Женские лица русской разведки - Михаил Михайлович Сухоруков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не вполне понятна и сама формулировка основания для её ареста. Она выглядит очень обтекаемой и неконкретной. Под формулировку «как служившая у белых» подходит и служба в армии, и работа в гражданских органах власти на территории, занятой колчаковскими войсками. Кстати, и служба переводчиком в контрразведке тоже вполне подошла бы для прямого обвинения Е.М. Смолко-Постоноговой. В конечном счёте, как мы убедимся в дальнейшем, это обвинение и стало решающим в судьбе этой необычной женщины.
Переход на службу в ВЧК
Органы ВЧК в жизни Е.М. Смолко-Постоноговой сыграли свою роковую роль. Согласно дате заведения следственного дела № 176 в Особом отделе РВС 5-й армии, в первый раз её арестовали 22 января 1920 года с формулировкой «как служившая у белых». Затем в её жизни произошли кардинальные и не вполне понятные перемены. Спустя почти 2 месяца после ареста Елена Михайловна оказалась на свободе. Она не только покинула тюремную камеру, но и была принята на службу в губЧК. Правда, не переводчиком, а на скромную штатную должность конторщицы. И соответствующее служебное удостоверение сотрудника губЧК получила:
«Дано сие тов. Смолко в том, что он действительно состоит на службе ГУБЧЕКА в должности конторщика. Что подписью и приложением печати удостоверяется. Приписка: действителен по 1 апреля 1920 г., дата 17 марта, № 2420. Печать, подпись председателя и секретаря»[589].
Должность конторщика была технической и предусматривала ведение документации вместе с выполнением различных вспомогательных, в основном канцелярских, работ. Зная, что Е.М. Смолко-Постоногова была принята на должность конторщика, можно определить, в каких отделах в соответствии с типовыми штатами губЧК она могла состоять. В окончательной редакции секретной «Инструкции чрезвычайным комиссиям на местах», утверждённой 1 декабря 1918 года, должности конторщиков предусматривались в комендантском, юридическом (общем) и провинциальном отделах, а также в секретной части (общей)[590]. В уездных ЧК должностей конторщиков согласно штатным расписаниям не было, что в очередной раз подтверждает, что Елена Михайловна была принята на службу на штатную должность в губЧК.
Тем не менее в статье Н. Островской почему-то утверждается, что она в Новониколаевском губЧК выполняла функции секретного агента. Правда, вновь без указания источников и без документальных подтверждений. К тому же в штатах органов ЧК таких должностей не было. Однако имелись, например, в секретной части губЧК штатные «клетки» на 19 разведчиков и должность возглавлявшего их комиссара[591]. Полагаем, что секретные сотрудники и агенты также имелись в каждой территориальной чекистской структуре, но они находились вне штата.
До сих пор нет ясности в том, каким образом военная переводчица времён царской армии оказалась в рядах чекистов. То ли это было результатом её вербовки в качестве агента и информатора, то ли это стало её добровольным решением перейти на сторону советской власти. Кстати, в чекистском удостоверении Смолко указана как мужчина. Это тоже выглядит странным, поскольку уже при первом её аресте в декабре 1919 года указывалось, что она женщина, переодетая в мужскую военную форму.
Повторный арест ВЧК за враждебную деятельность
Новониколаевская ЧК, куда, по нашему предположению, была принята конторщицей Елена Михайловна, в то время подчинялась лично полпреду ВЧК в Сибири И.П. Павлуновскому. Являясь на самом деле по своему реальному положению уездной ЧК, она вместе с тем сохранила свой прежний губернский статус. Поэтому она именовалась просто Новониколаевской ЧК и была выведена из подчинения Томской губЧК. Скорее всего, такое особое положение среди сибирских органов ЧК было обусловлено тем, что Новониколаевск до мая 1920 года временно был административным центром Томской губернии. Возможно, что полпред ВЧК осознанно сохранил её прежние губернские штаты, а также в своих интересах обеспечил новониколаевским чекистам независимость от Томской губЧК[592]. Более точно можно было бы установить орган ЧК, куда она была принята конторщиком, в случае публикации полной копии выданного удостоверения. Как минимум в тексте на печати он должен был быть указан под своим полным наименованием.
Судя по всему, её чекистская служба завершилась через неделю. Это вытекает из того, что удостоверение сотрудника ЧК ей было выдано 17 марта 1920 года, а уже 25 марта того же года она была вновь арестована по расстрельному обвинению в службе в контрразведке Белой армии[593].
Выявление и аресты бывших офицеров армии и контрразведки Колчака в то время считались одной из важнейших задач чекистов. При этом следует отметить, что на территории, занятой войсками Верховного правителя России адмирала А.В. Колчака, в период с 1918 по 1919 год были значительно укреплены армейские спецслужбы, действовавшие в Сибири и на Дальнем Востоке. Руководство прифронтовой (войсковой) разведкой было возложено на Штаб Верховного главнокомандующего (далее — ВГК). Ответственность за ведение агентурной разведки была возложена на Главный штаб. Контрразведка колчаковской армии и тыла были объединены под руководством 2-го генерал-квартирмейстера штаба ВГК. Агентурная разведка в военных округах подчинялась военно-статистическим отделениям (ВСО), которые, как правило, одновременно занимались и ведением контрразведывательной деятельности. При подборе кадров и вербовке агентуры предпочтение отдавалось бывшим офицерам контрразведки царской армии и жандармам, как наиболее опытным и политически благонадёжным. Свои службы контрразведки на местах имели белоказачьи атаманы[594].
Контрразведывательные посты и отделения существовали во всех значимых городах и на узловых железнодорожных станциях Транссиба. На допросах в ЧК Е.М. Смолко-Постоногова упоминала, что она останавливалась в городе Татарске. Выходит, что осенью 1919 года она перемещалась по железной дороге. Вопрос только в том, что неизвестно, в каком направлении — на восток или на запад. Иными словами, в Омск, где в то время находилась ставка адмирала Колчака, или
