Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья - Карл Май

— Прекратите истерику! Мне известно о кожаной сумке вашего сына.

— Кожаной… — повторил он, почти задохнувшись. — Вы ее видели?

При этом у него был такой вид, как будто его жизнь зависела от моего ответа.

— Видел. Но не в этом дело. Любоваться там нечем.

— Мистер, может, она у вас?

— Но это же сумка вашего сына, она не имеет к вам никакого отношения. Однако у вас тоже есть деньги — ваша доля и доля вашего брата, которую вы у него отняли.

— Это мои деньги, — прорычал он. — Вам их никогда не получить. Если золото чертенка Джонатана засверкает у вас в руках, благодарите своего дьявола. А мое золото — оно мое, и больше ничье. И не смейте тянуть к нему руки!

— А что вы скажете насчет собственных ног?

Он встрепенулся. Казалось, глаза его вот-вот вылезут из орбит.

— Вы полагаете, я настолько глуп, чтобы прятать деньги в носках? Они натерли бы мне мозоли, — нашелся он.

— Не в носках, а в голенищах сапог.

Он сглотнул слюну и, сдерживаясь из последних сил, произнес:

— В сапогах? Так разуйте же меня! Трясите сапоги как вам будет угодно, но оттуда вы не получите ни цента!

И вдруг он резко откинул голову назад, закрыл глаза и тихо пробормотал:

— В голенищах… сапог…

Неожиданно вскочив со своего кресла, устроенного между ножками стола, он проревел:

— Только попробуй прикоснуться к моим ногам, презренная собака, только рискни! Я вырвусь из этих веревок и разорву вас, тебя и твоего мерзавца Виннету, на тысячу клочков.

Лицо его стало багровым.

— Ничтожество, мы вынуждены до поры до времени оставить тебя в живых, но, конечно, ненадолго. Нам плевать на твои угрозы, понял? Сейчас мы тебя развяжем, и ты пойдешь с нами!

— Куда? — спросил он, заметно успокоившись после того, как мы не стали трогать его сапог.

— Увидишь! Если будешь вести себя прилично, мы тебе ничего плохого не сделаем, а если нет — пеняй на себя!

Мы отвязали его от стола и освободили его ноги. Он вышел с нами из хижины, спустился на ближайшую террасу и оказался в жилище Юдит. Там мы опять связали ему ноги и оставили в комнате, примыкавшей к той, где был вход в туннель. Здесь было гораздо темнее. Юдит вместе с караулившим ее Эмери находилась через три комнаты от него. Я пошел к ним. Юдит сидела на стуле, повернувшись спиной к Эмери, моего появления она как будто и не заметила.

— Когда мне сменить тебя на этом посту? — спросил я англичанина, глаза которого были закрыты, а рука поддерживала склонившуюся на бок голову, это была поза спящего, но при звуке моего голоса Эмери тотчас же вскочил и проговорил:

— Я устал и немного вздремнул.

— Я все-таки сменю тебя. У Виннету есть другое дело, а Фогелю я не могу доверить столь ответственный пост.

— Еще бы! Караулить женщину — какое мужественное занятие, это не всякому по плечу.

Я сделал вид, что не замечаю ее язвительности.

— Это у него получится, но я привел еще одного пленника — старого Мелтона.

Юдит вздрогнула, резко повернулась ко мне и удивленно произнесла:

— Я думала, он удрал от вас… Вы же сами недавно это сказали.

— Сказал, но сейчас он в наших руках.

— Вы дьявол, истинный дьявол. И что вы собираетесь теперь с ним делать?

— Прежде всего мы снимем ему сапоги и осмотрим оба их голенища. Увы, сеньора, ваша радость была преждевременна, а насмешки могут дорого вам обойтись.

— Господи, почему я не молчала! Поистине язык мой — враг мой! Уйдет столько денег!

— О! Я должен сделать вам одно признание: старый Мелтон оказался в наших руках задолго до того, как мы к вам зашли. Мы застали его врасплох в его хижине и связали. У него были деньги. Это мы знали точно, но не знали, где именно они находятся. И проще всего было узнать все от вас.

Она встала со стула, подошла ко мне и взволнованно спросила:

— Вы меня обманули?

— Конечно. Я сказал вам, что мы упустили его, и сделал при этом разочарованное лицо. Как я и ожидал, вы пришли в восторг. Вы чувствовали себя победительницей и на радостях выложили все о голенищах его сапог. Моя хитрость была не ахти какой изощренной, но она удалась.

Несколько секунд она стояла как вкопанная. Потом внезапно кинулась на меня и дико закричала:

— Лжец, мошенник, чудовище! Вы играете людьми! Ваше якобы честное лицо — только маска! За ней скрываются неслыханное коварство и вероломство!

Я с силой отстранил ее руки от своего лица, а то ее ногти впились бы в мое лицо.

С искаженной гримасой на лице она нелепо размахивала руками, изображая то наслаждение, которое она испытала бы, расцарапав мое лицо. Я спокойно улыбнулся в ответ на это кривляние и сказал:

— Мне стоит только захотеть, и вы сделаете еще большую глупость, чем та, о которой мы только что говорили.

— Нет, нет, никогда! — закричала она. — Один раз это у вас получилось случайно, но второй раз вы меня не поймаете. Я буду такой же хитрой, как и вы. Думаете, я не знаю, что вы задумали на этот раз? Вам нужно снова что-то выяснить у меня, и вы мне солгали, по-другому-то вы не умеете действовать.

— Что вы называете ложью?

— То, что старый Мелтон у вас в плену.

Она и не догадывалась, что я вывел ее на опасное для нее скользкое место. По моим расчетам, она не могла не сделать новую ошибку.

— Это не ложь! Позвольте узнать, какую же цель, по-вашему, я мог преследовать этой, как вы говорите, ложью.

— Не будем уточнять. Вам это известно, мне тоже. А вы могли бы доказать, что сказали правду?

— Да.

— Ну где же тогда Мелтон? Покажите мне его!

— Я не могу его привести! Он связан!

— Пустая отговорка! Я хочу видеть его, говорить с ним. Ну, что же замолчали? Не позволите мне это?

— Почему? Наоборот, с радостью позволю!

— Тогда идемте к нему!

— Идемте!

Я взял лампу, мы с ней пошли в комнату, где лежал пленник. Увидев его, она испуганно воскликнула:

— Господи, это правда! Сеньор, сеньор, как вы могли позволить взять себя в плен?

— А вы разве не в плену? — спросил он.

— Я — совсем другое. А вы — мужчина. У вас было оружие! Я…

— Молчите! — оборвал я ее. — Я выполнил вашу просьбу, показал вам пленного. Но я не разрешал вам с ним разговаривать. Он останется здесь до утра. Когда рассветет, мы с удовольствием произведем маленький осмотр его сапог. А сейчас идите за мной!

Я повернулся, выражая намерение идти первым, при этом принял рассеянный вид, будто не замечая знаков, которые она подавала ему за моей спиной. А они не означали ничего другого, кроме как ее желания вернуться к нему при первой возможности. Как раз в этом и заключался мой замысел. Я хотел узнать от нее, где скрывается Джонатан Мелтон, а точно она могла сказать это только старому Мелтону.