Замятин Евгений - Евгений Иванович Замятин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кисельвроде дергает Курьера сзади. Генералы все разом начинают перхать.
ЦАРЬ. Вы, перхуны, тише! Не ровен час — рассыпетесь. (Курьеру.) Говори. Да говори всю правду, а то у меня… знаешь?
СКОРОХОД-КУРЬЕР. Хвастают: ваша-де казна против нашей — тьфу, а ваши-де пушки против наших игрушки.
Царь хмурится.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Не расстраивайтесь, ваше царское величество: врет. Это ему со страху попритчилось — как по нашей русской пословице: пуганая ворона на молоко дует.
ЦАРЬ. Уж ты — русский! Сию минуту казну сюда: вот увидим, врет или нет.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Неси казну!
Генералы бегут, ковыляют за казной. С ними уходят 1-й и 2-й Халдеи.
ЦАРЬ (Скороходу-курьеру). Ну, еще что? Говори все равно.
СКОРОХОД-КУРЬЕР. А еще хвастают: ваше-де сукно против нашего рядно, а вашим-де мастерам аглицкие-немецкие нос утрут.
ЦАРЬ. Что-о? Аглицкие — нашим? Да ты… да я тебя…
КИСЕЛЬВРОДЕ. Не расстраивайтесь, ваше царское величество: врет, дело ясное. Что немец! По нашей русской пословице: немцев обезьяна выдумала.
ЦАРЬ. Тебя вот действительно обезьяна выдумала! Открывай-ка сундук лучше, нечего зубы заговаривать.
Кисельвроде открывает сундук с казной. Поддерживаемый под локоток Царь слезает с трона, садится на корточки у сундука, перебирает казну. Сбоку к сундуку пристраиваются несколько Генералов.
(ГЕНЕРАЛАМ.) Ну-ка, вы отойдите в сторонку — целее будет! (Вытаскивает шкатулку.) Стой! Это что тут за особенная шкатулка за семью замками? (Вертит, пробует открыть.)
СКОРОХОД-КУРЬЕР (напевает).
Он взад и вперед,
Он и так, и сяк, и эдак…
ЦАРЬ (протягивает шкатулку Скороходу-курьеру). Отопри-ка, братец.
СКОРОХОД-КУРЬЕР. Это нам раз плюнуть! (Плюнул, открыл, подает Царю.) Пожалте, ваше царство.
Царь вытащил из шкатулки бриллиантовый орех, вертит его, с трудом раскрывает.
ГЕНЕРАЛЫ (глядят, вытянув шеи). Раскрыл! — Орех! Бриллиантовый! — Из ореха, из ореха вытряхивает! — На ладошку… — На собственноручную… — Что, что? Бло… Блоха… Гляди, ей-же-ей, блоха! — Блоха, ей-богу, блоха!
ЦАРЬ (встает. К Кисельвроде — строго). Это что ж такое? Как же это ты, братец, в казне каких-то блох содержишь? Да и блоха-то дохлая, коченелая. Ну, чего же молчишь? Говори!
КИСЕЛЬВРОДЕ. Не расстраивайтесь, ваше царское величество. Дозвольте, я ее вон выкину.
ЦАРЬ. Нет, стой, брат: выкинуть успеется. Это не так, это что-нибудь да обозначает. Тут какая-то есть секретная хитрость… (Разглядывает.) Фу-т-ты! Как есть вся личность блошиная, блоха! Ну, скажи ты, пожалуйста! Нет, тут мы не годимся, тут надо кого-нибудь этакого… с мозговой конструкцией… А ну-ка, привести сюда голландского Аптекаря из Аничковской аптеки. Живо!
КИСЕЛЬВРОДЕ (Генералам). Привести Аптекаря! (Втаскивает под руки голландского Лекаря-аптекаря.)
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. Батюшка, ваше величество, не буду, прости, помилуй!
ЦАРЬ. То-то! Милую. А ты за это разгадай, что мы тут за диковину обнаружили. Никто не знает. А ты всевозможную химию произошел — должон знать, что к чему.
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ (вынимает складной аршин, мерит блоху вдоль и поперек, разглядывает). Во-первых, это есть называемое животное — извините — блоха, по-нашему, которая сосет кровь, согласно науке, у всякого человека, даже хотя бы у скота — без разницы.
ЦАРЬ. Ну, этакую премудрость не велика химия знать. Говори дело, а то… знаешь?
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. Ой, знаю, знаю! (Зажмурившись, пробует блоху на язык.) Во-вторых… Гм! Согласно науке — температуре, чувствую на языке хлад, как бы от крепкого металла. (Пробует зубом.) В-третьих… (Думает.)
ЦАРЬ. Ну?
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. Как вам будет угодно, а только это не настоящая блоха.
ЦАРЬ. А что же это, коли не блоха?
ЛЕКАРЬ-АПТЕКАРЬ. А это есть, согласно науке, называемая нимфозория, под видом блохи. И произведена она из настоящей железной стали, а работа эта — не русская, заграничная. А как нынче у нас с заграницей трудновато, то я больше вам на этот счет ничего произъяснить не могу.
ЦАРЬ. Спасибо. Ступай к себе в аптеку.
Лекарь-аптекарь задом, с поклонами уходит.
Ну, граф Кисельвроде, вот что: если да ты мне сейчас не дознаешь, откуда у меня в казне эта иностранная нимфозория и на какой предмет — кормить тебе блох да тараканов в крепостном каземате.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Сейчас, сейчас, сейчас… Знаю! Дозвольте фрелину Малафевну сюда кликнуть: ей от роду сто годов без году, может, она чего про блоху помнит.
ЦАРЬ. Ну, ладно, так и быть: зови.
КИСЕЛЬВРОДЕ. Малафевна!
ГЕНЕРАЛЫ. Малафевна, Малафевна!
МАЛАФЕВНА (вскакивает, подходит к Царю, делает книксен). Здравия желаю, ваше царское величество.
ЦАРЬ. Ну, здравствуй, что ли. Не знаешь ли чего вот про эту штуку: бриллиантовый орех нашли, а в орехе — блоха?
МАЛАФЕВНА. Глуха? И то, и то, батюшка, глуха! Еще хоть куда, а вот с приглушью стала — это истинно.
ЦАРЬ (машет рукой). Ну! Вот и сквозь печку ее пропустили, а толку чуть. (Кричит.) Блоха, говорю тебе, блоха!
МАЛАФЕВНА. Без греха? Верно: кто ж без греха. Я хоть и не первой молодости, а как время к постели — беда: одна ни за что не усну, покамест Василий Иванович под одеяло не влезет. Васька — кот мой ангорский, это я про него…
ЦАРЬ (гневается). Уйди! Уйди с глаз моих долой — увести, чтобы духу ее тут не было!
Малафевну уводят. Царь показывает Генералам перстом на Кисельвроде.
Взять его в каземат без сроку!
Генералы подбегают к Кисельвроде.
КИСЕЛЬВРОДЕ (отбивается). Ваше… ваше царское… дозвольте… Ой, сейчас-сейчас-сейчас…
ЦАРЬ. Ну?
КИСЕЛЬВРОДЕ. Дозвольте в