Цветы на камнях - Сергей Байбара

Оставшиеся во дворе военные тоже даром времени не теряли. У калитки и в зарослях малинника виднелись две свежие ямы, по метру в глубину. Бойцы сидели у выкопанных ямок, как рыбаки у лунок, и о чем-то переговаривались. Один из солдат сворачивал портативный армейский миноискатель. Другой, темнокожий, невысокий подошел к первому лейтенанту и передал увесистый сверток.

— Этот сверток мои солдаты обнаружили закопанным у вас во дворе, — заявил Бернардо, потрясая свертком в руке. Что здесь, профессор?!

— Не знаю, и знать не хочу…

— Все упрямитесь?!

Бернардо ножом разрезал ткань. Тряпье полетело на землю. Вояка держал в руке длинный пистолет с масивным стволом-глушителем.

— Не знаете, что это, Качибадзе?! — загремел Бернардо. — Так я вам скажу! Это русский диверсионный пистолет. Точно из такого же оружия тот самый человек, приходивший к вам с тележкой на колесах, стрелял в полковника Ричардса! А теперь попробуйте меня убедить, что вы с ним разговаривали о погоде! Кстати, посмотрите, насколько ткань пропитана грязью! Несколько дней подряд шли дожди! Это чтобы вы не говорили, что солдаты вырыли ямку и положили вам пистолет по-тихому!

Профессор, однако, сохранил остатки выдержеи. Он протер глаза платком и громко сказал:

— Я всю жизнь считал, что подобными мерзостями может заниматься лишь коммунистический монстр, не имеющий ни малейшего понятия о чести, совести и правах человека. Теперь я вижу, — и американская система не отличается честностью! Если ей надо сожрать невиновного человека, — она его сожрет! Я заявляю, что все это — хорошо спланированная и подготовленная провокация! Я невиновен!

— Очень хорошо, об этом вы расскажете майору Хунну, — скривился Бернардо. — Расскажете, как готовили смерть полковнику Ричардсу, и какой вы на самом деле ненавистник коммунизма и сторонник демократии. Я думаю, доказательств против вас достаточно? Хотя, не мешает проверить и еще кое-что…Парни, подержите-ка их…

Бернардо направился к тому самому кресту с иконой. Икона находилась на высоте примерно метр тридцать-метр сорок от земли. Кто на ней был изображен, Бернардо понятия не имел, да ему было все равно! Подойдя к кресту он со всей силы грохнул прикладом в торец иконы.

— Не сметь! — закричал старичок, хватаясь за сердце. — Дикари! Варвары!

Сын профессора решил наказать наглецов по-своему. Он схватил с земли длинную штакетину и бросился на Бернардо. Но не успел он пробежать и пяти шагов, как его сбили с ног солдаты. Двое подняли его, поставили на ноги, а третий подошел спереди и ударил прикладом винтовки в челюсть. Михо ойкнул и вновь начал падать. Упасть ему не дали. Дюжий пехотинец положил винтовку на землю и принялся молотить парня в лицо и живот, будто отрабатывал удары на боксерской груше. На помощь парню бросились жена и мать, но выстрелы в землю перед женщинами заставили их отступить.

— Люди! — голосила жена профессора. — Люди, на помощь! Убивают! Моего сына убивают!

Но улица была пуста. Помочь было некому. Фары бронетранспортера озаряли безжизненно- ярким светом вечерний полумрак и вершащееся перед домом беззаконие.

Не обращая внимания на царящую за его спиной суету, Бернардо ударил по иконе второй раз, третий. Икона полетела на землю. Бернардо поднял ее, вытащил армейский нож, разрезал икону у основания. Внутри нее оказался, обложенный ватой и тряпьем, аккуратный белый пакет с липким веществом, напоминавшим пластилин или белую глину.

— Мать вашу! — выругался Бернардо. — Посмотрите, Качибадзе! Может, это мы подложили? Что это? Что вы отворачиваетесь?! Это пластиковая взрывчатка! Такого пакета хватит, чтобы взорвать полотно железной дороги к чертовой матери! Какие еще нужны доказательства?! Вы арестованы!!!

Бернардо победоносно оглядел поверженный дом. Он обернулся к солдатам, которые продолжали избивать профессорского сына до полусмерти.

— Хватит с него! Пакуйте профессора, и уходим!

Гэннери сержант защелкнул на запястьях сгорбленного старика наручники. Могучие солдаты повели его к машине, затолкали в «Газик».

— Сэр! — окликнул сержант Бернардо. — Может, этого щенка тоже заберем? За оказание сопротивления властям?

Он указал пальцем на то место, где убитые горем женщины пытались привести в чувство избитого Михо. Но Бернардо только махнул ладонью:

— Не надо, хватит с него! На его счет указаний не было!

Бронетранспортер развернулся, выехал со двора, отъехал назад. Вслед за ним вырулил с территории «Газик». Один из солдат на ходу запрыгнул на набирающую скорость бронемашину, и вскоре они уже мчались по направлению к центру города…

… Профессору Качибадзе хотелось покончить с собой. Такой позор на старости лет! Его обвинили в убийстве, терроризме, на его глазах вооруженные разбойники в американской форме разгромили его дом, чуть не забили сына до смерти! Качибадзе с ужасом вспомнил тот день, на прошлой неделе, когда в его дом первый раз нагрянули американские бойцы. Тогда они были корректны и вежливы, объяснили, что во дворе могут находиться мины, оставшиеся еще с той войны. Их посадили в броневик и на два чеса вывезли в город, объясняя это необходимостью. Да, скорее всего, именно тогда эти прохвосты и напичкали его дом фальшивыми уликами! Господи Всемогущий, если бы знать заранее! Но что это значит? Это значит, что он стал разменной пешкой в какой-то немыслимой, дьявольской игре, развязанной американскими вояками. Господи, неужели опять начинается?! Неужели даже сейчас, после Третьей Мировой войны, они готовы на все ради власти?! Неужели прошедшая война ничему их не научила?!

Качибадзе, зажатый с боков солдатами, тоскливо смотрел на погружающийся в ночь маленький город. Смотрел на бронемашины, разворачивающиеся на прекрестке, на конных патрульных, на танк, прогромыхавший в сторону станции.

Машины остановились у здания штаба. Солдаты быстро выгрузились из машины. Старик с трудом выбрался из «русского джипа», он посмотрел в небо, на котором уже загорались первые звезды, вдохнул свежего прохладного воздуха. Однако толчок приклада в спину вынудил его поторопиться.

У штаба, несмотря на поздний час, было многолюдно. Все места на стоянке у главного входа были заняты военными автомобилями. Здесь же дежурили два здоровенных рейнджера. На крыше здания появился мощный прожектор, освещавший всю площадку перед входом. Рядом суетились рабочие, сыпались на землю искры сварки. Куда не глянь, глаз упирался в свирепого человека в форме с оружием.

Старик почувствовал холод. Ведь из дома его забрали все в том же домашнем халате и тапочках на босу ногу. Очень болели запястья, схваченные наручниками. Сержант схватил старика под локоть и потащил ко входу. Часть солдат направилась вслед за ними, часть растворилась по территории. Вслед за ними, не спеша, шел довольный Бернардо.