С Антарктидой — только на Вы - Евгений Кравченко

Капитан успокаивающе сжал мне ладонь, подошел к какому-то пульту, нажал несколько кнопок:

— Боцман, старпом, это говорит капитан. Зайдите ко мне.

С Юрием Дмитриевичем Утусиковым я познакомился давно, когда он ходил старшим помощником капитана «Оби» Сергея Ивановича Волкова. Мы как-то сразу прониклись друг к другу симпатией и уважением, и ни разу мне не пришлось раскаяться в таком своем отношении к нему. Он окончил академию, получил «ллойдовский» диплом капитана.

— Сижу я дома, — смеясь рассказывал Утусиков, — жду назначения и вдруг телефонный звонок: «Принимайте завтра «Гижигу» и топайте в Антарктиду». Так я оказался здесь. Команда новая, судно тоже. В общем, это плавание — мой дебют в роли капитана антарктического судна.

Зашли люди, которых он вызвал. Тем же спокойным тоном Утусиков попросил привести в порядок емкость для ГСМ и через час ему доложили, что работа выполнена.

Не знаю, каким чутьем Юра уловил, что я вымотан до предела, но, когда я поднялся, чтобы уходить, он сказал:

— Вертолет я отправил в «Мирный», мы вышли в море, так что тебе на берег возвращаться не на чем. Ложись, поспи.

— Да ты, что! Мне завтра экипажи надо в полет выпускать, в «Мирном» карты спутниковые остались, утром новые придут...

— Спи. Будут тебе к утру все карты и сводки. Тебе надо отдохнуть, а то сорвешься. Ты и так себя уже «загнал», а в таком состоянии ни самому летать, ни людьми руководить нельзя.

И действительно, когда я утром, отдохнувший и выспавшийся, проснулся, все материалы, которые мне были нужны, лежали на столе.

Когда мы прощались, я сказал Утусикову:

— Отдаю тебе два прекраснейших экипажа Ми-8 — Владимира Фатеева и Михаила Хренова. Начальником «Русской» идет Володя Степанов. Да и у тебя, я чувствую, команда подобралась, что надо. Есть у меня предчувствие, что на этот раз вам удастся открыть «Русскую»...

— Не сглазь, — засмеялся капитан.

И действительно, именно в нашей 25-й САЭ станция «Русская» начала свою работу. Открыли ее благодаря великолепно слаженной работе моряков, летчиков и полярников. Все они были молоды, в полном расцвете сил, а еще очень любили свою работу...

Большой вклад в открытие самой неприветливой и труднодоступной станции внесли экипажи В. Фатеева и М. Хренова. Даже Антарктида дрогнула перед этими вертолетчиками.

... Еще в 1973 году на мысе Беркс участники 18-й экспедиции под руководством П. К. Сенько начали работы по созданию станции «Русская», однако не завершили из-за тяжелых ледовых и погодных условий, а ураганные ветры почти полностью разрушили построенное. Станцию законсервировали.

И вот 26 февраля 1980 года дизель-электроход «Гижига» подошел к припаю в районе мыса Беркс. 27 февраля вертолетчики начали летать. Доставили на берег генгруз, горюче-смазочные материалы, продовольствие, сотрудников станции. Началось ее строительство. 9 марта 1980 года над новой советской станцией был поднят Государственный флаг СССР.

Этот район по праву можно считать полюсом ветров планеты. Максимальный порыв ветра в районе станции зафиксирован со скоростью 77 метров в секунду (277,2 километра в час). Ураганные ветры часто дуют по несколько суток подряд. Так во время работы нашей 25-й экспедиции ветер со скоростью 50-60 метров в секунду (180- 216 километров в час) бушевал там в течение 16 суток непрерывно. И все-таки этот район был покорен. Забегая вперед, скажу, что через 10 лет работы на ней свернули. Станцию закрыли 16 марта 1990 года. Несмотря на то, что она просуществовала недолго, комплекс выполненных на ней наблюдений дал богатый материал, потому что это была единственная станция на огромном пустынном участке побережья Антарктиды.

В остальных районах Антарктиды авиационные работы шли своим чередом. На станции «Комсомольская» мы создали подбазу, предназначенную для метеорологического обеспечения и дозаправки самолетов Ил-14 на трассе «Мирный» — «Восток». Руководителем полетов там работал замечательный, мужественный человек Анатолий Иванович Калиночкин.

Основным районом сезонных работ стали шельфовые ледники Фильхнера и Роне с базой «Дружная-1» в Западной Антарктиде, где проводились геолого-геофизические исследования. С помощью авиации шла транспортная работа, авиадесантная геофизическая съемка, сейсмическое зондирование, обследовались участки на леднике Фильхнера для поиска метеоритов. Группа авиаотряда там была большая и состояла из экипажа самолета Ил-14 (командир Е. Скляров), трех экипажей вертолетов Ми-8 (командиры А. Куканос, В. Маленченков, В. Мишин), двух экипажей самолетов Ан-2 (командиры А. Сухов, Г. Кравченко), инженерно-технического состава (старший инженер А. Колб). Руководили работой группы В. Голованов — заместитель командира отряда по летной подготовке, В. Пелевин — заместитель командира отряда по ПВР, Е. Данилов — старший штурман отряда.

Руководителями полетов работали В. Кондратьев и С. Требушный. С 17 января по 28 февраля налет группы составил 1350 часов, из которых на Ил-14 — 250 часов, на Ми-8 — 600, на Ан-2 — 500 часов. Вертолетная группа дизель-электрохода «Гижига» налетала 602 часа. Летчики с «Мирного» — всего 1277 часов, из которых на Ил-14 — 1229 часов, на Ми-8 — 48 часов. Всего на счету авиаотряда, по окончании работ в марте, числилось 3229 часов. На Ил-14 в «Мирном» работали экипажи Ил-14 (командиры: В. Пашков, В. Афонин, Ю. Вершинин).

А вскоре, в марте, мы закончили полеты и начали уходить домой. Шли на разных судах, но моя душа осталась в Антарктиде — там еще велись работы по обеспечению с воздуха жизнедеятельности станций «Русская» и «Ленинградская». И только тогда, когда встретил в Ленинграде и эту группу вертолетчиков целыми и здоровыми, я смог себе сказать: «Ну, все, двадцать пятая САЭ закончилась. Можно и передохнуть».

Антарктический отряд: планы и перспективы

Пока «сдавал дела», писал отчеты, приходил в себя после трех тяжелых экспедиций подряд в Антарктиду, наступило лето. Еще в марте я получил телеграмму из Управления гражданской авиации Центральных районов с предложением пойти... командиром летного отряда и в следующую, 26-ю САЭ. После короткого раздумья 26 марта 1981 г. отправил ответ: «Сезон был напряженным. Согласия семьи нет. Мне необходим перерыв. Попутные причины по приезде. Правильно будет: командир отряда — Голованов, заместитель — Скляров, командиры экипажей — Белов, Федорович, старший штурман — Табаков. Их согласие есть. Остальной список дошлю позже».

Да, я был вымотан до предела и физически и морально. Но не это останавливало, а те самые «попутные причины». Анализируя работу отряда с 23-й по 25-ю экспедиции, я тщательно изучил динамику изменения объема работ, числа точек базирования маленьких научных групп, численности летного и инженерно-технического состава и т.д. и пришел к удручающему выводу: если кардинально не изменим подходы к формированию и организации работы нашего летного отряда, мы не сможем в ближайшем будущем решать те задачи, что на нас будут ложиться. Выход из этого положения я видел только один — создание специализированного Антарктического авиационного подразделения на постоянной основе. Для этого понадобится много времени, даже если идею поддержат в Мячковском объединенном авиаотряде, в УГАЦ и в МГА, хотя на всеобщее ее одобрение я особо не рассчитывал — эхо разгона Полярной авиации все еще витало в коридорах разных ведомств и организаций и в умах многих авиационных начальников. Поэтому я решил, что для подготовки официального предложения о создании такого подразделения потребуется не меньше года и на это время мне нужно оставаться на Большой земле. Не раскрывая своих планов, я попросился на должность пилота-инструктора, и мне пошли навстречу. Работа в этой должности давала возможность много летать с различными экипажами и в разных районах, присматриваться и готовить новых вторых пилотов и командиров кораблей для самолетов Ил-14, желающих пойти в Антарктиду, а также оставляла достаточно времени для проработки задуманного плана. Он должен быть хорошо обоснованным и абсолютно убедительным, иначе первый же его провал отбросит реализацию идеи на многие годы, если вообще она когда-либо возродится вновь. А надежду на успех давало то, что право на существование уже получили отдельные авиаэскадрильи в Арктике: на Мысе Каменном (в устье реки Оби), в Тикси, в Певеке, а позднее и авиаотряд в Хатанге.