Закон военного счастья (сборник) - Николай Басов

Гладь воды во все стороны простиралась бесконечно. И это была именно гладь – воду не морщила ни одна складочка, ни одна волна. Даже не было привычной зыби – мерного поднимания и опускания широко заглаженных валов, которые остаются от бурь и которые на Земле всегда так или иначе появляются в море.

Далеко на западе туманной, темной полосой прорисовывался дварский берег. Почему-то Ростик был уверен, что он находился ближе, чем противоположный, восточный берег залива, который виднелся четко и ясно, как на китайской картинке тушью по шелку. Так получалось, вероятно, из-за тумана, который гулял над водой. На востоке, при желании, в бинокль можно было рассмотреть даже опушку леска и наиболее крупные, отдельно стоящие деревья. Но почему-то, при всей этой ясности, восточный берег выглядел более настороженным. Чем это можно было объяснить, Ростик не знал.

Почти привычно он сделал усилие и попытался представить, что их ждет на том, восточном, берегу. И хотя двары к ним тоже не питали чрезмерной любви, восток каким-то образом обещал гораздо больше неприятностей.

Эдик поплескал костюмом в воде, легко напялил его на себя, приспособил акваланг, демонстративно укрепил часы на запястье, сполоснул и натянул маску на лоб, вделся в ласты. Да, он определенно делал это не раз в прошлом, Ростик даже не вполне поспевал за ним. Потом Эдик посмотрел на ребят, не спускающих с него внимательных глаз, перевел оценивающий прищур на Роста.

– Готов? – спросил Эдик. – И запомни, не будешь слушаться – отстраню.

– Да ладно тебе, – Ростика уже утомляла эта придирчивость. – Тоже – нашел проблему! Разок окунуться и в песочке поковыряться.

После этого он повернулся спиной к близкой воде за бортом и вполне по-киношному опрокинулся назад.

Вода сначала показалась слишком соленой, ее вкус на губах напоминал кровь. И ведь купался Ростик в море уже десятки раз за последние недели, а вот поди ж ты – аквалангистом он ощущал море как полный новичок.

Сначала ему, находясь под водой, трудно было правильно дышать – он сбивался, слишком пыхтел, а шум в ушах от каждого выдоха чуть не резал перепонки. Потом он догадался и сделал каноническое глотание для декомпрессии, и сразу стало легче. Потом с борта к нему упал Эдик. Он именно упал, увлекая за собой массу воздуха, который тотчас разбился на клубящиеся шлейфы пузырьков. Потом они посмотрели друг на друга. Эдик кивнул и пошел вниз.

До дна было недалеко, даже слишком. Всего-то метров десять, может, чуть больше. Но у дна ощущалось иное строение всего мира, собственно, тут был другой космос. Тихий, мягкий, медленный, но очень тяжкий. Ростик еще раз продул носоглотку, стало еще легче. И погнался за Эдиком.

Догнать его не составило труда, но выровнять дыхание потом было куда как непросто. Эдик посмотрел на спутника, покачал осуждающе головой и снова поплыл вперед, как ленивая рыба – едва шевеля ластами, экономно помогая себе руками и все время оглядываясь по сторонам.

Ростик попробовал держаться так же. В общем, у него почти получилось. Только вот темно-синий занавес воды, казалось, висел слишком близко. За последний год с небольшим он как-то привык, что, кроме тьмы, ничто не мешает смотреть и видеть окружающее пространство на десятки, а то и сотни километров. А тут все было ограничено считаными метрами. Это каким-то образом заставляло постоянно вглядываться в неверную мглу чуть дольше, чем хотелось. Но поделать с собой что-либо было не просто. Наконец он и к этому привык. И снова, заторопившись, догнал Эдика.

Тот уже нашел небольшую лужицу однообразных ракушек – ярко-желтых на серовато-коричневом песке. Они все были полуоткрыты, и что-то внутри них плавно, беззлобно шевелилось. Когда тень от Эдика легла на крайние из них, створки чуть дрогнули, но ни одна не закрылась. Ростик ждал, как раковины отреагируют на его тень, но тени почему-то не было. Он поднял голову…

Так и есть, это была не Эдикова тень. Над ними, как гравилет необычной формы, в десятке метров нависала лодка. Их родная «Калоша», с ребятами, высунувшимися за борт. Ростику показалось, он даже различает лица.

Внезапно ему стало холодно. Странно, этого не было раньше. Наоборот, он еще пару минут назад подумал, что на этом мелководье вода прогревается, как на Земле в лиманах… Или что-то изменилось вокруг них?

Ростик крутанулся, посмотрел по сторонам. Ничего видно не было. Он пожалел, что они взяли с собой только ножи и никому не пришло в голову вооружиться хотя бы ружьем для подводной охоты. Что ни говори, а пара выстрелов у них имелась бы.

Холод исчез. Теперь Ростик не сомневался, их кто-то видел. Только что это значило – им предстояло узнать не сейчас. И, может быть, даже не сегодня.

Ростик приказал себе успокоиться и опустился к Эдику. Тот почти без усилий парил над дном, разглядывая красные, розовые, синие кораллы. Полипы явно вытягивались в сторону желтых моллюсков, и несколько пустых раковин, нашедших могилу у основания известковых кустиков, не оставляли сомнения, кто из противостоящих организмов является добычей.

Но, с другой стороны, и кораллы что-то останавливало. Их было не так много, как если бы они бесконтрольно жрали моллюсков.

Внезапно перед Ростиком на расстоянии вытянутой руки пролетел изрядный, с метр диаметром, почти круглый скат. Или это была манта? Ростик никогда не видел настоящих морских скатов и не знал, чем они отличаются от мант. Да и зачем, когда у них для этого был Пестель?

Но то, что гналось за скатом, оставить его в равнодушии не могло. Это была акула, настоящая акула, какой ее всегда изображали в книжках – острое рыло, косой, усмехающийся рот, полный зубов, безжизненные глаза из темного стекла и великолепное, невероятно сильное тело.

Казалось, она не плыла, а ее несло, настолько легкими, незаметными движениями она перемещалась. Только после того, как акула растаяла в тумане сбоку, Ростик осознал, что это был на самом деле акуленыш, всего-то в полметра длиной. Но он уже охотился, он был хищником, способным расправиться с жертвой в несколько раз крупнее себя. Интересно, а они тут большие вырастают, спросил себя Рост.

Внезапно Эдик довольно громко замычал и указал на что-то внизу. Ростик тут же дернулся вперед, но это привело лишь к тому, что он практически встал на голову. Палец Эдика, как оказалось, был нацелен на что-то, находящееся в раковине.

Ростик присмотрелся. Это было что-то чуть более темное, чем желтая, мягкая, очень нежная ткань моллюска. Это было что-то очень твердое и тяжелое, способное поблескивать и неживое… Сомнений у Эдика больше не было.

Нимало не смущаясь, он вытянул пальцы и попытался схватить жемчужину. Створки мгновенно захлопнулись и сжали эти пальцы с такой силой, что Эдик, кажется, заорал. По крайней мере, вокруг его загубника появилось облако пузырьков, которые сразу унеслись ввысь. Потом Эдик вытащил левой рукой нож и одним ударом сковырнул раковину с камня. И уже потом принялся долбить ее, разрывать, разламывать, стараясь освободиться от немилосердной хватки.

Когда он все-таки справился с раковиной, пальцы его выглядели так, словно по ним проехал небольшой грузовик. Они посинели, полиловели, на коже остались отчетливые отпечатки зубчатых кромок раковины, но они сжимали довольно крупную, с ноготь большого пальца, неправильную горошину.

Ростик снова попытался осторожно, чтобы вызванное им движение воды не заставило желтые раковины захлопнуться, повиснуть вверх ногами. Трюк привел к успеху – в трех раковинах из трех, в которые он заглянул, находились почти такие же кругляшки.

Чтобы не пострадать попусту, Ростик вставил между створок рукоять ножа, достал жемчужину, почти без труда выдернул его, потому что полусферическое навершие и само чуть не выскакивало от усилий раковины. Потом рассмотрел добычу.

Горошины были тяжелые, даже очень, и совершенно ясно было, что это не жемчуг. В них ничего не было от перламутра, от красоты драгоценной органики. Скорее всего, они напоминали пули или шрапнелины, в каком качестве их вполне можно было использовать даже без обработки.

Внезапно Эдик тряхнул Ростика за плечо. Потом показал на часы и ткнул пальцем вверх. Рост кивнул и стал медленно подниматься следом за журналистом. Их первая ходка под воду окончилась.

В лодке воздух показался живительным, как поцелуй феи, но в целом все стало гораздо более тяжелым, чем в воде. Даже втащиться в «Калошу» Ростик сумел только с помощью Кима. А может, все дело было в том, что он не мог как следует уцепиться за борт лодки – мешали зажатые в кулаке шрапнелины.

Потом они стали обсуждать эти катышки. Хотя и обсуждать было, по сути, нечего. В свете яркого солнца, в привычном воздухе даже Эдик не сомневался, что ярко-желтые моллюски откладывали горошины из какого-то металла. Хотя что это был за металл и какова его ценность – еще предстояло выяснить.