Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник) - Борис Подопригора

Дылев-то орловской бабе и маленько деньжат подбрасывал – он сам комиссовался и какую-то хорошую работу в Питере нашел. Ну а в Новгород несколько раз заезжал, так сказать, с «шефскими визитами».

Орлов с Дылевым пили всю ночь, а потом еще Санька Володьку в Питер потащил – в Новгород-то старлей больше не заезжал. Что там за загулы у Орлова были в Петербурге – дело темное, однако в Моздок старлей вернулся с недельным опозданием и долго ходил за начмедом, чтобы тот замял его недельное «дезертирство». Уговорить смог только тогда, когда рассказал выпускнику Ленинградской военно-медицинской академии всю правду. Ну или всю, что мог, Числову-то подполковник без сердца все это рассказывал, с философской такой мудростью – и уж не для того, чтобы посплетничать. Разливая спирт по минным колпачкам, начмед, грустно улыбаясь, вспоминал, как мудрил с орловскими бумагами, как даже сам писал объяснительную.

– Я этому вашему хлопцу сказал потом на прощание: кого прощать в вашей истории, кого казнить – не знаю. Суди себя, старлей, сам. В восемьдесят шестом, в Кандагаре, я почти за такое же сам себя не простил.

Что там было в Кандагаре – начмед пояснять не стал, а Числов не стал спрашивать…

Так вот, телефон-то Сашки Дылева Сереге перед убытием в Питер дал как раз Вовка Орлов. Спокойно так дал – сказал, мол, вдруг пригодится. И еще просил передать, если свидеться придется, что не держит он зла на Сашку… А только лучше бы им больше не встречаться. Интересно, что, по словам все того же моздокского подполковника-врача, Дылев умудрился комиссоваться из армии с гораздо более легкими повреждениями организма, чем у вернувшегося в строй Орлова…

…Вот потому и не знал Числов – звонить Дылеву, не звонить… Да и откуда, кстати, позвонить-то можно? Покрутив головой, Сергей вздохнул и вошел в аптеку. Оглядевшись, он деликатно кашлянул, пытаясь привлечь внимание молодой симпатичной дамы в белом халате, что-то разбиравшей за прилавком:

– Э…э… э… Простите… мне…

– Это там, выбирайте, – недослушав, кивнула дама и махнула рукой в большой стеклянный шкаф-стенд, стоявший у окна. Числов машинально шагнул в том направлении и слегка опешил – весь шкаф был заполнен самыми разными образцами коробочек с презервативами и еще какими-то коробочками с женскими контрацептивами. Чувствуя, как краснеет (а как тут не покраснеть, если женщина вполвзгляда на инстинкте ловит внутреннюю, так сказать, «доминанту» молодого офицера), Сергей вернулся к прилавку:

– Э-э… Простите… Вы меня не так поняли… Я хотел попросить разрешения позвонить. Мне очень нужно. Я понимаю, наверное, не положено… Но мне всего один звонок. Короткий…

Дама с интересом вскинула глаза на капитана и искренне прыснула над своей ошибкой:

– Оговорочка по Фрейду… Звонок-то не междугородный, надеюсь?

– Нет, – замотал головой Числов. – На мобильный телефон. Приятель тут у меня… Учились вместе. Только он уже дембельнулся, а я вот…

– Вижу, – кивнула аптекарша, оглядев чистую, но, как бы это сказать, совсем не парадную форму. – Ладно, грех не помочь защитникам-то.

Женщина отошла куда-то и вернулась с переносной трубкой, протянула ее Числову. Сергей начал было набирать номер, но тут его внимание привлек остановившийся за окном аптеки «мерседес», собственно, даже не сам «мерседес», а некая роскошная дама, которую выпускал из автомобиля, открывая ей дверь и подавая руку, водитель. Дама, видимо, увидела на Невском кого-то знакомого и что-то кричала, так и не выйдя до конца из «мерседеса». Она очень эффектно оперлась на приоткрытую дверь и – это бросалось в глаза – демонстрировала себя всему Невскому, при этом «как бы не замечая» прохожих – тех самых, для которых, по большому счету, и предназначалось шоу. Дамочка была хороша – норковая шубка не скрывала, а подчеркивала формы фигуры, нога, поставленная на порожек, эффектно выскочила из разрезов шубы и платья… Водителя Сергей видел только со спины, и спина, как это ни странно, напомнила ему фигуру Дыли. Числов даже хмыкнул – чистая психология, просто ему же и звонит, вот потому и ассоциация возникает…

Аптекарша перехватила взгляд Числова и усмехнулась:

– Знакомая?

– А? Нет, конечно, – мотнул головой Сергей. – Показалось, что парень знакомый… Да померещилось просто.

– А вдруг не померещилось? – игриво улыбнулась фармакологиня. – Тогда у вас действительно интересные знакомые. И к шкафчику тому подойти не помешает.

– Почему? – не понял Числов.

– А потому, – почти совсем серьезно сказала аптекарша, – что «мерседесы» эти самые «рассадники» и есть.

Сергей улыбнулся и набрал наконец-то номер Дылева. Механический женский голос уведомил капитана, что «вызываемый абонент занят или находится вне зоны действия сети». Числов, как это ни странно, не расстроился. Может, даже и чуть с облегчением вздохнул – ну не очень лежало сердце звонить Дыле. Все равно ведь в таком звонке чувствовался бы подтекст – вот, дескать, я в Питере, встречай на правах хозяина. Вообще-то, у десантуры так положено, но Сергей очень не любил навязываться, «падать на хвост» и вообще… Недаром же его однокурсники «чистоплюем» называли. Числов протянул трубку аптекарше:

– Спасибо. Выключена у приятеля мобила. Видать, не судьба.

– Пожалуйста, – улыбнулась в ответ дама. – А то – заходите еще, может, включит. Я по старой памяти позвонить разрешу – чего там.

– Спасибо, – кивнул Числов. – Я вот что спросить хотел: я так понимаю, здесь где-то Русский музей неподалеку?

Вот тут фармакологиня явно удивилась, однако ёрничать уже не стала, хоть и понятно было, что остра эта тетенька на язычок:

– Да уж совсем неподалеку: выходите на Невский и идете направо, пока напротив «Гостиный Двор» не окажется – желтый такой, длинный. А на вашей стороне как раз напротив Думы будет гранд-отель «Европа». Его трудно не заметить, самый наш шикарный отель, он перпендикулярно Невскому стоит, вот как в него упретесь – поворачивайте направо и мимо филармонии идете прямо к Русскому музею, его по памятнику Пушкину узнаете. Пешком отсюда – минут семь. Не заблудитесь. В крайнем случае людей спросите. У нас – не Москва, у нас объяснят по-человечески.

– Спасибо, – попрощался Сергей и направился к выходу. Он понимал, что мог бы продолжить знакомство с аптекаршей, видел, что она «повелась», но… Но ведь он не мог пригласить её даже куда-нибудь перекусить, не говоря уже о чем-то более серьезном. Вот и пришлось сделать вид, что не дошли и прозрачные шуточки, и вполне заинтересованные взгляды…

А у аптекарши, когда Числов вышел, упало настроение. Она решила, что просто не глянулась симпатичному и немного необычному офицеру, который, вместо приятного необременительного знакомства, желает в Русский музей заглянуть…

…До Гранд-отеля Сергей дошагал быстро – чего-чего, а уж шагать-то он умел. Отель и впрямь был шикарным. Числов даже остановился напротив главного входа.

В отражении витрины Сергей увидел самого себя и удивился – человек в «зазеркалье» был старше и угрюмее, чем представлял себя сам Числов. Дверь отеля открылась, швейцар в красивой синей ливрее что-то сказал тихо высокому парню в сером костюме, показывая глазами на Сергея. Парень, видимо секьюрити, кивнул и подошел к капитану:

– Я могу вам чем-то помочь?

– Мне? – пожал плечами Сергей. – Зачем?

Секьюрити мотнул головой за спину Числова:

– Просто вы тут встали… Немного неудачно. Машине припарковаться мешаете.

Сергей обернулся – действительно, сзади его почти подпирал «мерседес», подъехавший настолько бесшумно, что Числов на него даже не среагировал.

– Ухожу, – улыбнулся Сергей секьюрити и шагнул было в сторону, но тут водительская дверь «мерседеса» распахнулась, и оттуда вылетел возглас:

– Чисел?!

Сергей резко обернулся – а из «мерседеса» уже выбирался Дылев, собственной персоной. Числов понял, что из окна аптеки он видел именно этот «мерседес» и спину именно Дылева. Неудивительно, что не признал, потому что Сашка размордател, прямо скажем, прилично. Стал похожим на артиста Кокшенова, а еще на сытого, ухоженного сенбернара. Дылев улыбался во всю свою лоснящуюся рожу и, распахнув объятия, несся прямо на Числова. Обнялись они прямо под заинтересованными взглядами швейцара и секьюрити.

– Серега?! Ты откуда здесь?

– Откуда-откуда… Из Чечни. «Двухсотого» я привез.

– Кого? Я знаю?

Числов пожал плечами, которые продолжал тискать Дылев:

– Вряд ли… Снайпер из разведвзвода, Витя Крестовский, срочник.

Дылев покачал головой:

– Не помню, конечно… Я ту жизнь, Серега, и забыть не могу, и вспоминать… Ой, блин…

Сашка заполошно махнул рукой, вспомнив, видать, нечто очень важное, и с удивительной для его сильно погрузневшей фигуры стремительностью рванул к пассажирской двери «мерседеса». В машине сидела дама (та самая, которая что-то кричала кому-то на Невском), которая явно не привыкла открывать самой себе двери автомобилей. А может быть, она просто старательно демонстрировала, что у нее такой привычки нет и не было отродясь.