Подземелье ведьм - Кир Булычев

Выше лож никто уже не сидел — только под самым верхом маячили, широко расставив ноги, особые милиционеры.

В центре трибуны, которая была с нашей стороны, располагался оркестр, состоящий из людей. Как раз когда мы вышли, оркестр начал играть. Играл он громко, но не очень стройно, стараясь изобразить популярную в последние месяцы среди спонсоров песню «Сдвоим ряды!», которую всегда мурлыкала на кухне госпожа Яйблочко, приготовляя нам с мужем ужин. При этом воспоминании у меня вздрогнуло сердце и на глаза навернулась слеза. Где же вы — тихие мирные времена всеобщей любви и, главное, — надежности! Скажите, зачем человеку свобода, если взамен он теряет ежедневный кусок домашней колбасы?

Спонсоры зашевелились в своих ложах, некоторые стали подпевать оркестру, другие переговаривались, а так как голоса у спонсоров куда громче и резче, чем у людей, до меня доносились их слова, хоть я далеко не все мог разобрать.

— Чего они там тянут?

— Если они не начнут, я самого советника выгоню на поле!

— Всегдашняя их бестолковость!

— А что сегодня будет на вечернем разводе?

— Я ему ответил: не суйся в мои дела, я тебе не младший патрульный…

— Ты чего к нам не заходишь? Я скучаю…

Слова эти были обыкновенными, и я впитывал голоса со странной смесью неприязни и любви — язык спонсоров, родной для меня, казался благозвучным и мелодичным, хотя мне приходилось видеть людей, которые готовы были заткнуть уши при звуке их голосов.

На середину поля выехал небольшой открытый автокар, на платформе которого стоял человек с микрофоном. Человек был одет в полосатый, прилегающий к телу костюм, поверх которого — металлический жилет, на голове кольчужная шапочка.

— Начинаем! — закричал человек, поднося микрофон ко рту. — Начинаем товарищескую встречу между «Черными Тиграми» из Сокольников и «Богатырями» из Мытищ!

Зрители в первых рядах начали кричать и хлопать в ладоши, будто им объявили какую-то интересную новость, а спонсоры замолчали и замерли.

В проходе справа от нас открылись деревянные ворота, и оттуда выехали мои новые товарищи — рыцари во главе с Муромцем. Их латы сверкали под ярким солнцем, копья были подняты к небу.

Следом за рыцарями на арену вышли пешие воины с мечами и щитами. Я узнал среди них Батыя и Гургена. Кто же их противники?

И как бы в ответ на мой немой вопрос отворились ворота на другой стороне стадиона и оттуда появились совсем другие рыцари.

Как я жалел в тот момент, что не захотел читать старую книгу с картинками, которую мы с Виком отыскали вместе с другими сокровищами в подвале разрушенного дома на окраине нашего городка! Я отлично помнил картинки в той книге. Они изображали рыцарей, несколько похожих на тех, что составляли войско господина Ахмета. А вот те, другие, были одеты совсем уж странно. На их головах красовались ведра с рогами. То есть предметы, заменявшие им шлемы, более всего походили на ведра. Впереди в ведрах были сделаны прорези для глаз. Их кольчуги прикрывались плащами, белыми и длинными, на которых были нашиты кресты, но из-под плащей высовывались ноги, обутые в железные чулки. Вот эти чудовища и вышли на состязание с моими товарищами, которые мне казались куда более красивыми — шлемы на них были коническими, и лишь вертикальная железная полоса, предохраняющая нос, закрывала часть лица, тело было покрыто кольчужной рубашкой, и на груди к ней были прикреплены небольшие щитки. Плащи у наших были короткими, красными, я готов был любоваться нашими рыцарями.

Оба маленьких войска остановились, не доходя друг до друга, словно изучая противника.

С трибун донеслись крики — люди, собравшиеся там, приветствовали рыцарей.

Судья уверенно стоял на своей платформе, а ее водитель, видно, опытный в делах такого рода, вывел машину в центр поля. Судья поднял руку, дал свисток, и его автокар быстро попятился.

Но никто из противников не сделал и шага вперед. Они начали осыпать друг друга проклятиями и угрозами.

— Ты чего пришел? — кричал кому-то Добрыня. — Вали отсюда, пока цел!

— Поешь дерьма собачьего! — кричал в ответ человек в ведре с рогами.

Голос его из-под ведра доносился глухо. Его сосед, у которого тоже на голове было ведро, но вместо бычьих рогов возвышался один — лосиный, бил железными ногами по бокам тяжелого коня и монотонно вопил:

— Забью, заколю, затопчу!

В перебранку вмешались пешие воины.

— Берегись, сокольничья шваль! — кричал Батый.

— Молчи, желтопузый! — откликнулся вражеский рыцарь, одетый похуже прочих, на ведро которого не хватило рогов, и потому он украсил шлем граблями. — А то заткну тебе халяву.

— Что? Желтопузый? — Возмущенный Батый кинулся на обидчика, хоть имел лишь щит и копье, тогда как противник был вооружен мечом и закован в латы.

Остальные участники боя в дело пока не вступали, ждали, видно, исхода поединка и подбадривали участников его, присоединив свои крики к воплям, что неслись с трибун. Даже спонсоры, которые известны мне как крайне сдержанные существа, начали колотить жесткими слоновьими лапами по стальным загородкам своих лож.

Батый делал короткие выпады копьем и быстро отпрыгивал назад; более тяжелый его противник топал за ним, рассчитывая поразить мечом, и если это даже ему удавалось, Батый успевал подставить щит. Мне уже казалось, что наш Батый сейчас вонзит копье в тело врага — и, что удивительно, мне уже этого хотелось, как из толпы врагов выбежал еще один воин в круглом, похожем на ночной горшок шлеме, и ударил Батыя сзади. Батыю пришел бы конец, если бы Гурген не заметил этого выпада, — а он, как я понимаю, ждал от врагов подобного коварства.

Гурген отбил удар, и стадион взревел — одни от радости, другие — от огорчения.

В то время я еще не знал, что под трибунами есть кассы тотализатора, и зрители делали ставки на всю команду или на некоторых ее воинов. Люди ходили туда сами или посылали своих слуг, а спонсоры, которые, оказывается, также участвовали в игре, но не могли ни по своему положению, ни по размеру отправиться к кассе, обслуживались специальными гонцами, которые дежурили за их ложами и по знаку того или иного спонсора бросались к нему за указаниями. Я видел этих людей, но не мог понять их функций — я принял их за консультантов, которые объясняют доверчивым и наивным спонсорам смысл происходящего на поле.

Теперь уже на помощь к вражескому воину кинулись все его товарищи. Лишь самые рослые и тяжеловооруженные всадники оставались на месте, следя за происходящим и ожидая того момента, когда в бой вступят наши ветераны.