Вселенские Соборы - Антон Карташев

Глава 3. 35-летнее разделение церквей (484-519 гг.) из-за Энотикона

Папа Симплиций все время упрашивал столицу изгнать Петра Монга. Каково же было его изумление, когда он в 482 г. получил известие о непризнании избранного на Александрийскую кафедру Иоанна Талайи и продвижении на его место Петра Монга. Папа написал императору об отмене такого назначения и Акакию - об осведомлении: в чем дело?

Акакий не ответил ни слова (!). Папа Симплиций болел и скоро, в 483 г., умер. В это время прибыл в Рим Иоанн Талайя и подал папе формальную жалобу на Акакия. Новый папа Феликс III реагировал чисто в римском духе. Он послал в Константинополь двух епископов и одного юриста (дефенсора Тутуса) с письмом к императору и Акакию. Посольству даны были инструкции держать связь с акимитами, как твердыми защитниками Халкидона. Легатов сразу по прибытии в Константинополь взяли под почетный арест. Письма y них отобрали, убедив отдать их добровольно. Te сдались и согласились сослужить с Акакием. В их присутствии Акакий внес имя Петра Монга в диптихи. Это значило, что римская церковь публично признает положение, созданное Энотиконом. Но акимиты возмутились этой дипломатией и донесли в Рим. Возвратившиеся легаты нашли папу уже осведомленным и разгневанным. 28 июля 484 г. Римский собор из 77 епископов низложил легатов и отлучил их, a также низложил и дерзкого патриарха Акакия. В вину Акакию вменялось то, что он позволил императорской власти распоряжаться судьбой Халкидонского собора, не известив папу, который был одним из создателей этого собора. Сверх этого, Акакий виноват, что не откликнулся на запрос папы и злоупотребил доверчивостью папских послов. «Multarum transgressionum reperivis obnoxius», - писал папа в отлучительном письме. «Ты лишен священства, отлучен от кафолического общения и от числа верных. Ты не имеешь больше права ни на имя иерарха, ни на священные действия. Таково осуждение, которое налагается на тебя судом Духа Святого и властию апостольскою, носителями каковой мы являемся».

Но на Востоке трудно было провести в жизнь этот строгий приговор. Это был разрыв не с Акакием, a co всей Восточной церковью. Но, конечно, не папа Феликс его создал. Он его лишь выявил. Скрытно его создал Акакий. Он соединился с монофизитами, презрел Халкидонский собор и так же скрытно презрел Рим. Ничего не сообщил Риму и даже не ответил на прямой запрос eгo. A неприятности, вытекавшие из этого разрыва, переложил на папу.

Акакий, конечно, мыслил себя главой всей имперской церкви. Получив форменное право на власть в Понте, Асии и Фракии, он не стеснялся вмешиваться и в дела Иллирийского диоцеза и даже Антиохийского. Он поставил в Тир митрополитом Иоанна Кодоната. Патриархи и Антиохийский и Александрийский были утверждены пo eгo воле. Для Рима это была новая система единства церкви, устранявшая римский примат. A на Востоке жили, не думая о Риме. На Западе «восточные» созерцали картину своего рода эсхатологическую: водворение множества варварских государств, и притом еретичествующих арианских. Единственной христианской империей мыслили Восточную с центром в Константинополе и не нуждались в управлении с Запада.

Дефенсор Тутус был уполномочен Римом привезти в Константинополь беспощадный папский приговор. Тутусу удалось тайно проскочить через проливы и тайно передать приговор акимитам. Смельчаки из акимитов ухитрились приколоть копию приговора к омофору патриарха во время служения его в Св. Софии. Акакий наказал виновных и вычеркнул имя папы Феликса из диптихов. Так начался 35-летний разрыв церквей.

Когда сошли со сцены деятели разрыва, в Константинополе тотчас же выявилось течение, стремящееся к его сглаживанию.

За этот период папы и архиепископы Константинополя иногда обменивались письмами, дипломатически холодными, с напоминаниями о взаимной неправоте. Император Зинон умер в 491 г. Преемником его стал силенциарий Анастасий (491-518 гг.), человек благочестивый. Императрица Ариадна вышла за него замуж и короновала его. Анастасий имел симпатии к монофизитству и рассчитывал на компромиссах с ним разрешить имперские затруднения, т.е. в сущности продолжал линию Зинона и Энотикона, все время усиливая ее против Халкидонского собора.

B это время выдвинулся на сцену выдающийся среди монофизитов человек - монах Севир. Уроженец Созополя (Писидия), он прошел литературную школу в Александрии и юридическую в Вирите (Бейруте). Крестился взрослым в Триполи (488 г.), принимая Энотикон. Постригся в монашество в монастыре y акефалов в Майюме около Газы, где держалась традиция Петра Иверийца. Севир предался жестокой аскезе до подрыва здоровья. Затем основал свой монастырь и при этом получил священство от руки епископа Епифания из Памфилии, лишенного места за неприятие Энотикона по монофизитским основаниям. Монахи Майюмы жили, однако, в мире с клиром Иерусалимской церкви, принявшим Энотикон. Но они были в сущности монофизитами. Иерусалимский епископ Илия за это начал теснить их. Зная атмосферу константинопольского двора, Севир с 200 собратиями явились с жалобами в Константинополь. Нашли здесь протекцию и засели на жительство на целых три года. B Константинополе между двором и патриархом Македонием создалось глухое разногласие. Православный народ поддерживал слух, что мать императора «манихеянка» (монофизитка) и с ней единомыслен и сам император. Действительно, двор предложил Македонию собрать собор и отвергнуть Халкидонский орос. Македоний ответил, что он согласен на собор, но под председательством старейшего епископа, т.е. римского. Македоний был человек святой жизни и был очень популярен. Враги грозились даже убить его. Таков был накал страстей, когда прибыл сюда Севир со своим окружением. Около Севира сконцентрировалось все монофизитство Константинополя, давая всем знать, что симпатии императора с ними. Севир, как ученый-богослов, показательно размножал свое литературное творчество. Писал против грубых крайностей: против евтиховцев и против мессалиан, но наряду с этим развивал и монофизитские аргументы против Нестория и Халкидонского собора. A Севировы монахи, втершиеся в придворную церковь, ввели там знаменитое «Трисвятое» с «распныйся за ны». Делали попытку провести это и в Св. Софии. Но народ, обиженный за своего оскорбленного патриарха, дал отпор. Толпа с женщинами и детьми под предводительством православных монахов шла по улицам ко дворцу с кликами: «Христиане! Настало время мученичества. He покинем нашего отца!» Император Анастасий уже думал о бегстве…

Македония потребовали во дворец и попросили, для снятия подозрения в возбуждении бунта, подписать Энотикон и сделать заявление о замалчивании соборов - Ефесских и Халкидонского. Этим его поссорили с православным монашеством. Попав в эту ловушку, Македоний отправился в монастырь Далматия и там торжественно засвидетельствовал свою верность Халкидону.