Сердце тигра - Александр Прохоров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда часть денег оказалась на столе, служащий и четверо его помощников начали пересчитывать и проверять достоинство монет. Затем, их складывали на край стола. Двое других рабов принесли несколько больших медных кувшинов, судя по всему пустых. Когда отсчитывалось сумма в пятьдесят тысяч, деньги ссыпали в эти самые кувшины. После — запечатывали. Лоредан прикладывал перстень со своей печатью к каждому кувшину, потом прикладывали свои печати свидетели. И самым последним к опечатанным кувшинам подходил служащий. Он ставил специальный знак — отметку о проверке и прикреплял его к емкости. Теперь, это были деньги Лоредана.
Так все повторялось много раз. К вечеру, когда уже начало темнеть, сумма в 70 миллионов, наконец, была отсчитана. Все изрядно утомились и проголодались.
- Ну, вот и все, — сказал Бирабис, наблюдая, как пошатывающийся от усталости служащий отметил своим знаком последний кувшин. — теперь, у нас полный расчет. Не так ли, господин Гермий?
- Все верно, — кивнул молодой аристократ, оглядывая выстроенные рядами кувшины со своими деньгами и четыре больших сундука, стоящих на столе. В кувшинах было 67 миллионов сестерциев, в сундуках, которые Лоредан намеревался сразу взять с собой — три миллиона.
- Теперь, по случаю удачно совершенной сделки, предлагаю выпить, — сказал Бирабис.
- Выпить, это всегда можно, — оживился Фабий, только теперь, оправившийся от шокового состояния, в котором он прибывал, пока пересчитывали деньги.
- Сперва, погрузим мои сундуки, — сказал Лоредан.
По знаку служащего, рабы потащили сундуки к выходу. Туда же, направились и все участники сделки.
Когда сундуки начали загружать в карруку, Нарбо от изумления разинул рот.
- Что в них, господин? — спросил негр у Лоредана.
- Сестерции, — ответил тот весело с самым беспечным видом, словно говорил о погоде.
- Денежки? — Нарбо довольно заулыбался. — А что еще?
Похоже, простодушный негр не допускал даже мысли, что в столь больших сундуках от верха и до самого дна могут быть только монеты.
- Я же говорю, там деньги, — повторил Лоредан.
Тут, до негра начало доходить. Он даже изменился в лице и начал смотреть на сундуки с каким-то благоговейным ужасом, словно на изображение могущественного божества.
Когда погрузка, наконец, завершилась, они отправились на поиски приличного трактира. Такой вскоре отыскался. Войдя внутрь, они расположились за большим столом, велели подать самого лучшего вина, жареных куропаток, запеченную в углях рыбу, белого мягкого хлебы и много чего еще, не отказывая себе в разного рода лакомствах, порой самых диковинных. Нарбо и возничий Бирабиса, тоже поужинали в этом же зале, только за соседним столом, в то время, как трактирные слуги присматривали за экипажами.
Было, уже далеко за полночь, когда захмелевший Лоредан вышел из трактира подышать свежим ночным воздухом. Вслед за ним вышел и Бирабис. В черном небе сверкали тысячи звезд, с моря тянуло приятной прохладой, свет Фаросского маяка уходил куда то вдаль, а его отблески играли на волнах, то исчезая, то появляясь.
- Теперь, господин Гермий, вы один из самых богатых людей Империи, — произнес Бирабис. — Вам, можно позавидовать.
- Так уж я и богат? — покачал головой Лоредан, изображая сомнение, но хорошо при этом зная, что мавр прав.
- Ну, ваше нынешнее состояние, конечно, уступает, например богатству Марция Мессалы, местному александрийскому богачу у которого, как говорят двести пятьдесят миллионов сестерциев. Столько же у Цимиса Гальбы и Корнелия Росция из Рима. У Менкария Доломеда из Эфеса состояние оценивается в сто девяносто миллионов. В Антиохи у вольноотпущенника Аристомаха сто восемьдесят миллионов, а у Терриса Фаста из Галлии — почти сто семьдесят. У Марка Сертория из Валенции, насколько мне известно, сто двадцать, или сто тридцать миллионов.
Тут, мавр замолчал, заметив, как его молодой собеседник вздрогнул. Впрочем, через мгновение, Бирабис продолжил:
- У Гая Тотиса из Карфагена примерно сто десять миллионов. Столько же у шестерых или семерых всадников из Рима. У Тита Минуция известного торговца и перекупщика тканей, что-то около восьмидесяти миллионов…
Лоредан опять вздрогнул и это не укрылось от Бирабиса.
- Что с вами, уважаемый Гермий?
- Все в порядке, — поспешно ответил тот. — Я, просто немного продрог. Этот ветер с моря…
- Так идемте внутрь, — предложил мавр.
Они вернулись в трактир, выпили еще вина и мавр продолжил прерванный разговор.
- Вот видите, уважаемый Гермий, как я говорю, вы теперь, один из богатейших людей Империи. В размере состояния, вам немного уступает Элий Геротий из Региума и Тит Фабиуда из Афин. У всех других, кого я хорошо знаю, денег еще меньше. Некоторые коллегии и товарищества из Рима, Александрии, Лугдуна [273] и других больших городов, конечно, располагают суммами в десятки и сотни миллионов, но это ведь складочный капитал, разделенный между многими.
- А вы, господин Бирабис, разве не богатый человек? — удивился Лоредан. — Вы заплатили мне 70 миллионов, но там, в аргентариуме, ваших денег осталось примерно столько же, даже больше. И я готов поспорить, что и в аргентариумах Рима, Эфеса, Антиохи, Тарракона и боги ведают, где еще, у вас имеются немалые вклады.
- Это так, — кивнул мавр. — Но все эти деньги, которыми я распоряжаюсь, принадлежат не мне, а моему господину, имя которого я не стану называть.
- Так вы, уважаемый Бирабис не свободный человек?
- Я не раб, если вы так подумали, — покачал головой мавр, — и не вольноотпущенник. Просто, я служу своему господину.
Желая сменить тему, Бирабис спросил:
- Могу я поинтересоваться, господин Гермий, куда вы теперь?
- Домой, пожалуй, — ответил Лоредан. — Давно там не был.
- Отправитесь морем?
- Нет, что вы! Период навигации закончился, сейчас не многие нависы решаться выйти в море. Даже императорские курьеры рискуют только в случае крайней нужды. Я же, рисковать вовсе не хочу. Морем конечно быстрее добраться, но я лучше отправлюсь по суше с каким-нибудь караваном.
- А, по суше значит, — задумчиво пробормотал мавр. — И куда же вы направитесь, если не секрет. На север или на запад? Восток я исключаю, поскольку на востоке Парфия и вряд ли ваш дом находится там. Юг, я тоже исключил, так как мы итак сейчас на юге, а вы, уж точно не житель Египта.
- Я собираюсь на запад, — сказал Лоредан.
- Аааа, — глубокомысленно протянул Бирабис, — стало быть, вы живете в одной из африканских провинций, или, скорее всего в Испании.
- Мне бы не хотелось говорить, где я живу, — заплетающимся языком произнес Лоредан.
- Понимаю, — кивнул мавр. — Хорошо вас понимаю, господин Гермий.
В отличии от разомлевшего Лоредана, от Фабия, уже глядящего по сторонам мутными осоловевшими глазами и уснувшего прямо за столом мастера Саула, Бирабис, почему-то выглядел намного бодрее и это несмотря на его немалые годы, и не смотря на то, что выпил он вина не меньше других.
- Что ж, господин Гермий, время позднее и нам с уважаемым Саулом надо ехать, — сказал мавр, поднимаясь из-за стола. — Приятно было с вами иметь дело. Вдвойне приятно, что вы не пытались меня обмануть и подсунуть подделку, хотя, надо признаться до последнего момента, пока Саул не сказал своего слова, я подозревал вас в обмане. Удачи вам.
- И вам, — эхом отозвался Лоредан, уже достаточно туго соображая.
- Хочу дать вам совет на прощание, — произнес Бирабис. — Поезжай завтра в Речной порт. Там собираются купцы, чтобы объединиться в единый караван, который пойдет через Киренаику, потом через Ливию и дальше до Карфагена. Ну а там, если будет нужно, сядете на корабль.
- Мне не надо… корабль! — поспешно воскликнул Лоредан. — Я не плыву в Испанию. Нет, мне в Испанию не надо.
- Удачи, вам! — повторно произнес мавр и вместе со своим ливийцем-возницей, растолкав мастера Саула, потащил его ошалевшего, полупьяного к выходу.
Когда они скрылись, Нарбо подсел за стол к Лоредану и Фабию.
- Господин, а почему вы сказали, что нам не нужно в Испанию? — удивленно спросил негр. — Я думал, мы туда отправимся.
- Болван ты Нарбо, — сонно пробормотал Лоредан. — Ну, я все равно тебя люблю, мой большой, наивный, глупый ребенок.
40. А ВОТ И ВРАГ!
Гавани Александрии каждый день и каждый час принимали прибывающие отовсюду корабли. И хотя период навигации уже закончился, суда продолжали входить во все порты египетской столицы. Их число, конечно сократилось. Особенно, стало меньше кораблей из Испании Галлии и Италии. Многие торговцы из этих провинций остались в Александрии «зимовать», оставив свои суда в уютных благоустроенных гаванях, защищенных со всех сторон знаменитыми александрийскими дамбами.
Из Италии теперь, в лучшем случае мог прибыть лишь императорский курьерский корабль с каким-нибудь посыльным на борту, у которого было важное письмо к префекту Египта. Оживленное плавание теперь, было лишь в восточной части Внутреннего моря, где корабли по-прежнему курсировали между Грецией и Малой Азией, да вдоль палестинских и киликийских берегов.