Спецкор - Прерия - Ольга Амбарцумова

Рука даже не почувствовала сопротивления когда заточенный край вспарывал живую плоть, а глаз только отметил как метнулась в сторону, в безнадежной попытке уйти, черная тень, чтобы рухнуть и начать кувыркаться метрах в десяти от нас. Казалось, большая кошка просто обпилась валерьяны и теперь, катаясь, радуется жизни - в сухой траве и на черной шкурке кровь была практически не видна. Конвульсии огромного животного скоро замедлились и сменились дрожью, и только тогда Кроха опустил ствол и укоризненно повернулся ко мне.

Я же никак не могла сдержать улыбку на всю физиономию - отпускающий адреналин заставлял каждую клеточку трепетать от восторга, понимания победы и радости продолжения жизни. Видя, что я сейчас не в состоянии воспринимать его критику, кадавр просто отобрал лопатку и устроил небольшую пантомиму, показав как на самом деле необходимо было действовать. Причем, устроил он это представление не раньше, чем предварительно проверил, что пантера действительно мертва, для чего не приближаясь метнул в нее один из своих ножей.

- Я все поняла, Кроха, - прервала шестое повторение движений в замедленном, как он наверно думал, темпе. - Удар надо наносить не на шаге вперед, а на шаге назад, и не вкладывать в него свой вес. То есть рука движется вперед, а туловище назад, и в момент завершения удара тело само потянет за собой оружие. Это эффективнее, чем рубить как топором. Я тебя правильно поняла?

Кадавр, горестно кивнул и с сомнением посмотрел на меня. Пришлось перед ним извиниться:

- Спасибо за науку, милый друг. Только понимаешь, я в этот момент совсем ни о чем не думала и тем более о том, куда и как нужно бить. И боюсь, пропадет вся твоя наука даром - в следующий раз тоже все из головы вылетит.

Тут Кроха насмешливо фыркнул, явно говоря: 'Теперь шиш ты что забудешь!' - и глазами и носом показал на мою правую ногу. Инстинктивно глянула вниз, и пришлось срочно бороться с вдруг подогнувшимися коленями и подкатившим к горлу комом - штанина на внутренней части голени была располосована когтями на симпатичные ленточки и уже насквозь промокла от крови.

Дальнейшие события запомнились очень четко, но словно со стороны. Видимо это и есть шок, но я ему за это благодарна. Довольно отстраненно отметила, что следом за большинством моих комплексов в лету канула и боязнь крови - в последующей суете было просто не до нее.

Кроха одним из своих ножей распорол штанину и промыл несколько не самых опрятно выглядящих рваных ран единственной доступной ему стерильной жидкостью - собственной мочой. Наблюдая за процессом, равнодушно подумала, придется ли и мне поучаствовать в процессе получения дезинфекционного средства и как это осуществить технически - ведь если ждать пока вода для промывания закипит, а потом еще и остынет… А ту воду, что мы уже набрали, без кипячения использовать вряд ли можно. Однако кадавр нашел решение - вытряхнув в глиняную чашку с водой упаковку белых таблеток из аптечки - нанес получившуюся жидкость на ногу, и вяло текущая кровь вскипела пеной, моментально останавливаясь.

А потом, вымыв остатками этого средства свои лапы, Кроха выудил из аптечки кривую иголку и, бесцеремонно крутанув мне голову, дал понять, что смотреть на продолжение не надо. Мне и самой не хотелось, вот только вся процедура чувствовалась во всех ее тошнотворных подробностях, хоть и без боли - перед тем, как начать, самодеятельный доктор вколол мне в ногу все шприц-тюбики, что были в аптечке параплана. Впрочем, с определенного момента меня начало охватывать веселье - лекарство, снимающее боль, почему-то не заглушало щекотки, да и вообще весело, когда тебя штопают, будто прореху на обивке дивана, сделанную не в меру игривым котенком.

Результат трудов и вовсе вызвал мое хихиканье и укоризненный взгляд Крохи. А нечего так коситься, если сам о высоком портняжном искусстве имеешь отдаленное представление. Швы, наложенные кадавром, не были сплошными - три-четыре рядом расположенных стежка, промежуток в пару пальцев и опять три стежка. Но желания самой взять в руки иголку и поправить работу этого халтурщика в себе не обнаружила. Никакого. Хотелось спать, да и Кроха, удовлетворено кивнув, быстро залил все жидким бинтом.

С сомнением посмотрела на злорадно ухмыляющуюся морду и, не выдержав уколов любопытства, буркнула: 'Колись давай, чего такой довольный'. В ответ кадавр показал, как он потом будет отдирать бинт - ме-е-е-е-едленно-о-о. Возмущенно вскочила, разом забыв о своем смертельном ранении - тоже мне любитель депиляции нашелся! Хотя, если подумать… будет потом повод сэкономить на посещении салона, всего-то и надо - копеечная аптечка с баллончиком жидкого бинта.

Коварный Кроха тут же воспользовался моей секундной задумчивостью и, подкравшись сзади, одним движением сдернул камуфляжные штаны - аж окаменела от возмущения таким подлым нападением и, раньше чем пришла в себя, оказалась и вовсе без этой детали одежды. В итоге через пару минут, шипя сквозь зубы слова, которые леди и знать не положено, отмывала пропитанную кровью штанину, используя вместо специального порошка от мирового производителя золу из костра, песок и мочалку из какого-то тростника. И всё это - в холодной воде. Народные средства справлялись с задачей намного лучше разрекламированных, но хорошего настроения это не прибавляло - ни в одном романе смертельно раненого в схватке с хищником героя не отправляли стирать одежду. И что-то мне подсказывает, что зашивать прореху сразу после стирки предстоит тоже мне.

Но за увиденное зрелище я готова было простить ему всё - пока я возилась по хозяйству, Кроха успел снять шкуру и даже растянуть ее между вбитых в землю колышков. А еще - выкопать приличную яму, из которой сейчас торчали только кончики ушей, да вылетала земля. Совместными усилиями столкнули то, что осталось от кошки, в яму, и я принялась ее закапывать, пока кадавр делал подготовку к дальнейшим действиям, в ходе которых я прокляла свое желание сохранить такой красивый трофей на память. Мы сначала скоблили шкурку ножами, потом до полного одурения терли притащенными кадавром пористыми камешками от приставшего изнутри жира и прочего. Руки быстро стали отваливаться и Кроха отправил меня отдыхать, продолжив малопонятную возню с камнями и золой из громадного костра, разведенного на месте где мы прикопали прежнюю хозяйку шкурки.

Люблю посмотреть, как другие работают, но глаза слипались, и я провалилась в сон.

Дальнейшие дни прошли как в тумане, из которого выныривал Кроха, поил меня невыносимо противными и горькими травками, облизывал мокрый лоб шершавым ледяным языком, повторял ту же процедуру с дергающей ногой и снова таял в тумане. Видимо, у меня была высокая температура, уколотых антибиотиков явно не хватило, чтобы справиться с грязью на когтях милой киски, и оставалось только ждать, когда организм сам справится с попавшим в него ядом.