Сталин. Большая книга о нем - Сборник

Конечно, все руководители КПСС и Советского государства после Брежнева умели обращаться с оружием. Юрий Андропов как председатель КГБ должен был это делать по должности. Сменивший его Константин Черненко был охотником и регулярно сопровождал Брежнева в Завидово. Борис Ельцин очень любил как охоту, так и стрельбу вообще. На одной из фотографий, сделанной его начальником охраны Александром Коржаковым, он целится куда-то из антикварного револьвера наган.

Можно по-разному относиться к увлечениям наших руководителей боевым и охотничьим оружием. Кто-то сочтет это барской забавой, другие с уважением отнесутся к охотничьим успехам, третьи позавидуют возможностям этих людей. Но в любом случае все, что связано с их именами и судьбами, уже стало историей…

Самые интересные и ценные ружья и пистолеты в массе своей все же «осели» в музеях, в первую очередь в музеях Кремля, где в запасниках хранится более 6 тысяч единиц оружия с XIV по XXI век. Кстати, самым щепетильным в отношении уникального оружия, подаренного ему в разные годы, был Председатель Совета Министров СССР Алексей Косыгин. Сданная им на вечное хранение коллекция вошла в историю вместе с ним и хранится в Оружейной палате Московского Кремля.

С) Поэт И. Джугашвили (Гусляров Е.Н. Сталин в жизни; Похлебкин В. Великий псевдоним)

Глава 22. Поэт Иосиф Джугашвили

(Гусляров Е.Н. Сталин в жизни)

Свидетельствует Е.Н. Гусляров в своей книге «Сталин в жизни»: «Сталин нигде и никогда не упоминал о своей страсти к поэзии. Однако он был настоящим поэтом, был даже отмечен живым классиком грузинской литературы Ильей Чавчавадзе, который, увидев искру необыкновенного дарования, включил его стихи в школьные хрестоматии еще в 1895 году, когда Иосифу было шестнадцать лет.

Благодаря литературному покровительству Ильи Чавчавадзе некоторые из его стихов и были опубликованы в его солидном литературно-художественном журнале, любимом грузинской интеллигенцией. Это уже была какая-то заявка о себе, своем мироощущении. В 1901 г. составитель пособия по грузинской словесности М. Келенджеридзе в числе лучших образцов грузинской классической литературы привел одно из этих стихотворений, подписанное «Сосело». В 1907 г. в «Грузинской хрестоматии или сборнике лучших образцов грузинской словесности» было приведено стихотворение И.В. Джугашвили, посвященное Р. Эристави.

Вспоминает поэт и писатель Феликс Чуев:

– Сталин писал стихи, – говорю я Молотову. – Я перевел несколько его стихотворений. Вот одно из них. Почитаю вам в своем переводе:

Он бродил от дома к дому,словно демон отрешенный,и в задумчивом напевеправду вещую берег.Многим разум осенилаэта песня золотая,и оттаивали люди,благодарствуя певца.Но очнулись, пошатнулись,переполнились испугом,чашу, ядом налитую,приподняли над землейи сказали: – Пей, проклятый,неразбавленную участь,не хотим небесной правды,легче нам земная ложь.

Это было в 1896 году написано. Ему не было еще семнадцати лет.

– Сталин писал стихи до семнадцати лет. Это, когда все пишут стихи – так полагается. Хорошие писал, – говорит Молотов.

В 1949 году, к 70-летию вождя, по инициативе Л.П. Берия будет предпринята попытка втайне от Сталина издать его стихи в подарочном оформлении на русском языке. Под строжайшим секретом к их переводам будут привлечены такие поэты, как Борис Пастернак и Арсений Тарковский. Однако в самый разгар работы пришло указание переводы стихов приостановить. Исходило оно от кого-то свыше всесильного Л.П. Берия.

Почему автор стихов не захотел пропагандировать себя как поэта, когда всячески способствовал пропаганде поэтического творчества Карла Маркса и Мао Цзэдуна? Неведомо. Его же поэтическая деятельность продолжалась всего четыре года. Поиск прижизненных публикаций поэта Иосифа Джугашвили по объективным причинам ограничен. До нас дошла лишь малая толика их.

Шел он от дома к дому,В двери чужие стучал.В голос пандури влюбленный,Тихо псалмы напевал.В молитве его и песне,Как солнечный луч чиста,Звучала мелодия чести,Божественная мечта.Сердца, обращенные в камень,Будил вдохновенный напев,Надежды и веры пламеньВздымался выше дерев.Но люди, забывшие правду,Хранящие в душах тьму,Вместо вина отравуНалили в бокал ему.Сказали:Иди обратно.Отраву испей до дна.Молитва твоя чужда нам.И правда твоя не нужна.

Когда луна из ЗазеркальяРасплещет свет на сонный мирИ голубою тенью дальнейПодсветит блещущий эфир,Когда за рощей безмятежнойРасплещет звуки соловейИ саламури голос нежныйРазбудит песнь в груди моей,Когда тоской воспоминаньяРодник в ущелье зазвенит,Когда в тревожном ожиданьеСело в распадке замолчит,Когда гонимый роком отрокВ беде увидит отчий крайИ, разрывая тьмы волокна,Увидит солнце невзначай,Тогда тяжелый сумрак бездныВ больной рассеется грудиИ белый ангел в поднебесьеСвободе славу протрубит,Взойдет сиянье над планетой,Как озаренная мечта,И воспарит душа поэтаВ лучах, возвышенно-чиста.

ЛУНЕ

Плыви спокойно, величавоНад беспокойною землей.Развей серебряным сияньемТумана занавес густой.Склонись, подобно человеку,К земле, с улыбкою склонись.Спой колыбельную Казбеку,Чьи льды, искрясь, стремятся ввысь.Но только знай, кто был обидойНизвержен и повергнут в прах,Сравниться думает с Мтацминдой,Свет веры возродив в умах.Блистай во тьме зимой и летом,Лучами ясными играй,Зеркальным блеском, мягким светомРодную землю озаряй.Я полечу к тебе навстречу,Ладони к свету протяну,И сердце птицей затрепещет,Встречая светлую луну.

Поэту, певцу крестьянского труда, князю Рафаэлу Эристави.

Когда бедой крестьянской долиТы, князь, унижен был до слез,Немало ужаса и болиТебе увидеть довелось.Когда ты ликовал и плакалНад судьбами своей страны,Твои псалмы под звуки арфыСошли с небесной вышины.Когда, мечтою вдохновленный,Заветных струн коснулся тыИ, словно юноша влюбленный,Стране отдал свои мечты,С тех пор с народом воедино,Ты связан узами любви,И сердце честного грузинаВ твоей колотится груди.Земля тебя за труд упорныйДолжна наградой увенчать…Уже пустило семя корни.Жизнь будет всходы пожинатьНарод в веках тебя прославит,Как прославляет этот стих.Сынов, подобных Эристави,Родная Грузия взрастит.

Приуныл сосед Ниника.Сломлен старостью седой.Голова его поникла.Стал беспомощным герой.Лишь вчера он был удалым,Вел друзей в поля гуртом,Проходил по полю шквалом,Сноп ложился за снопом.По жнивью шагал упрямо,Утирая пот с лица.Удалого сердца пламяОзаряло молодца.А теперь не ходят ноги.Злая старость не щадит.Не печалится убогий.Внукам сказки говорит.И, когда с долины ветерСтанет песни приносить,Озаряется дед светом,Опираясь на костыль.Проклиная боль и старость,Поднимается старикИ, детишкам улыбаясь,Загорается на миг.

Когда луна своим сияньемВдруг озаряет мир земнойИ свет ее над дальней граньюИграет бледной синевой,Когда над рощею в лазуриРокочут трели соловьяИ нежный голос саламуриЗвучит свободно, не таясь,Когда, утихнув на мгновенье,Вновь зазвенят в горах ключиИ ветра нежным дуновеньемРазбужен темный лес в ночи,Когда, кромешной тьмой томимый,Вновь попадет в свой скорбный край,Когда кромешной тьмой томимый,Увидит солнце невзначай, —Тогда гнетущей душу тучиРазвеют сумрачный покров,Надежда голосом могучимМне сердце пробуждает вновь,Стремится ввысь душа поэта,И сердце бьется неспроста:Я знаю, что надежда этаБлагословенна и чиста!

Утро