Бумажный Тигр 3 (СИ) - Соловьев Константин Анатольевич

Но ни одно из этих пробуждений не могло сравниться с нынешним пробуждением. Оно и на пробуждение-то не было похоже, он словно перешел из одной стадии кошмарного сновидения в другую. Из той, где ты обречен бежать, завязая в болоте, преследуемый воплощенным ужасом, в ту, где ты уже мертв, но по какой-то прихоти судьбы, возвращен в первоначальное состояние, чтоб умереть еще раз.

- Мистер Лайвстоун. Мистер Лайвстоун!..

Кто-то прикоснулся к его плечу и потряс. Недостаточно сильно, чтобы пробудить его к жизни, но достаточно ощутимо, чтобы он вынырнул из той липкой трясины, в которой барахтался на протяжении последнего времени, глотая вместо воздуха раскаленную смолу, заливающуюся в рот.

Сон. Он спал. Он просто спал – тело в конце концов взяло свое. Лэйд заворочался на своем жалком лежбище, сооруженном из обломков мебели и гардин. Едва ли сон его длился долго, но даже тех часов, что он урвал у страшной реальности, хватило, чтобы все его члены немилосердно затекли и теперь трещали в суставах, как у старой марионетки. Ах, дрянь, тело сделалось капризным с возрастом. А ведь когда-то мог спать на голой земле, был бы лишь кусок парусины, чтоб спрятаться от дождя…

- Мистер Лайвстоун!

Не было того момента сладкого пробуждения, что лежит между сном и явью, не было вообще никакого перехода. Он просто ощутил себя, свернувшегося в углу, дышащего сгустившимся смрадом, уставшего еще больше, чем в тот миг, когда наконец уснул. Голова ощущалась свинцовой чушкой, водруженной на скрипящие плечи. Спина – изломанной механической передачей. На языке разлилось зловоние, даже худшее, чем то, которое он ощущал, очнувшись после славного кутежа со Скаром Торвальдсоном. Слюна сделалась вязкой и липкой. Он чувствовал себя как издыхающее насекомое, спрятавшееся за плинтусом и наглотавшееся отравы, высохшее, безмерно слабое. И как бы ни был одурманен его мозг страшными сновидениями, он слишком быстро вспомнил, кто он и как оказался в этой ситуации.

Дьявол. Возможно, ему было бы лучше умереть во сне.

- Проваливайте, - буркнул он, - Лавка закрыта.

Он знал, что уснуть уже не сможет. Слишком хорошо помнил, что ждало его в мире сновидений. Поэтому кряхтя поднялся, обмахивая костюм от пыли. Тщетная попытка. Возможно, несколькими часами ранее его костюм можно было назвать немного неопрятным.

Сейчас же он был попросту грязен – настолько, что любой хозяин прачечной счел бы себя обязанным спросить за его чистку двойную плату.

Еще немного, и я стану похож на китобоя, рассеянно подумал Лэйд, касаясь пальцем тех мест, где полагалось находиться пуговицам, из числа тех, что шляются днями напролет по Новому Бангору, славя неведомых божеств. Одежка у меня, как будто, вполне подходящая…

- Зачем вы пришли? – сухо осведомился он.

- Да уж не для того, чтобы купить три унции рафинированного оливкового масла.

- И правильно сделали. Я всегда советую своим покупателям только жмыховое, оно приятнее на вкус и легче усваивается.

- А вы, кажется, не утратили чувства юмора. Весьма похвально.

- У меня есть привычка прятать его в жилетный карман на всякий случай, - хмыкнул Лэйд, - Но с каждым часом, кажется, этот карман становится для него все более и более просторным…

Она тоже изменилась с их последней встречи. Не посвежела и не похорошела уж точно, мрачно подумал Лэйд. Смуглая кожа как будто немного посерела, утратив свойственный ей оттенок начищенной бронзы. Как лепесток цветка, тронутого какой-то скверной болезнью и лишенного солнечного цвета. Глаза запали, губы покрылись сеточкой морщин, которым она никогда не позволила бы существовать, если бы хоть единожды заглянула в зеркальце. Но она определенно не заглядывала.

Как и в склянку с настойкой опия, понял с облегчением Лэйд. Взгляд ее определенно сделался чище, уже не так походил на мутное варево в неведомом котле. Но и доброжелательным не казался. Скорее… Сосредоточенным, подумал Лэйд. Сосредоточенным, настороженным и внимательным.

Лэйд машинально нащупал рядом с собой фонарь и лишь тогда сообразил, что все это время тот был выключен. Тогда, позвольте спросить, как он так отчетливо увидел лицо мисс ван Хольц в темноте?

Лампы на потолке не заработали, так и остались висеть мертвыми, похожими на изгнивший виноград, сферами. Но в них, кажется, уже и не было большой нужды. Разлитое в воздухе свечение было лишь немногим ярче, чем сумерки Нового Бангора, но позволяло легко видеть окружающие предметы и даже небольшие детали. В этом Лэйд убедился, разглядывая свой несчастный перепачканный пиджак.

Превосходно. В скором времени, возможно, им вообще не понадобятся источники света, потому что здесь сделается светло, как днем. Вот только едва ли у них хватит сил, чтоб этому обрадоваться. Потому что изменение освещения будет не единственным изменений из числа тех, что охватят Контору. И многие из них будут куда как более зловещими…

- Как ситуация? - осторожно спросил он.

Только сейчас Лэйд вспомнил, как отошел ко сну. Закончив разговор с тугодумом Госсвортом, больше напоминающий мягкий допрос, он поднялся наверх, намереваясь наконец поесть, но не успел даже открыть бутылку с вином, потому что ощутил такой неимоверный приступ усталости, будто какая-то невидимая сила ударила его по затылку тяжелым каучуковым молотком. Ноги, будто того и ждали, подломились, будто у загнанной клячи. Пять минут, пообещал он себе, я полежу пять минут, и только. С трудом соорудив жалкое подобие кровати, он опустился на нее, не снимая пиджака и…

Наверно, уснул еще до того, как успел лечь. Весь опыт Лэйда Лайвстоуна, все охотничьи инстинкты Бангорского Тигра оказались бесполезны, потому что в этот миг он перестал существовать, рухнув в зловонную бездну сновидений, а вместе с ним перестало существовать и всё прочее.

Великий Боже, сколько же он проспал?

Лэйд ощутил стыд. В лицо словно плеснули грязной водой из ведра, в котором мыли половую тряпку. Он заснул. Оставил людей, которых должен был оберегать, забыл про опасность, про неумолимо тающее время…

- Хотите знать, как ситуация? – мисс ван Хольц наблюдала за ним, скрестив на груди руки, - Превосходно. Если кто-то и жалуется, так это канцелярский отдел. У них закончились все шкафы для плохих новостей и они сбиваются с ног, сортируя новые поступления.

Очень остроумно, подумал Лэйд. Если это расплата за то, как я обошелся с ней, то весьма неуместная – и подана не вовремя.

- Как обстановка? – кратко спросил он, внутренне боясь ответа.

- Неважная. И продолжает ухудшаться. Мистер Коу распорядился заколотить досками все окна в здании. Не проходит и часа, чтобы кто-нибудь не бросился наружу. Я… видела нескольких таких. Это ужасное зрелище.

- Не сомневаюсь, - проворчал Лэйд, - Черт, я же сказал, не смотреть в окна!

- Люди не могут сдержаться. Неизвестность пугает их больше, чем пустота за окном, а страх подтачивает силы. Некоторые, чтобы отвлечься, наблюдают за парящим пеплом, а потом… Потом начинают слышать странные звуки, рыдать, царапать себе лицо, хохотать…

Лэйд ощутил, как сердце съеживается, превращаясь в едва вибрирующий комочек сухой плоти, похожий на старую, закатившуюся за кухонную плиту, шкварку. Это еще цветочки. Дальше будет хуже, Чабб, и ты это знаешь. Границы материального и имматериального будут смешиваться, все сильнее и все явственнее. И если некоторые пока в силах сохранять здравый рассудок, наблюдая за страшными вещами, происходящими вокруг, скоро таких останутся единицы.

Возможно, скверна будет подниматься снизу вверх, как поднимались прежде миазмы. Это значит, под первым ударом окажется лазарет внизу и все те люди, что еще в нем остались.

- Что на первом этаже? – резко спросил Лэйд.

- Мы не знаем.

- Почему?

- Мистер Крамби распорядился устроить баррикаду на лестнице между первым и вторым этажами. Там, внизу, происходили очень неприятные вещи. Предметы плавились, сливаясь друг с другом, камень уже не был камнем, а мебель… Я не хочу даже вспоминать об этом.