Доминум - Полина Граф
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Следы битвы изменили местный ландшафт. Мы пересекали огромные рытвины, выжженные земли, настоящие кратеры. Местами почва была расплавлена на многие метры вглубь. Проходя сквозь огонь и чернь, Антарес развеивал их, чем и указывал нам путь к своему местоположению. Вскоре до нас долетели приглушенные удары. Мы побежали. Еще через минуту я увидел самого Антареса, только вышедшего к горящей поляне. На ней Альдебаран продолжал драться с дэларами, трое из которых принадлежали к нулевому монохрому. Все уже были заметно побиты, как и звезда. Он сражался из последних сил. Левый глаз заплыл, левое плечо кровоточило, на боку серебрилась крупная рана. Дэлар в золотых доспехах отразил очередной выброс светозарного огня и уже хотел вонзить лезвие в Альдебарана, но тут его внимание привлекла уверенно приближавшаяся фигура. Темный в неподдельном ужасе отступил. Остальные шарахнулись в сторону. Но Антарес вскинул руку. За его спиной взметнулся водоворот крылатой квинтэссенции. Дэлары даже закричать не успели: красный огонь вырвался из их глоток, выжигая нутро дотла. Я глазам не верил. Эти создания только что свободно отражали пламя префекта Кальцеона, а Антарес силой мысли прорвал их защиту и разжег внутри них огонь. Они сгорали на моих глазах. Бесчеловечно неравные силы.
Минута – и от дэларов остался только пепел. Полыхавший вокруг огонь сам по себе угасал. Антарес медленно приблизился к Альдебарану, который в это время сидел к нему спиной, опираясь на свой меч.
– Встань, старый друг.
Альдебаран вздрогнул, меч испарился. Эквилибрум обернулся, в неверии глядя на Верховного.
– Луц…
– Какой я тебе луц, – фыркнул Антарес. – Оставим эти формальности для кого-то более горделивого.
– Но… как… Антарес…
Он осекся, потому как увидел нас, стоящих возле сожженных до углей дубов. Глядя на меня, а затем на Антареса, Альдебаран казался еще более потрясенным, чем полминуты назад.
– Что это значит? Одно лицо…
– Расскажу потом, – пообещал Антарес, похлопав его по плечу. – Сейчас нужно убрать всех воинствующих эквилибрумов с Терры. А затем я хочу отправиться домой. Думаю, меня там заждались.
– А Гортрас?
– Я не чувствую его присутствия. Похоже, он уже покинул пределы Терры. Вероятно, всех сил он еще не восстановил и столкновение с Первым паладином Света пока заставило его отступить.
Альдебаран в неверии покачал головой, поднимаясь.
– Я полагал, что ты мертв. Мы все так считали. Если был бы хоть намек, что ты все еще жив, то я…
– Не кори себя. В конце концов, я постарался, чтобы никаких намеков не осталось. Но ты можешь помочь мне сообщить во всеуслышание, что Антарес Непогасимый вернулся. Я могу на тебя рассчитывать?
Альдебаран потупил взгляд, словно что-то не позволяло ему дать твердого согласия. Но все же кивнул.
Антарес благодарно улыбнулся и обернулся ко мне.
– Пусть Свет озаряет твой путь, Максимус. И до встречи.
Сказав это, он вместе с Альдебараном исчез в красном сиянии. Солнце поднялось над горизонтом, и его чистые светлые лучи падали на выжженную землю, выхватывая кружащийся в воздухе пепел.
Глава XLI
Плененный выбором и свободой
Альдебаран не спрашивал разрешения у лекарей и просто молча покинул Лазарет, стоило ранам затянуться. Но то была плоть; самые худшие травмы не могли вылечить никакие кометы. Зеленые нити Обливиона уже захватили бóльшую часть его тела, мерцая из-под воротника и рукавов. Лишь чудом Альдебаран скрыл свою хворь от Антареса. У того и так было много проблем.
В библиотеку ратуши Кальцеона Альдебаран ввалился на слабых ногах. Он тяжело оперся о полку с инфорами и стиснул зубы от непривычного холода и тяжести во всем теле. Никакой боли, лишь тягучая слабость.
Он сделал все, что мог, и даже больше. Эквилибрум ясно это понимал и тем успокаивал себя. Антарес вернулся. Теперь Непогасимый был передан в объятия Бетельгейзе и на растерзание бессчетному количеству светлых душ, которые в изумленном восторге чествовали воскресшего из небытия Верховного. А Альдебаран спешно удалился на Кальцеон, не желая омрачать праздника своим состоянием.
Бой с дэларами ускорил процесс распространения Обливиона по телу. Эквилибрум с трудом верил, что вообще смог отбить их атаки в таком состоянии, с угасающими силами.
Он рухнул в одну из мягких ниш в стене, потер гудящий лоб и с трудом обвел библиотеку глазами. С ночного неба Фадмириона лился пыльный сиреневый свет. Его едва хватало, чтобы осветить все через широкое витражное окно. Инфоры, накопители, большие чаши с водой, стеклянные глобусы планетарных систем – все неярким блеском слепило Альдебарана. Дышать становилось невыносимо, а смотреть на мир – тем более.
Возможно, стоило оставить указания на случай, если… Альдебаран лишь сильнее нахмурился. Если что? Если его найдут мертвым с меткой Обливиона на груди? Жалкое зрелище. И тем не менее следовало сказать остальным, как распорядиться с некоторыми делами, что ответить тартскому представителю Банка памяти. Альдебарана волновали рабочие дела, ведь, как только его не станет, на Кальцеоне мог начаться хаос. Впрочем, его утрясут, как и любую другую неурядицу. А Белзирак? Как они отнесутся к случившемуся? Знали ли они о том, что Альдебаран пошел наперекор Зербрагу, в которого верил весь генум? Возможно, его даже откажутся хоронить в некрополе Белзирака.
Альдебаран поежился от этих мыслей. И особенно от того, что никакого страха он не испытывал. Какое-то спокойное смирение, непонятное даже ему самому. Эквилибрум так устал, так изнывал от тяжести своего существования, что уже и не видел ничего чудовищного в том, чтобы раствориться в полном забвении.
Почему ему было так боязно признаться во всем Бетельгейзе? Альдебаран в сотый раз задавал себе этот вопрос, пока его сознание уплывало все дальше в туман. Ее образ расплывался в голове. Бетельгейзе никогда бы не сочла его предателем, она бы все поняла. Но он предал не ее, а самого себя. Так глупо подставился, на краткий миг поверил отцу, дал слабину перед Зербрагом. Альдебараном вечно кто-то командовал, будь то генум, полководец или вышестоящие. Он так от всего устал.
Так устал…
– Надеюсь, ты собой доволен.
Альдебаран вскинул голову, точно пробудившись. На фоне мерцающего окна стоял длинный, как шест, Зербраг. Все еще не лично, а вновь прислав имаго. Но даже эта кукла отражала весь властный холод и яд, с которыми жил оригинал. Альдебаран с трудом поднялся на ноги и выпрямился.
– Все-таки ослушался, – пророкотал Зербраг, морщась от отвращения. Он медленно приближался. – Из благих соображений, видимо. Или так ты думал?
– Тебе не стать Верховным, – сипло отозвался Альдебаран. – Ни сейчас, ни в будущем.
– И как ты живешь, зная, что предал столь многих? Свой генум, бывшего предводителя, ту, которой поклялся в верности?
– Я…
– Что ты вообще