Пожар Сиболы - Джеймс Кори

— Стыковочная труба, — начал он. — У нее ведь есть герметичные клапаны по концам? Мы могли бы установить ее на «Барб», завести в нее несколько человек и перетащить к «Роси».

— Пришлось бы срезать ее с шлюза, — возразила Наоми. Еще один залп ударил в опору, будто вторя ее словам. Наоми продолжала говорить, но Бася уже не слушал.

— А как насчет аварийных шлюзов? Знаешь, такие пластиковые пузырьки? Они держат атмосферу и снабжаются кислородом.

— Их надо к чему-то крепить, — сказала Наоми.

— А если, — предложил Бася, — прикрепить их друг к другу? Клапан к клапану?

Наоми долго молчала. А когда заговорила, голос звучал медленно и монотонно, будто она ходу обдумывала каждое слово.

— Спасательные пузыри… — она явно переключилась на общий канал, потому что Бася снова слышал голос Хэвлока. — Джентльмены, у нас идея. Выводим команду «Барбапикколы» в спасательные пузыри, составленные из двух аварийных шлюзов. На «Роси» такой один, но если на «Барб» тоже есть…

— Шутите? — послышался новый голос. Бася его узнал: говорил капитан астерского корабля. — Наш разобрали на запчасти еще до того, как мы нырнули в кольцо.

— У нас их полно, — вмешался Хэвлок. — На «Израэле» всего с запасом. Ручаюсь, в трюме лежит штук двадцать.

— Получается десять пузырей, — сосчитал Бася. — Хватит, чтобы ненадолго разместить всю команду.

— Капитан Марвик, — вклинился Койнен, — вы не вправе отдавать этим людям необходимое РЧЭ оборудование.

— Марвик, — сказал Хэвлок, — не дайте сотне невинных погибнуть из-за этого дерьма. Не надо.

— Да пошли они… Что они мне сделают — разорвут контракт? — Марвик протяжно вздохнул. — «Израэль» готовится к передаче спасательных пузырей. Я уже приказал начать сборку.

— Капитан, — прорычал старший механик, — вы имеете прямой приказ начальника службы безопасности Мартри препятствовать действиям самозахватчиков. Вы не смеете оказывать помощь их кораблю.

— Какое же ты дерьмо, — сказал Хэвлок. — Совсем рехнулся?

— Я застрелю любого, кто попытается… — начал стармех и вдруг замолчал. Трос рядом с Басей рывком натянулся, чуть не вырвав несколько уцелевших креплений. Снаряд рельсовой пушки унесся вниз, к Илосу, и его догнали в падении молнии оборонительной луны. Одна из красных точек на дисплее перед Басей погасла.

— Простите. — Бася еще не слышал, чтобы Алекс так медленно тянул слова. — Это я. Парень меня довел, и чем стрелять было. Меня ждут неприятности?

После долгой паузы капитан Марвик доложил:

— «Израэль» приступает к исполнению.

Почти три часа ушли на сборку и передачу самодельных спасательных пузырей. Бася отслеживал ход времени по перезарядкам кислорода в скафандре. Он наотрез отказался возвращаться на «Росинант», пока дочь остается на обреченном грузовике астеров. Алекс тщательно рассчитанными толчками подтянул трос, и Бася обрезал буксир. Теперь ни к чему было сохранять связь между кораблями.

Механик с «Израэля» из состава милицейской группы связался с Хэвлоком и извинился за неуправляемое развитие ситуации. Вину возлагали в основном на Койнена. Независимо от того, был ли стармех настоящим виновником обострения, Бася не сомневался: историки не найдут для него доброго слова. Один из механиков признался, что именно он запустил торпеду по «Барбапикколе», и предложил Басе помощь в устранении повреждений. Бася пригрозил убить его, если сунется. На том и договорились.

После доставки перенастроенных аварийных шлюзов у команды и колонистов с «Барбапикколы» ушло еще два часа на зарядку кислородных баллонов и размещение людей. К тому времени компьютеры «Роси» предупредили, что грузовик задевает верхние слои атмосферы. Время вышло.

Но Бася все плавал над тяжелой дверью грузового отсека, дожидаясь, пока она откроется и выпустит его дочь на свободу.

Сначала в толстом боку грузовоза прорезалась тонкая белая линия. Затем медленно дверь начала отходить, открывая громадный трюм. На фоне тысяч тонн литиевой руды плавали десять полупрозрачных пузырьков. Кто-то дистанционно запустил шлюзование грузового отсека, и воздух рванулся наружу, вынося с собой пузыри. Они поплыли от планеты, раздуваясь в вакууме, как пухлые кармашки с воздухом. В каждом находилась дюжина, а то и больше человек, а вокруг клубился ледяной туман, еще недавно бывший воздухом «Барбапикколы». Звезда Илоса выглянула из-за лимба планеты, подсветив пузыри сзади и превратив людей в черные силуэты, поразительно четкие на фоне мутных пластиковых стен. Картина походила на картонный театр теней.

Басе вдруг вспомнилось, как он купал маленького Яцека в кухонной раковине, а малыш пукал в воду, и гроздья пузырьков лопались на поверхности. Воспоминание рассмешило его до боли в боках. Бася понимал, что так прорывается облегчение, но все равно смеялся.

— Ты там в порядке? — забеспокоилась Наоми.

— Ты когда-нибудь купала младенца в мойке?

— Да, — сказала она, — случалось.

— Они всегда пузыри пускают?

— Я не… — начала она, потом сообразила и расхохоталась вместе с ним.

Из люка «Израэля» петлями свисали десять причальных концов. Бася ловил их один за другим и прикреплял к пузырям. Пузырь Фелисии был последним. Срывая полоску на конце причала, чтобы активировать склейку, он поймал ее взгляд через прозрачное окошко в двери шлюза. Солнце ушло за планету, и визор Баси снял затемнение. Он включил свет в шлеме, чтобы дочь его видела. Ее лицо осветилось, и губы так отчетливо выговорили «папа», что он бы поклялся, будто слышал.

— Привет, малышка, — сказал он и прижал руку в перчатке к окошку. Она приложила свою с другой стороны: маленькие умные пальчики напротив его больших и неуклюжих.

Улыбнувшись и указав ему за плечо, она выговорила губами: «Ух!»

Бася обернулся.

«Израэль» заглатывал пузырь за пузырем. Дюжину человек протягивали через вакуум в воздушное пространство немногим больше того, в котором они находились сейчас. Потащили и пузырь с Фелисией. Бася не отнимал руки, пока ее мягко не отвели от окошка. Его дочурка была в безопасности. Ненадолго, но все же в безопасности.

На минуту Басе показалось, что в груди заработал молот. Каждый в этих воздушных кармашках был для кого-то Фелисией. Каждая спасенная здесь жизнь наполняла кого-то радостью и облегчением. Каждая жизнь, оборвавшаяся до времени, становилась еще одним Катоа. У кого-то где-то разрывалось сердце.

Бася вспомнил детонатор в своей руке, ужасный щелчок нажатой кнопки, передавшийся в ладонь. Он снова ощутил удар взрывной волны от объятого пламенем челнока. Еще раз пережил ужас, сменившийся страхом, когда злосчастное совпадение подвело челнок слишком близко к взрыву и сбило с неба. Он чувствовал все так ясно, словно это происходило сейчас. И больше того: он чувствовал печаль. Кто-то только что пытался поступить так же с его малышкой. Пытался убить ее — не из ненависти, а потому, что она оказалась на пути его политических устремлений. Каждый погибший на челноке был для кого-то Фелисией. Он убил их нажатием кнопки.