Эндана - Галина Ли

Все свободное пространство перед городом мерцало огнями костров – войско встало лагерем на подходе к Тургору. Однако северян через общий бивуак не повели: принц Герэт уверенно свернул направо, в сторону леса, прочь от лагерных огней. Когда дружина вступила под сень огромных дубов, навстречу вынырнула два всадника на маленьких пятнистых лошадках.

Губы северян растянулись в улыбке. Эти чудо-коняшки свободно могли пройти под брюхом кенлирских скакунов! В стране Трехликого на такое животное согласился бы сесть только ребенок. Встречающие, однако, лошадок не смущались.

Оснирийцы, почтительно поприветствовав чужестранцев, проводили их на лесную поляну, подальше от нескромных взглядов. Там для уставших людей уже приготовили горячую похлебку.

– Доброй ночи тебе, Тиар. Ты добрался вовремя!

Предводитель северян сначала услышал голос короля Аттиса и только потом увидел его самого. Серо-зеленый плащ делал энданца почти невидимым на фоне леса, как, впрочем, и его собеседников. Тиар слез с коня, бросил поводья оруженосцу и подошел к королю. Рядом с Аттисом стояли азанагская царица Санага, Верховная жрица Арзила и правитель здешних земель князь Ката.

– Прости, что принимаем тебя в лесу, хотелось бы пока сохранить ваш приезд в тайне. – Энданский король откинул в сторону занавесь шатра, приготовленного для правителей.

– Ничего, ваши ночи очень теплые, – улыбнулся Тиар, слегка пригнул голову и вошел внутрь. Государь Энданы заговорил с ним на языке Кенлира, остальные с интересом прислушались к незнакомой речи.

– Мы можем говорить по-эндански, если пожелаете. Ваш посол меня обучил.

– Очень хорошо! – обрадовался Аттис. – Боюсь, я все еще не готов к роли переводчика, а звать кого-то еще нежелательно. Лишние уши нам ни к чему. Вы не могли бы поставить своих людей на страже, пока мы будем обсуждать наши планы?

Тиар в ответ кивнул, выглянул за полог и зычно крикнул в темноту. Тотчас, словно из ниоткуда, возле шатра выросли несколько воинов и встали на караул.

Князь Ката покрутил головой, восхищаясь статями охраны, а царица Санага, окинув их пристальным взглядом, спросила:

– Тиар, вы не против, если я приглашу кое-кого из ваших подданных погостить у нас в стране месяц-другой?

Молодой человек удивленно поднял брови:

– Я не стану возражать, только поясните, зачем они вам нужны.

При этих словах кенлирца остальные мужчины опустили глаза, пряча усмешку во взглядах, а предводительница воинственных азанагов, ничуть не смущаясь, ответила:

– От них получатся отличные дети!

И пока властитель подданных, пленивших иноземную правительницу, в растерянности моргал, король Аттис успел ему шепнуть:

– У них очень, очень, очень мало мужчин!

Тиар, кашлянув, твердо сказал:

– Мои воины сочтут за честь оказать посильную помощь союзникам!

Только выработанное годами умение справляться с эмоциями позволило правителям совладать с одолевавшим их смехом. Далось им это не без труда: у князя налились малиновой краской шея и щеки, а король Энданы, плотно сомкнув губы, некоторое время упорно рассматривал сапоги.

На совете Аттис всеобщим согласием был признан командующим объединенным воинством. Его право повелевать признал не только старый союзник князь Ката, но и гномы, испы, кенлирцы и даже воинственные азанаги, у которых опыта в сражениях было куда больше, чем у энданского короля. Он стал связующей силой, собравшей вместе такие разные народы.

Первым делом правитель Энданы занялся подсчетом.

– Я привел шестьдесят три тысячи человек, из них приблизительно две тысячи дружинных людей, остальные – ополченцы. Гномы прислали две тысячи бойцов, испы – около восьмисот. Медорцы – всего два десятка всадников. Ума не приложу, куда их деть. – Энданский король слегка поклонился царице. – Санага, возьмете в свое подчинение?

Правительница азанагов кивнула.

– Почему так мало? – нахмурился князь Ката. – Или владыку Медоры не волнует исход войны?

– Его больше волнует собственная безопасность, – усмехнулась Санага. – Прежнего правителя свергло вернувшееся из похода войско. Так что нынешний старается держать полководцев под присмотром. Да и страшно шаху – его государство ближе всего к проходу в Ураст.

– До сих пор не понимаю, как их обошла стороной эта напасть, – в недоумении пожал плечами Ката. – Ведь Телгет намного дальше от пустыни!

На этот раз ответила жрица:

– Первым лазутчикам нежити, на несчастье жителей Телгета, попросту попался караван, державший путь в их страну. Позже королева пыталась добраться до власти и в Медоре, но неудачно.

– Почему? – полюбопытствовал Аттис.

Жрица чуть улыбнулась:

– В интригах медорского двора могут разобраться только сами медорцы. Их учат этому с детства. Можно сказать, шаху повезло, что у него такие подданные. Женщину-оборотня, посмевшую претендовать на сердце и разум шаха, отравили раньше, чем она успела подняться выше статуса наложницы. Остальных прирезали в темных закутках дворца наемные убийцы. Нейман, отправляя прислужников в Медору, не учла одного: без сильной поддержки в этом змеином гнезде просто не выжить.

Полог шатра колыхнулся – к властителям заглянул энданский маршал Светоний:

– Простите за вмешательство. Ваше величество, испы требуют для беседы лично вас.

– Светоний, передай, что я обязательно посещу их сегодня же, – обреченно вздохнул король, остальные участники совета понимающе переглянулись – боги поскупились на рост для этого народца, зато переусердствовали, отмеряя ему гордость.

– Кстати, Аттис, а что ты с ними будешь делать? – с интересом посмотрел на короля Ката. – Не на поле же их выводить, только под ногами будут мешаться!

Его величество хмыкнул:

– Ката, ты недооцениваешь испов. Может, ростом они и не вышли, зато силой духа удались. Да и обычной силой тоже не обделены. Есть у меня для них одна задумка. Раскладывай карту!

Князь расстелил на столе плотную бумагу, на которой искусные рисовальщики старательно изобразили горный рельеф Оснирии, и насыпал высокой горкой маленькие фигурки воинов, должно быть, из бывших игрушек сына.

– Разбирайте войска! А эти, – князь ткнул пальцем в уродливые изображения непонятных существ, – возьму я. Ладно уж… побуду за нежить!

При этих словах по костистому лицу князя пробежала тень, глаза сверкнули ненавистью. Каждый день испуганные беженцы доставляли вести о том, что еще одно селение сожжено, а его жители убиты. Вырваться из смертельных когтей удавалось немногим, и принесенные ими вести заставляли воинов сжимать кулаки от ярости.