Ноттингем - Лина Винчестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О боже.
Комната плывет и кружится, и я цепляюсь за плечи Сойера, а затем подаюсь бедрами ему навстречу, двигаясь вместе с ним.
Запустив пальцы в его волосы, я завожу ноги за спину Сойера, впуская его в себя еще глубже, и прижимаюсь губами к его плечу, чтобы заглушить стон. Он словно издевается, двигаясь сначала быстро, потом медленно и снова набирая темп.
Сойер припадает к моим губам, рывки становятся мощнее, и мои легкие вот-вот порвутся от сдерживаемых стонов. Не в силах отвечать на поцелуи, я лишь жадно ловлю ртом воздух.
– Сойер, – с придыханием зову я, хотя толком не знаю, что хочу сказать. Что мне хорошо? Что мне хорошо настолько, что я вот-вот попаду на небеса и увижу Иисуса, который наверняка назовет меня грешницей и скинет в ад?
Я нахожусь почти на пике, Сойер протискивает между нами руку, чтобы помочь мне приблизить оргазм, я откидываю голову на подушку. Единственное, что я могу контролировать – плотно прижатую к губам ладонь, заглушающую стоны. Шумно втягиваю носом воздух, пока мое напряженное тело дрожит и извивается. Ловлю на себе потемневший взгляд Сойера – в тусклом освещении его глаза кажутся почти черными. Замечаю, как уголок его губ приподнимается в соблазнительной ухмылке, и видеть его таким прямо на мне, чувствовать его в себе – все это обостряет ощущения в сотни раз.
– Ты безумно красивая, Райлс.
Отлично, его слова для меня сейчас буквально синоним оргазма. Мои веки закрываются сами собой, перед глазами кружат желтые точки. Горячие волны прокатываются по телу все чаще, отчего пальцы на ногах поджимаются и немеют.
Томительная тугая боль внизу живота взрывается, и мое тело накрывает оглушающей волной. Моя любовь к Сойеру взрывается, распадаясь на кусочки, а потом собирается и вырастает во что-то еще более мощное. Это не физика, не химия и даже не трумиротворение. Это что-то за гранью моего понимания, то, что плавит меня изнутри и заставляет любить жизнь. Мои мышцы все еще сжимаются в непроизвольных спазмах, а Сойер продолжает двигаться. Еще несколько резких толчков, и он прижимается лбом к моему плечу, по его телу пробегает дрожь, которая отдается вибрацией во всем моем теле.
Не знаю, сколько проходит времени: пара секунд, минут или вечность. К онемевшим ногам постепенно возвращается чувствительность, но писк в ушах и не думает стихать. Так вот о каких ощущениях писали в книгах. Получается, это не миф?
Я с трудом отлепляю от своего рта окаменевшие пальцы, и мне кажется, что уже никогда не смогу отдышаться.
– Это было, – говорю я, облизнув пересохшие губы. – Было…
Сойер оставляет короткий поцелуй на моем подбородке.
– Если скажешь, что было намного хуже, чем в твоих книжках, я выгоню тебя на улицу. Нагишом.
– Нет. Хочу сказать, что у меня никогда не было так. Это… Вау. – Чувствуя, как внезапно загорелись щеки, я едва сдерживаюсь, чтобы не отвести взгляд.
– Ты хотела сказать прикольно?
– Заткнись.
Он медленно выходит из меня и целует, нежно, до истомы. Я неспешно вожу кончиками пальцев по его влажной спине и чувствую, как мгновенно возбуждаюсь заново. На то я и грешница.
– Ну что, во второй раз я сверху? – бормочу я, обнимая его за шею.
Сойер смеется сквозь поцелуй, и я толком не знаю почему.
В аэропорт Фелисити приехала в той же одежде, в которой прилетела к нам. Все вещи, купленные Каллумом, она собрала и отнесла в церковь для нуждающихся. Кажется, она действительно выбрала прежнюю себя.
Я долго сомневалась и в итоге тоже поехала вместе с родителями проводить Фелис, хотя в глубине души я просто хочу убедиться, что она действительно сядет в самолет и улетит.
Стоя перед зоной стоек регистрации, Фелисити выглядит растерянной. Из-за отказа от косметики она снова кажется немного младше своего возраста.
– Обещай сразу написать нам, как только приземлишься, хорошо? – просит мама, крепко обнимая Фелис. – И как доберешься до дома, обязательно позвони.
– Как-нибудь прилетим в Манчестер, проведешь нам экскурсию, – говорит папа, заботливо потрепав Фелисити по плечу.
Обняв моих родителей на прощанье, она громко всхлипывает, обещая обязательно написать, как приземлится в Манчестере.
Когда очередь доходит до меня, Фелис неуверенно перетаптывается с ноги на ногу, не зная, как себя вести. Шагнув вперед, я коротко обнимаю ее хрупкие плечи.
– Не буду врать, что буду скучать, – с усмешкой говорю я и, похлопав ее по плечу, отстраняюсь. – Но если честно, мне кажется, что, если бы не Каллум, мы вполне смогли бы подружиться.
Утерев слезы, Фелис кивает.
– Ты сказала, что хочешь снова быть собой, но то, что ты рассказывала об отчиме… Не позволяй ему так с собой обращаться, хорошо? Начни портить ему жизнь, как мне, готова поспорить, он взвоет уже через пару дней.
Мои слова заставляют ее рассмеяться сквозь слезы.
– Спасибо тебе за все, Райли. Надеюсь, однажды ты сможешь простить меня.
Я смотрю вслед Фелисити Ларс до тех пор, пока она не теряется в толпе. На выходе из аэропорта я слышу, как объявляют завершение регистрации на рейс до Манчестера, и чувствую, как от широкой улыбки начинают болеть мои щеки.
Эпилог
«Райли Беннет» – аккуратно вывожу я свое имя в бланке на вступление в сестринство. Я потеряла счет формам, в которые вписала свое имя.
Ярмарка для первокурсников выглядит как мой персональный рай – организованность на высшем уровне: палатки, указатели, угощения, никакой толкучки. Дополнительные занятия испанского языка, бег, чирлидинг, клуб современной литературы, клуб изучающих искусство фотографии – я с жадностью записываюсь везде. Не знаю, как буду выкраивать время, но планирую посещать все. Также я собираюсь пройти собеседование на вступление в оргкомитет и для этой встречи уже подготовила толстую папку со своими заслугами в социальной жизни школы.
– Выглядишь так, будто попала в «Диснейленд», – слышу я за спиной голос Сойера. Обернувшись, я тут же висну у него на шее, хотя мы виделись пару часов назад.
– И это я только начала. Я взяла программу с картой, хочу обойти все палатки. Потрясающая организация, правда?
Сойер усмехается, явно не разделяя мой восторг. Чмокнув меня в губы, он переплетает наши пальцы и ведет
