имеет право на признание его правосубъективности...» Протозид — разумное существо, Петр. Вы Охотник. Вы должны знать Свод.

— Разумное? — Глаза Челышева вспыхнули.— Но каковы его устремления? Каковы его цели? Есть ли у него вообще интерес к звездам, к межзвездной жизни, к конкретным соседям? Почему они уничтожают целые миры, ни на секунду не задумываясь о каком-то там Своде? Ты сам писал, Хенк, я читал твои статьи, что вместе с цивилизацией приходит осознанное желание оставить после себя память для будущего. А протозиды? Что оставят они после себя? Костры миров? Разрушенную Вселенную?

— Вселенная, Петр, такая большая штука, что ее трудно разрушить.

— Надеюсь.— Взгляд Челышева не смягчился.— Но Крайний сектор практически обречен.

— Но у нас есть еще какое-то время.

— У  н а с, у землян,— поправил его Челышев.— Этого времени, Хенк, нет ни у Арианцев, ни у Цветочников, ни у океана Бюрге.   f

— Вы сослались на одну из моих давних статей... Означает ли это, что вы получили ответ с Земли на ваш запрос?

— Да, Хенк.— Челышев помолчал.— И этот ответ крайне не утешителен. Тот Хенк, чье имя ты носишь, умер на Земле естественной смертью примерно двести пятьдесят лет тому назад по земному отсчету.

— Что вас удивляет? — Хенку нелегко было говорить о себе в прошлом времени, но он справился с этим.— Все правильно. Я вернулся с Симмы. Я жил. Я умер. Все смертны, Петр. Бессмертия пока никто не нашел.

— Тот Хенк, чье имя ты носишь, никогда не выходил за пределы Внутренней зоны.

Сознание Хенка раздваивалось:

— Но ведь я помню себя, я помню брата, помню детство, помню статью, которую вы цитировали. В этой статье, кстати, больше догадок, чем фактов, но к догадкам приложил руку я!

Челышев промолчал.

— Я — это я, Петр,— голос Хенка сорвался. Он сам видел неубедительность своих слов.

— Ты не выполнил приказ Охотников, Хенк. Ты не уничтожил опасного для нас протозида. Ты насторожил Арианцев своим странным нечеловеческим поведением в Аквариуме. Шрамы на твоем теле говорят о смертельных ранениях, но ты жив. «Лайман альфа» снабжена Преобразователем, подобным которому нет ни у кого из членов Межзвездного сообщества. Ты свободно ориентируешься в биографии человека, который давным-давно умер, и умер не в Крайнем секторе, а на Земле. Наконец, твой собственный компьютер не желает выдавать твои собственные записи. Почему?

— А о смысле жизни вы не хотите спросить, Петр?

— До этого мы дойдем сами. А вот узнать — кто т ы, это бы я хотел прямо сейчас.

Хенк усмехнулся:

— Я тоже.

И предупредил:

— Вам придется еще раз выйти на связь с Землей.

— Что на этот раз? — Челышев держался безукоризненно.— Тахионную связь мы держим через Цветочников. Ты недешево обходишься Земле, Хенк.

— Я хотел бы знать имена и судьбы всех земных пилотов, когда-либо работавших в Крайнем секторе, особенно в районе объекта 5С 16, в пределах последних трехсот лет.

— Это несложно. Эти сведения я могу дать тебе прямо сейчас. Экипаж «Гемина», давно вернувшийся на Землю, и пилот, звездный разведчик Роули.— Челышев помолчал, но жестко добавил: — Брат человека, имя которого ты присвоил.

— Это все?

— Это все... Разведчик Роули признан погибшим, экипаж «Гемина» находится на Земле... А Хенк... Тот Хенк, о котором мы так часто вспоминаем, он никогда не бывал в Крайнем секторе.

— 5С 16...— начал было Хенк, но его прервала Шу:

— Эта тема запретна.

Челышев вздрогнул.

Шрам на лбу Хенка неестественно побагровел, налился кровью — невидимая, но страшная сила терзала Хенка. Но на этот раз он справился. Он даже нашел силы сказать:

— Вы задали столько вопросов, Петр, что я, пожалуй, не все запомнил.

— Я запомнила,— бесстрастно сообщила Шу.

Челышев усмехнулся:

— У тебя замечательная машина, Хенк.

Хенк все еще был бледен:

— Что мне делать с вашими вопросами, Петр?

— Задай их протозиду, а? — Челышев глянул в упор.— Разве у тебя есть другой выход?

— Протозиду?.. После того, что мы с ним сделали?

— А почему нет? Ты ведь не уничтожил его, это главное.— Челышев поднялся.— Если решишь, сообщи мне. И советую не гулять по станции. О нашествии протозид уже знают все. Зачем тебе лишние неприятности?

«Решил погулять — оставь завещание».

Хенк отвернулся. Надпись на стене мог оставить Люке, она была в его вкусе. Но за стеной начиналась дикая Симма — уже не трава, а металлические кусты. Он, Хенк, нацепил обтекатели на башмаки, но и они уже не спасали от чувствительных разрядов.

Он просто завис над кустами. Он не знал, куда он плыл, и не задумывался над тем, где он мог получить такую необычную особенность. Его мучило другое. К т о  т о т  г о м у н к у л у с,  ч т о  с м о т р и т  ч е р е з  е г о  г л а з а ?

Он думал о Земле,— когда он ее увидит? Он думал о брате,— брата, похоже, он не увидит уже никогда.

Звездный разведчик Роули погиб — это известно. Он, Хенк, тоже умер, и умер давно...

Он чувствовал — между этими событиями есть какая-то связь.

Объект 5С 16... Почему Шу блокировала записи?

Хенк медленно плыл над кустами, искрящимися, ка;с только ветер задевал их верхушки.

Нетипичная зона...

Объект 5С 16 находится в нетипичной зоне... Именно в нетипичной зоне земляне впервые встретили протозид. Скопление вещества чудовищной массы, медленно дрейфующего в Крайнем секторе, произвело впечатление даже на многоопытный экипаж «Гемина».

«Такое скопление не может быть единственным,— заявил астрофизик «Гемина» К. Смут.— Его единственность противоречила бы самой сути Большого взрыва[3], ибо главным свойством пространства по этой теории является его изотропность. Я уверен, мы наткнемся и на другие сгустки подобного протовещества».

К. Смут ошибся. На ошибку указали Арианцы: перед «Гемином» простиралась одна из колоний протозид.