10 гениев живописи - Оксана Балазанова

Он почти перестал писать людей и стал писать вещи. Можно сказать, что он раскрыл тему слепоты в новом ракурсе: на его полотнах появилось то, что видят руки слепого на ощупь.

Франк Эльгар: «Затворившись в своем ателье, он разглядывает окружающие его вещи: графины, стакан, пачку табака, гитару. Он рассматривает их под различными углами зрения, ощупывает руками художника, проникает в них всеми чувствами, выявляет их строение, сущность, вторгается в их бытие. В своем затворничестве он заново переживает генезис мира, всем своим существом переживает тайну творения».

Много лет спустя в 1964 году Метценже написал: «Видеть модель недостаточно, надо о ней думать. Ситуация фигур, пейзажей, натюрмортов определяется ныне не чем иным, как положением их в сознании художника».

Портреты 1909–1910 годов составляют отдельную, поистине гениальную страницу в творчестве Пикассо – Воллар, Канвейлер, Уде, «Дама с веером», «Королева Изабо». Это не просто портреты – это видение глубинной сущности человека как такового, в них нет ничего обыденного и сиюминутного, но при этом они остаются очень индивидуальными. Пенроз рассказывал, что по портрету Пикассо он узнал в лицо Вильгельма Уде, которого никогда раньше не видел, встретив его в 1935 году в каком-то кафе – т. е. через 25 лет после написания портрета.

Знаменитый портрет Амбруаза Воллара – владельца галереи, коллекционера, знатока искусства, друга художников считается шедевром кубизма. Этот портрет был приобретен И. А. Морозовым в 1913 году у самого Воллара. По технике – это сплошное напластование полупрозрачных, дымчатых, ломаных плоскостей, которые выглядят как движущиеся «молекулы» кристаллической материи, которые в своем движении рождают формы. Мир на картинах Пикассо пластичен. В 1915 году художник написал еще один – уже реалистичный портрет Воллара в энгровской манере. Узнать натуру, которую мы видели на первом портрете, нетрудно, но на этот раз перед нами сидит заурядный человек средних лет, удачливый торговец картинами, лишенный какой бы то ни было одухотворенности.

Человек, мыслящий образами, легко понимает, почему Пикассо пришел именно к такой живописи. Сибирский самородок Суриков, считающийся реалистом из реалистов, объяснял некоей возмущенной даме: «Вовсе это не так страшно. Настоящий художник так должен всякую композицию начинать: прямыми углами и общими массами. А Пикассо только на этом остановиться хочет, чтобы сильнее сила выражения была. Это для большой публики страшно. А художнику очень понятно».

Личная жизнь Пикассо в это время тоже делает виток. В 1911 году в кафе «Эрмитаж» польский художник Маркуссис познакомил Пабло со своей подругой Евой Хумберт. Ева поразила воображение Пикассо, и он за рекордно короткий срок написал полотно «Моя красавица» (разумеется, в кубистической манере). Ева отозвалась на это скрытое признание. Женщин всегда привлекал особый магнетизм Пабло, внутренний огонь, взгляд его черных глаз, которые, по выражению Кокто, были «заряжены электричеством». Ева даже сопровождала его в поездках.

Аналитический кубизм Пикассо стал знаменательным этапом в истории искусства. Он и сейчас поражает своей мощью, хотя есть в нем что-то холодное, отстраненное, вызывающее содрогание. Но художник пошел дальше. Логика процесса вела от анализа к синтезу, т. е. к созданию «новой реальности». 1911–1912 годы – так называемый формальный период Пикассо и Брака. Мастер пишет целые серии композиций, в основном овальных. Его картины не случайно приобретают овальную форму. Овал – это античный символ яйца, основы жизни. Для Пикассо символика играла не последнюю роль. В его картинах бесконечно и безостановочно что-то происходит. Формы дробятся, умножаются, перетекают одна в другую. Художник изобретал все новые способы наложения друг на друга прозрачных плоскостей. Но синтетический кубизм исключал портретную живопись.

Теперь Пикассо пишет, в основном, натюрморты, преимущественно с музыкальными инструментами, трубками и коробками из-под табака, нотами, бутылками с вином и т. п. – атрибутами, составляющими неотъемлемую часть образа жизни художественной богемы начала века. В композициях появляется «кубистическая тайнопись»: зашифрованные номера телефонов, домов, обрывки имен возлюбленных, названий улиц, кабачков. Вместе с излюбленными изгибами женоподобного тела скрипки и нотными знаками встречаются знаки игральных карт и игральных костей и слова «Ma jolie», «J’aime Eva». Речь идет о Еве Хумберт, жившей с ним в те годы.

Эренбург: «Никто в точности не знает, слушая его, где он кончает шутить; он умеет балагурить чрезвычайно серьезно, а серьезные вещи говорит так, что при желании их можно принять за шутку».

В каждой шутке есть доля правды. Можно ли принять два стула за автомобиль? Но ребенок переворачивает два стула и совершенно серьезно воспринимает себя в роли водителя. Важна точка зрения.

Пикассо тоже словно погружается в стихию игры – ищет новый переход к натуре, пытается, так сказать, примириться с природой. В его творчестве возникают коллажи («Натюрморт со стулом»). Сила его воображения заставляет предметы менять свою природу, исполнять чужие роли.

В коллажах Пикассо и Брака все больший вес приобретает тема урбанизма, одна из излюбленных тем искусства того времени. Судорожно нарастающие темпы урбанизации поражают воображение. Рост городов, грохот фабрик, обилие афиш, вывесок порождают чудовищный калейдоскоп. Урбанистическая тема в свою очередь провоцировала раздробленное, мозаичное восприятие. В коллажах Пикассо соединяются «куски цивилизации», ею же отвергнутые – обрывки газет, буквы вывесок, куски обоев, табачные обертки, измятые меню, визитки.

Со временем объем инородного материала в картине увеличивается – то появляются присыпки песком, то в плоскость картины монтируются кусочки дерева и металла, прикрепляются осколки стекла, лепятся гипсовые элементы. Время от времени Пикассо создает пластические конструкции из дерева, проволоки, картона, которые ничего не изображают, но остроумны и по-своему органичны. Пикассо признается: «Я люблю предметы, не имеющие ценности; если бы они дорого стоили, я бы давно разорился».

Хотя во многих своих значительных произведениях художник продолжает использовать некоторые кубистические приемы вплоть до 1923 года (например, «Три музыканта», написанные в 1921 году, «Женщины, бегущие по берегу», созданные еще через год), но собственно кубистический период в творчестве Пикассо заканчивается вскоре после начала Первой мировой войны, разделившей его с Браком.

«Аскеза» аналитического кубизма у Пикассо больше никогда не возобновляется. Дальнейшая эволюция кубизма идет в юмористическом ключе, превращаясь в блестящую декоративную игру.