Слёзы Шороша - Братья Бри

– Поскорее бы он пришёл и помог мне тащить лодку, – отчётливо проскрипел он, желая, чтобы Одинокий услышал его. Потом позвал Мэтью: – Мэт, куда же ты подевался? Поговори со мной, ты ведь в лодке, правда? Ты стонал. Я слышал, что ты стонал.

Не дождавшись ответа, Семимес поднял с камня верёвку и, напрягаясь изо всех сил, потащил лодку… Через какое-то время Мэт снова застонал. Он обрадовался этому, ведь теперь всё так, как должно быть: и Мэт в лодке, и Одинокий наверняка отзовётся на его стон. Семимес споткнулся и упал на колени. Стоя на коленях, он заглянул через борт внутрь: Мэта не было.

– Кто же стонет? – спросил себя Семимес. – Надо позвать Одинокого: может, он знает, где Мэт. Одинокий! Одинокий! Сейчас придёт. Просто отстал. Одинокий!

Свет и тени шарахнулись в стороны, будто испугались чего-то. Это снова упал факел. Надо тащить лодку, и надо привязать факел… Семимес долго привязывал факел: руки были неловкие, а верёвка дурная, неподатливая… Семимес встал и потащил лодку. От натуги у него разболелась голова… и шея… и глаза… Боль усиливалась. В голове у него только что промелькнула какая-то мысль. Факел снова упал, и всё исчезло: и лодка, и красные камни, и сам Семимес. Осталась только боль, которая вернула мимолётную догадку: «Это сон».

Семимес почувствовал, что он очнулся. Он хотел открыть глаза, но с ними было что-то не так, что-то не давало яви продраться сквозь черноту. И Семимеса напугала эта неотступная чернота, а ещё больше – мысль, рождённая ею: «Ослеп?!» Нос его уловил запах крови, близкой крови.

– Это кровь из моих глаз! – прошептал он, поддавшись страшной мысли. – Птицы выклевали их, пока я спал… Где я спал?.. Где я?..

Семимес попытался поднять руки: он хотел потрогать глаза… то, что осталось от них. Но руки были тяжёлые.

– Что с тобой, Семимес? – жалким скрипом проскрипел он.

Подчинив себе неподатливые руки, он поднёс их к лицу и коснулся глаз… и понял, что веки сковала спёкшаяся кровь, но главное, что глаза целы. Он осклабился от мгновенной радости и стал ногтями сдирать сгустки крови… и, наконец, глаза открылись: над ним висело ночное чёрно-фиолетовое небо. Он приподнял голову (она была во сто крат тяжелее прежней и разламывалась от боли), чтобы осмотреться. Справа от себя в скале он разглядел вход в пещеру. Возле входа и вокруг, насколько в темноте различал глаз, лежали сражённые корявыри. Неподалёку слышался бег реки… Если бы она могла забрать и унести с собой боль, которая застряла в его голове… Семимес поднёс руку к темени и тотчас отдёрнул её.

– Отец! – прошептал он трепещущим шёпотом. – Узнаешь ли ты своего Семимеса?!

Перед глазами у него поплыло – он откинул голову…

– Если Семимес чего-нибудь не напутал, здесь была битва…

Он принялся искать ощупью свой мешок, чтобы достать фляги с грапианом и тулисом, но вместо этого, натыкался на тела корявырей, облачённые в панцири. Чувствуя, что тело его ослабло и плохо подчиняется ему, он решил проверить, нет ли у него других ран, кроме этой жуткой на голове. И как только руки его коснулись груди, он ужаснулся…

– Отец, – обречённо позвал он… и стиснул челюсти, чтобы не разразиться диким рёвом, и зажмурил глаза, чтобы не дать воли слезам… – Как я ему: «Откликайся жизни».

Два дня и две ночи Савасард и Гройорг уходили от корявырей, которые с упорством, не уступавшим волчьему, преследовали их. Гораздо безопаснее для друзей было бы затаиться в каком-нибудь укромном месте, коих в горах несть числа, и, выждав, пока корявыри пройдут по ущелью Ведолик дальше, идти по скрытым от глаз тропам Кадухара в направлении леса Садорн. Однако Гройорг был непреклонен в своём решении.

– Дружище, – сказал он Савасарду, – я не побегу от этих тварей так, чтобы убежать вовсе. Я перебью их всех, Мал-Малец в помощь мне… за нашего Мэта-Жизнелюба и за нашего Нэтэна-Смельчака. Ты поможешь мне?

– Тебе не обойтись без моих стрел, дружище, – ответил тот.

Пять раз они внезапно нападали на корявырей, давая волю Мал-Мальцу и двум коротким мечам, и потом отходили, отсекая преследователей стрелами. Пять раз вражьи секиры и мечи пробивали защиту друзей, оставляя на их телах кровавые раны: четыре из них достались Гройоргу, одна – Савасарду… Когда Кадухар остался позади, друзья решили идти вдоль гряды камней в направлении Трёхглавого Холма. Огромные камни, разбросанные там и здесь на большом пространстве, позволяли отступавшим сбивать с толку корявырей и нападать на них из засады…

Свет ещё не рассеял тьмы, и это было на руку двум друзьям: было легко спрятаться, выждать и напасть с близкого расстояния. Гройорг сидел, прислонившись спиной к камню, и жевал баринтовый орех. Савасард стоял рядом, наблюдая за подступами.

– Савасард, что ты всё смотришь да смотришь? Видимость никудышная. Садись. Услышим их. Савасард?

– Размышляй потише, Гройорг.

– Я вот тебя попросить о чём-то хочу, а ты мне компанию не составишь – всё смотришь да смотришь.

– Мы услышим многих, но можем прослушать одного. Поэтому я и всматриваюсь во мглу. О чём ты хочешь меня попросить?

– Отпусти меня, дружище. Перебьём их, и отпусти меня в нэтлифскую крепость. Я хочу бить и бить этих тварей. За нашего Мэта-Жизнелюба… за нашего Нэтэна-Смельчака… за брата и сестру, что делали в Дорлифе Новый Свет. Отпусти меня. Мы с Мал-Мальцем не будем лишними в крепости.

– А кто будет Слово охранять? Ответь мне.

Гройорг опустил голову и тихо прохрипел:

– Просто я хочу их бить.

– Сейчас ты займёшься этим. Слышишь их?

Гройорг встал и прислушался.

– Слышу. Ты их видишь?

– Да.

– Сколько их?

– Я насчитал шестнадцать. Двое из них на четвероногих.

– Ну, у тебя и глаз, Мал-Малец в помощь мне!

– Моему б глазу теперь с десяток стрел в помощь.

– Последнюю бы потратить с умом. А я пущу в ход кинжалы. Только подпустим их поближе, как в тот раз. Куда корявыри идут?

– Прямо на нас. Кровь чуют.

– Давай сделаем так. Я проберусь к тем камням. Как только проберусь, вали четвероногую тварь, и бросимся на них с двух сторон, – предложил Гройорг.

– Хороший план, дружище.

– Мы перебьём их в два счёта.

Бой длился недолго. Вслед за стрелой Савасарда, свалившей четвероногого, в корявырей один за другим полетели пять кинжалов Гройорга: два из них пронзили головы, войдя через глаза, три рассекли глотки. Остальные корявыри, в ярости, зарычав, ринулись на людей. Четверо, один из которых сидел на четвероногом, навалились на Гройорга, семеро окружили Савасарда… Когда всё кончилось, один из двоих, что всё ещё стояли на ногах, прохрипел:

– За Нэтэна-Смельчака.

– За Мэта-Жизнелюба, – сказал другой.

Савасард подошёл к камню и, опершись о него спиной, опустился на землю.

– Куда тебя? – спросил Гройорг.

– В ногу.

Гройорг склонился над Савасардом, чтобы взглянуть на рану.

– Кровь – ручьём. Мигом залью тулисом и перевяжу.

– Буду признателен, дружище.

– На-ка хлебни грапиана.

– И ты хлебни.

– И я хлебну.

Перевязав Савасарду рану, Гройорг сказал:

– Посиди здесь, а я пойду друзей, кои мне в драке помогли, соберу – ещё пригодятся.

Светало. Перекусив и отдохнув, друзья направились к Трёхглавому Холму, чтобы с высоты осмотреть округу…

– Я обмотал твою ногу так, что ты бежишь быстрее, чем прежде! – прокричал Гройорг Савасарду вдогонку.

– Так оно и есть, дружище! Благодарю тебя ещё раз! – ответил тот и, взойдя на верхушку холма (на самую высокую из трёх), вдруг прильнул к земле.

– Кого ты там заметил, что распластался ящерицей?

– Поздно распластался. Боюсь, меня тоже заметили.

– Кто? Признавайся!

– Корявыри. Их не менее двух сотен. Идут со стороны Выпитого Озера. Все на четвероногих… Прибавили ходу… Мчатся прямо на нас.

Гройорг присоединился к Савасарду и, увидев корявырей, воскликнул:

– Вот те раз!.. У меня семь кинжалов осталось, у тебя ни одной стрелы – нечем будет унять их прыть. Устоят ли на ногах твои мечи и мой Мал-Малец под таким напором?.. Что ты молчишь?!

– Нечего сказать – вот и молчу, – ответил Савасард.

– А ты не молчи! Говори что-нибудь!

Как ни сбивала Савасарда с мысли болтовня его квадратного друга, он всё-таки ухватился за неё… и вспомнил то, что нужно было в эти мгновения вспомнить.

– Слышал я от отца… – начал он.

– От того парня, которого мы должны разыскать?

– Да, Гройорг, от Фэдэфа.

– Ну да, от Фэдэфа.

– Среди камней, что вокруг нас, есть три камня. Они стоят, прислонившись друг к другу, и походят, если смотреть на них сверху, как мы с тобой сейчас смотрим на округу, на трёхлепестковый цветок. Между ними есть ход, который ведёт под землю. Нам надо найти его раньше, чем здесь будут корявыри.