Мастер третьего ранга - Дмитрий Коробкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Через пару листов дневник вовсе погряз в безотрадной тоске и унынии. Иван не понимая, зачем Николай всучил ему эту летопись уязвленного эго и всеми недооцененного «Я», хотел было швырнуть ее в кучу истоптанных бумаг на полу, когда взгляд зацепился за слова: начался мор.
«2 Мая 495 года.
Теперь точно стало ясно, что начался мор. Это уже не слухи. В первые дни я, как и все посмеивался в кулак, но теперь уже не до смеха. Больница, переполнена, врачи хватаются за головы, не понятно, что это за болезнь. У всех разные симптомы. Некоторых постоянно мутит, проносит и знобит, кто заболел раньше, покрылись язвами и начинают гнить живьем. Некоторые стали себя странно вести.
3 Мая.
Сегодня сам не заметил, как стал обходить прохожих по большой дуге. После похода в составе администрации в больницу, мылся целый час. Сюртук жалко конечно, но выброшу, мало ли. Теперь вздрагиваю от каждого чиха и боюсь дышать. Завтра начнут раздавать марлевые повязки. Еще никто не знает, но ночью закроют все ворота, с указанием никого не впускать и не выпускать.
Может сбежать?
5 Мая.
Сегодня приезжие торговцы устроили бунт. Они требовали их выпустить, даже попытались штурмовать главные ворота. Дружине пришлось стрелять. В итоге двое убитых и один раненный.
Да, вот вам и большая ярмарка, вот и поторговали. Теперь их золотые тут и нахрен никому не нужны. Каждый за свою шкуру трясется.
Половина торговцев с охраной уже слегли. Понятное дело, что остальные хотят уйти, пока сами не заболели. Да кто ж их выпустит? Нужно покрутиться среди них, разузнать, может им удастся улизнуть, ну и мне заодно с ними.
А Юля?
Юлия, Юлия. Хрен с ней со стервой. Эта шлюха без меня не пропадет. Нужно было раньше ее бросить. Не дал нам Бог детишек. Давно было пора задуматься, а спроста ли? А я дурак все терпел, все думал наговоры, что она со Степаном таскается. Какой же я был дурак! Все гордился, что красавицу такую взял.
Знал бы я раньше, что эта красавица так скоро покажет свое поганое нутро и всю жизнь мне изгадит.
Почему я не придушил эту тварь тогда, когда узнал, сколько она втайне от меня сделала абортов? Побоялся сесть? Да лучше сидеть, чем жить с этой тварью.
Все. Точно решено. Пока не подхватил заразу, нужно делать ноги.
6 Мая.
Чего и следовало ожидать. Ночью торговцы порезали сонную охрану у дальних ворот и попытались уйти через болота. Вот только не те ворота они выбрали. Там нечего делать без опытного проводника. Даже городские редко туда ходят. Только колдуны и травники хорошо знают те места.
Короче, несколько из них потонуло в топи, остальным пришлось сдаться. Теперь в тюрьме аншлаг. Город гудит, будто потревоженный улей. То тут, то там вспыхивают беспорядки.
В больнице теперь лежат только самые тяжелые больные, остальным советуют сидеть по домам, и с каждым днем зараженных все больше. Столкновений тоже все больше. Народ сходит с ума.
Кто–то стал кричать, что во всем виновата колдунья с Пристанной улицы. Что она на воду порчу навела. Всем бы посмеяться с дурочка. Но вот я сижу и смотрю в окно, как с Пристанной улицы поднимается столб дыма и огня. Насколько я помню ее дом у самого озера, потому быстро потушат.
8 Мая.
Бежать нет смысла. Да я уже это и так понял. Раньше я думал, что это нервное, но меня с каждым днем мутит все больше. Сегодня на подушке я обнаружил целую прядь волос, а во рту солоноватый привкус.
Короче хана. Волос лезет клоками, десны кровоточат, ем с трудом, когда на время отпускает тошнота, вся еда гадкая на вкус. Все больше налегаю на кислое. Не так тошнит.
Юля косится и шарахается от меня. Она даже не стесняется и кривит при мне свою поганую морду. У нее–то все в порядке. Не удивлюсь, если она сегодня же соберет манатки и уйдет к Степану.
Сегодня открыли ворота. Никто, никуда не бежит. Куда бежать? Посыльные из приозерных сел просят помощи, у них то же самое. Выбрали тех, кто выглядит получше, отправили за помощью в Солеварск.
Раньше надо было. Теперь–то смысл какой?
20 мая.
Придурков на улицах все больше. Каждый день драки, стрельба. Дружинникам разрешили стрелять в нарушителей. Сижу дома. Совсем хреново. Еда все чаще просится назад. Во рту все отекло, постоянно сушит. Волосы выпадают все быстрей и больше. На мизинце и над верхней губой появились язвочки. Ноги отекают, замучил жар.
Сегодня эта стерва совсем довела! Уж не помню точно, что она сказала, но наконец, я положил этому край. Она получила за все и сполна.
Кажется, я, как и остальные схожу с ума. Сидел час и нюхал ее кровь на своих руках. Очень хотелось лизнуть, попробовать на вкус, но я не решился. Хотя пока чувствовал запах крови, совсем не тошнило.
Интересно, как скоро ее хватится Степан?
23 Мая.
Степана зарезали в драке. Христианский священник уже не первый день ходит с проповедями по улицам и домам, и на каждом шагу кричит, что это кара божья, за то, что предали Христа и поклонялись языческой скверне. За ним следом ходит раболепная толпа и сбивает с домов обереги, стирают со стен обережные знаки, громят молитвенники духам в домах. Сегодня утром они попытались разбить жертвенник Тары. Там то и полег Степан, когда язычники пошли на православных.
Ну и кому ты Юличка теперь нужна?
Кстати, нужно куда–то девать ее тело, хоть она и в подвале, но, кажется, начинает вонять. Не хватало еще мух тут разводить.
27 Мая.
Откровенно лень писать, но раз уж взялся. Не хочется ни чего. Надоело сидеть дома и смотреть в зеркало на свою стремительно лысеющую голову и то, как сочатся язвы на иссыхающем лице. Выпал зуб. Положил под подушку и от чего–то веселился как дурак.
Приехали медики из Солеварска. С трудом вышел на площадь и лично наблюдал, как они остановились у ратуши. Меня пригласили, кстати, как наименее больного в ратушу, на
