История Петербурга в преданиях и легендах - Наум Синдаловский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На рубеже веков уходили из жизни и другие представители культуры XIX века. Умер поэт Алексей Апухтин, на которого русская поэзия возлагала большие надежды. Апухтин рано начал писать стихи. Уже во время учёбы ему прочили великую славу и смотрели как на будущую знаменитость. Покровителю Училища правоведения принцу П.Г. Ольденбургскому приписывается фраза, ставшая одно время крылатой: «Если в Лицее был А. Пушкин, то у нас Апущин». В этом каламбуре, основным звеном которого является переиначенная фамилия Апухтина, легко заметить некоторую двусмысленность. Но даже принц Ольденбургский, видимо, вовсе не предполагал, какие ассоциации могут впоследствии возникнуть в связи с этим. В известном смысле Апухтин действительно «опустился». По окончании училища он с головой окунулся в праздную светскую жизнь, заполненную картами, цыганами, кутежами. Его знаменитый романс «Ночи безумные, ночи бессонные» во многом автобиографичен. Лирика поэта насквозь пронизана грустью, разочарованием, недовольством жизнью. Второго Пушкина из него, увы, не получилось.
В 1870-х годах у Апухтина началось болезненное ожирение. Он полнел на глазах, растекаясь телом и лицом до такой степени, что это становилось, с позволения сказать, неприличным. Рассказывали, что какая-то девочка, впервые увидев его в гостиной, так испугалась, что буквально бросилась к матери с вопросом: «Это человек, или нарочно?». Умер Апухтин в 1893 году, в возрасте пятидесяти трёх лет, от водянки.
В 1909 году скончался Иннокентий Фёдорович Анненский. Известный филолог, писатель, переводчик, литературный критик и педагог вошел в историю русской культуры исключительно как поэт, хотя практически все его стихи увидели свет только после кончины их автора. Первый оригинальный сборник поэта «Кипарисовый ларец» появился только через год после его смерти, в 1910 году. В названии не было ничего оригинального, как это могло показаться на первый взгляд. У Анненского был небольшой ларец из кипарисового дерева, в котором он хранил свои стихи. Однако для воспитанных на античной культуре знатоков поэзии смысл названия таким банальным не казался. В античности кипарис был связан с культом умерших. Овидий в «Метаморфозах» рассказывает романтическую историю о любви юноши по имени Кипарис к прекрасному оленю, которого он однажды смертельно ранил. В ужасе от содеянного Кипарис обратился к богам с просьбой превратить его в дерево печали, чтобы он мог вечно стоять над могилой друга, оплакивая его случайную смерть. С тех пор кипарисовое дерево неразрывно связано со смертью, а традиция хоронить особо почитаемых покойников в кипарисовых гробах сохраняется в мире до сих пор. Так что образ кипарисовой шкатулки, в которой Анненский то ли хранил, то ли хоронил свои стихи при жизни, как для него самого, так и для поклонников его таланта каждый раз наполнялся глубоким мистическим смыслом. На дворе был серебряный век русской культуры, представители которого превыше всего ценили в поэзии символизм.
Анненский был высоко эрудированным человеком, свободно владевшим четырнадцатью иностранными языками, в том числе французским, немецким, латинским, греческим, английским, итальянским и древнееврейским. При этом обладал высочайшим чувством родного, русского языка. Рассказывают, как однажды во сне ему показалось, будто на постаменте памятника Пушкину в Лицейском саду неправильно выбили цитату из пушкинского стихотворения. Вместо «весной при кликах лебединых» будто бы каменщики выколотили «весной при криках лебединых». Едва расцвело, он вскочил с постели и бросился к памятнику. К счастью, текст оказался воспроизведённым правильно. Но Анненский ещё долго не мог унять охватившую его тревогу. «Какая разница „при криках“ или „при кликах“? – пытались его успокоить друзья. «Разница большая. Сто лет. Восемнадцатый и девятнадцатый век», – продолжал волноваться поэт.
Иннокентий Фёдорович Анненский
Для Анненского в этом восклицании не было ничего случайного. Ровно сто лет назад, в том же Царском Селе, где жил и преподавал Иннокентий Фёдорович, учился в Лицее Пушкин, признанный современниками патриархом русской поэзии предыдущего, XIX века. Было и другое мистическое обстоятельство. Пушкин вел своё происхождение из рода знаменитого Абрама Петровича Ганнибала. А в семье Анненских жило старинное предание, согласно которому бабушка Иннокентия Фёдоровича по матери происходила из того же рода. Она будто бы была не то законной, не то внебрачной женой одного из сыновей Абрама Петровича. Документальных свидетельств этому, кажется, нет, да и где им быть, если известно, какими плодовитыми и любвеобильными были мужские представители знаменитого рода Арапа Петра Великого.
Кончина Иннокентия Фёдоровича окружена мистическим флером. Известно, что умер он неожиданно. Отказало сердце, и он замертво упал на ступени Царскосельского, ныне Витебского, вокзала, возвращаясь из Петербурга домой, в родное Царское Село. Недомогание почувствовал ещё за обеденном столом, в гостях у петербургской знакомой. Однако врождённая скромность не позволила прилюдно признаться в этом. Случилось это 30 ноября 1909 года. А незадолго до этого, в том же ноябре, как рассказывает одна посмертная легенда, в рабочий кабинет к Иннокентию Фёдоровичу без стука вошёл кто-то из слуг и увидел странную картину. Посреди кабинета, на полу сидит Анненский и задумчиво смотрит перед собой. Серьёзного значения этому не придали. И только после его неожиданной кончины вспомнили, что родом Анненский из Омска, а в Сибири существует давняя примета: если человека тянет на пол, значит, скоро ему конец.
В 1891 году Россия оплакивала раннюю смерть «Царицы математики» Софьи Ковалевской. Если верить городскому фольклору, свою кончину она напророчила себе сама. Будто бы накануне свадьбы, впав в меланхолию, сказала своему жениху, что «один из них до Нового года не доживёт». И как в воду глядела. Вскоре она простудилась и скончалась в возрасте 41 года.
На рубеже XX века в России началась эпоха самолетостроения. Одним из её зачинателей был выдающийся авиаконструктор Игорь Сикорский. В Петербурге рассказывали легенду о том, как мальчику Игорю, когда ему не было ещё и десяти лет, приснился сон, будто он летит на воздушном шаре. Когда он рассказал об этом отцу, тот ужаснулся: «Еще никому в мире не удалось создать летательный аппарат легче воздуха».
В 1973 году, в связи с массовой жилищной застройкой района, была проложена магистраль. Назвали её Богатырским проспектом. По официальной версии, «в честь воинов-летчиков, по-богатырски защищавших ленинградское небо в годы Великой Отечественной войны». Однако в Петербурге живёт легенда о том, что проспект назван в честь первых самолетов из серии «Богатырей». Самолетам давались героические имена: «Русский витязь», «Илья Муромец». Они были созданы Игорем Сикорским. В то время он работал главным конструктором авиационного отдела Русско-Балтийского завода.
В 1910 году Петербург потрясла неожиданная трагическая гибель одного из первых русских лётчиков Льва Мациевича. Он погиб на глазах тысяч зрителей во время Всероссийского праздника воздухоплавания на Комендантском аэродроме. Пилотируемый им аэроплан потерпел аварию. Между тем говорили, что Мациевичу как члену партии эсеров было дано задание исполнить роль «камикадзе»: убить премьер-министра П.А. Столыпина и погибнуть самому. Мациевич отказался выполнить это задание, и товарищи по партии будто бы тайком повредили ему самолет, который и «сломался в воздухе». По другой версии той же легенды, Мациевич сам покончил с собой после того, как по каким-то причинам не смог выполнить задание партии.
Лев Макарович Мациевич
Уже после гибели летчика известный в то время предсказатель Сар-Даноил опубликовал в петербургских газетах расчёты, «основанные на цифровых комбинациях с именем, отчеством и фамилией» Петра Аркадьевича Столыпина. Из расчётов следовала точная дата убийства премьер-министра. Это должно было произойти в 1911 году, через год после трагического полета Льва Мациевича. Так что смерть Мациевича, если она, конечно, как это утверждает фольклор, произошла из-за Столыпина, оказалась напрасной. Столыпин, по Сар-Даноилу, в 1910 году не должен был погибнуть.
Смерть Мациевича ещё долгое время будоражила умы современников. Рождались все новые и новые легенды. Две из них нашли своё отражение в стихотворении Александра Блока «Авиатор». Согласно одной из них, Мациевич в воздухе сошёл с ума и «сам выключил мотор», согласно другой, – «покончил с собой из-за неразделённой любви»:
Или восторг самозабвеньяГубительный изведал ты,Безумно возалкал паденьяИ сам остановил винты?<…>Зачем ты в небе был отважныйВ свой первый и последний раз?Чтоб львице светской и продажнойПоднять к тебе фиалки глаз?
В тот день, когда погиб Мациевич, на трибунах Комендантского аэродрома находился актер труппы Народного дома Глеб Евгеньевич Котельников, выступавший на сцене под псевдонимом Глебов-Котельников. В свое время Котельников окончил военное училище и, может быть, поэтому принял близко к сердцу гибель прославленного летчика. Под впечатлением драматических событий, свидетелем которых он стал, Котельников изобрёл первый в мире ранцевый парашют для спасения пилотов, терпящих аварию. По одной из легенд, впервые мысль о парашюте пришла Котельникову в голову, когда он «загляделся на парусиновые юбки дам», собравшихся на Комендантском аэродроме. Такая небесная юбка могла бы спасти жизнь не одного пилота, будто бы подумалось ему.
