Реликт (том 1) - Василий Головачев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Черт возьми! Этого не может быть! — раздался голос Валдманиса. Его «голем» устремился было навстречу объекту, но Ратибор резким голосом приказал физику вернуться.
Убравшись с пути движения чудовищного образования, по шипам которого пробегали ритмические вспышки фиолетового света, люди молча смотрели, как гигант проплывает мимо, волоча за собой хвост жемчужных искр.
— Чужане, — тихо сказала Боянова. — Это корабль роидов, мастер.
Ратибор наконец сообразил, откуда у него появилось ощущение, будто он видел нечто подобное. Ну, конечно же, это чужане, вездесущие роиды, пути которых все чаще пересекаются с дорогами землян. Когда же они успели проникнуть в недра погасшей звезды? И что они там делают?
В наушниках послышался шумный вздох физика.
— Кажется, я несколько перефантазировал, приняв эту «раковину» за проявление местной жизни.
Забава Боянова тихонько рассмеялась.
— Похоже, у вас всего лишь запоздалая реакция на чудеса. Извините за предыдущую проповедь.
— Я не в обиде, — пробормотал Валдманис. — Просто диапазоны horror criptos{43} мы ощущаем по-разному!
Чужанский корабль прошел мимо, казалось, не обратив на людей никакого внимания, однако стоило Ратибору двинуться к центру полости, как вдруг в голове родилось необычное ощущение внутреннего давления. Отреагировал он на это моментально, крикнув на всякий случай: «Всем полную защиту!» — но опасности «давление» не представляло. Спустя несколько секунд навалившаяся на людей глухота прорвалась, и они услышали гулкий — показалось, даже кости черепа зарезонировали — пульсирующий, каркающий, нечеловеческий ГОЛОС!
— Торопиться… хомо обязательное… есть важность… сообщений о пресапиенсе…
Каждое слово отделялось паузой, и от этого казалось, будто слова наделены иным, неподдающимся разгадке, ужасным смыслом.
Голос перестал звучать, чужанская «раковина» исчезла в вышине, хвост ее медленно угас. Первой опомнилась Боянова:
— Это предупреждение, мастер, что-то случилось там, наверху. Мы никак не можем связаться со спейсером?
Она прекрасно знала, что «големы» не имеют «струнных» раций, и этот риторический вопрос говорил лишь об ее растерянности или желании утвердить свое реноме проницательной женщины. Мысль мелькнула и исчезла. Ратибор тоже расшифровал послание чужан, как попытку предупреждения (уж если роиды второй раз снизошли до этого, то дела с БВ обстоят очень серьезно!), а поскольку в данной ситуации он был не просто командиром развед-исследовательского десанта, но и оператором РП, следовало в первую очередь думать об основном задании.
— Идем вверх, — скомандовал Берестов. — Со свистом!
И на этот раз даже физик Валдманис не посмел возразить.
Назад они шли со скоростью около тысячи километров в час, обогнав угрюмый чужанский корабль, инстинктивно ожидая от него еще каких-нибудь сообщений или действий. Но роиды сказали все, что хотели сказать, и не возобновили связи.
Председатель СЭКОНа заговорила за время в пути только один раз, словно делясь мыслями сама с собой:
— Мне иной раз кажется, что чужане знают о нас все, и уж во всяком случае гораздо больше, чем мы о них. Почему они вдруг стали интересоваться нами, проявлять странную заботу, больше века до этого отвергая все попытки контакта? Меня давно мучает этот вопрос, и я, кажется, нашла ответ: БВ угрожает не только нам, но и каким-то образом самим чужанам, отсюда их неожиданно проснувшаяся доброжелательность. Ваше мнение, мастер?
— Я не ксенопсихолог, — ответил застигнутый врасплох Ратибор, — проверить вашу концепцию алгеброй не могу, но в глубине души я согласен с вами.
— Спасибо и на том, — с обычной тонкой насмешливостью, которая была чем-то сродни иронии Грехова, отозвалась Боянова. — А знаете, что меня поразило больше всего в сегодняшнем путешествии? Мысль, что под нами звезда, погашенная одним лишь дыханием Конструктора! Понимаете ли вы это?
Ратибор промолчал, решив не реагировать на колкие выпады Забавы, пытавшейся, очевидно, каким-то образом расшевелить его, проверить хладнокровие и умение мыслить нестандартно.
Ведомые автоматикой «големов», запомнивший путь вниз, они подошли к станции через два часа, прошедших с минуты старта отсюда. За это время связь станции со спейсером была установлена, и Ратибор, чье сердце сжалось в предчувствии дурных вестей, вызвал «Афанеор».
— Только что получены «три девятки» по «треку, — проговорил командир спейсера, не удивившись вопросу оператора (Ну, что у нас плохого?), — и прямое сообщение. Дословно: «Оператору РП Берестову и председателю СЭКОНа Бояновой — «полундра».
Ратибор и Забава, вылезшие из «големов» и переодевшиеся в свои личные кокосы, переглянулись.
— Господи, что там еще произошло? — нахмурилась Боянова.
По классификации кодовых сигналов, разработанных в Управлении спасателей и применяемых всеми службами, сигнал «полундра» означал высшую степень не поддающейся прогнозу опасности, могущей повлечь катастрофические последствия глобального масштаба,
— Что могло произойти?
— Кажется, «пуля» БВ ускорила полет, — сказал невозмутимый командир «Афанеора», успевший связаться с коллегами из погранотряда.
— Готовьте «струну» на Землю. — Ратибор отступил в сторону, пропуская женщину вперед, и внезапно ему померещилось, будто за спиной кто-то злобно и трусливо захихикал.
Психология роковой черты
По сигналу «полундра» Берестов должен был подключиться к «спруту» — компьютерной системе связи отдела не позднее, чем через полчаса после его получения, а так как в отделе оптимальным считался срок двадцать минут, у него после возвращения из экспедиции «Афанеора» еще оставалось время на то, чтобы позвонить Анастасии и договориться с ней о встрече.
Девушка выглядела утомленной — инк отыскал ее в личном оперативном боксе расчетного центра ИВКа, — но при виде Берестова лицо ее просветлело. В ответ на его предложение она только кивнула, и у Ратибора осталось впечатление, что его возвращению рады. В отдел он вошел точно по расчету, спустя двадцать минут после того, как получил «полундру». Где в этот момент находилась Боянова, думать не хотелось.
Дверь в кабинет Железовского была открыта, Ратибор собрался войти, как вдруг раздавшиеся изнутри голоса заставили его остановиться. Говорили двое: сам хозяин кабинета — его бас ни с каким другим спутать было нельзя, и женщина. Через несколько секунд Ратибор понял, что с «роденовским мыслителем» беседует председатель СЭКОНа, Когда же она это успела? Или это связь?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});