Ноттингем - Лина Винчестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я нашла свой старый дневник. Ты помнишь, как сказал, что я Рикки?
– Это опять что-то на твоем выдуманном языке?
Прикрыв дверь, я сжимаю твердую обложку в пальцах.
– Девчонки обозвали меня некрасивой и не дали быть русалкой, а ты сказал, что они дуры, а я – Рикки.
– Райлс, я понятия не имею, о чем ты говоришь. Но раз после этого ты решила, что пора заняться предрождественским сексом, я, очевидно, сказал что-то прикольное.
– Трумиротворительно прикольное.
Скинув обувь, я забираюсь к нему на кровать и, перекинув ногу через Сойера, опускаюсь на его бедра.
Черты его лица становятся заметно напряженнее.
– Ты сказал, что я красивая.
Прислонившись затылком к спинке кровати, он рассматривает мое лицо.
– Для тебя это новость?
– Той мне, из детства. – Стучу дневником по его плечу. – Я смотрела в зеркало и плакала почти каждый день, потому что ненавидела свою внешность.
Нахмурившись, Сойер с осторожностью протягивает руку и касается моих волос.
– Ты с детства была тупицей.
Усмехнувшись, я прикрываю веки.
– Ты даже представить себе не можешь, как важно для девочки любить свое отражение в зеркале.
– Я помню, как ты переживала из-за этого. – Он задерживает пальцы в дюйме от моей талии и заглядывает в глаза. – Можно? В последние дни ты…
– Немного нестабильна, знаю, – помогаю я, заметив, как он запнулся. – Все хорошо.
Ладонь Сойера опускается на мою талию.
– Никогда не понимал твоих комплексов, потому что с детства считал тебя самой красивой. И не буду врать, мне тяжело смотреть на то, как ты снова презираешь себя и не хочешь смотреться в зеркало.
Может, Сойер просто всегда видел мои минусы как плюсы? По маминой теории это и есть любовь.
– Мне слишком тяжело, потому что я хотела, чтобы наш первый раз был идеальным, а из-за этой чертовой сыпи я все время думаю о том, как выгляжу. Знаю, ты сказал, что тебе все равно, но дело во мне. Это сковывает.
Сойер тянется к прикроватной лампе и выключает ее. Из освещения остается лишь бледное свечение от экрана ноутбука и полоска света из открытой двери ванной комнаты.
– Так лучше? – спрашивает он, медленно выписывая большим пальцем круги на моей талии.
В этот момент я люблю Сойера так сильно, что готова разреветься. Отложив дневник, я тянусь к его губам, но замираю.
– Что? Что я опять сделал не так? – опасение в его голосе заставляет меня рассмеяться.
– Я не закрыла дверь. Это же закон книг номер один – нас не должны прервать. В этот раз никаких ошибок!
– По закону книг ты должна быть девственницей.
– Придурок.
Соскользнув с него, я иду к двери, поворачиваю замок и быстро возвращаюсь обратно. По телу дрожью пробегает волнение, когда я снова опускаюсь на колени Сойера. Внезапно я чувствую себя неуверенно, словно все в первый раз.
О господи, я правда собираюсь переспать с Сойером Вудом! Не могу поверить, что моя кожа покрыта сыпью в такой важный момент. Не могу поверить, что та девочка, писавшая про безответную любовь в своих дневниках, получила взаимность.
Обняв Сойера за шею, я склоняюсь ближе и прижимаюсь своим лбом к его. В тишине комнаты слишком громко слышится мое прерывистое дыхание и гулкое биение сердца.
– Что такое? – шепчет он, водя костяшками вдоль моего позвоночника. – Не думай об этом. Я люблю тебя, и ты прямо сейчас можешь убедиться в том, насколько красивой я тебя считаю.
Сжав мои бедра, Сойер притягивает меня ближе, я скольжу по его ногам и, оказавшись на бедрах, даже сквозь ткань его джинсов чувствую, как он возбужден.
– Я хочу тебя, Райли, и очень сильно. Не только в моменте, а перманентно на протяжении нескольких лет. Но если ты не готова, то…
– Нет, заткнись, не становись еще идеальнее, ладно?
Опускаю ладони на его щеки и в невесомом поцелуе касаюсь его верхней губы, затем нижней. Еще и еще, постепенно углубляя поцелуй. Я медленно распаляю свое желание, хочу, чтобы оно вытеснило все идиотские комплексы.
Ладони Сойера неспешно скользят по моей талии и спине. Он не давит и пока не берет инициативу в свои руки, потому что в последние дни я напоминаю клубок оголенных нервов.
Чуть двинув бедрами, прижимаюсь еще ближе к нему, и пальцы Сойера на моей талии заметно напрягаются.
– Черт, Райлс, – рвано выдыхает он в мои губы.
От мысли, что я могу вызвать у него такую реакцию, мое томящееся желание вспыхивает в одну секунду. Я стягиваю с него футболку, и Сойер поднимает руки, чтобы помочь мне.
Возвращаясь к губам, провожу пальцами по его груди, за которой быстро стучит сердце. Спускаюсь к рельефным мышцам живота. Вау, я определенно выиграла джекпот.
Поймав край своей толстовки, немного медлю – это чертовски трудно. Хочется разреветься от одной мысли, что я стесняюсь своего тела. И я бы ни за что не смогла раздеться в таком состоянии перед кем-то другим, но я полностью доверяю Сойеру.
– В уничтоженных дневниках я писала, как мечтаю о том, чтобы ты стал моим первым парнем во всех смыслах этого слова, – признаюсь я, стягивая с себя толстовку и бросая ее на пол. – В каком-то смысле так и выходит, потому что я впервые буду с человеком, которого люблю. Я буду с тобой.
Грудь Сойера вздымается в глубоком вдохе, в блеклом свете от экрана я вижу его взгляд – он смотрит на меня так, будто я единственное, что имеет смысл. Так, как я обычно смотрю на него.
Он касается теплыми ладонями моей обнаженной спины, сначала осторожно, словно ждет, что я вот-вот оттолкну, а затем ведет пальцы вверх, и они тонут в моих волосах.
Сойер дарит мне глубокий поцелуй. Его губы и ощущение его горячей кожи под моими ладонями будят ноющее чувство внизу живота. Я впиваюсь пальцами в его плечи, и в попытках унять эту приятную боль мои бедра плавно раскачиваются словно сами по себе, подаваясь навстречу Сойеру.
Его движения становятся увереннее, руки скользят по моему телу. Сжав в ладони мои волосы на затылке, он легонько тянет и припадает губами к моей шее, ведя дорожку поцелуев, которые посылают импульсы тока по венам. Дыхание Сойера учащается, и это сводит меня с ума. Даже самая малейшая его реакция распаляет мое желание. Воздух в комнате тяжелеет, словно наэлектризован. Трение наших тел даже сквозь одежду становится невыносимым, а внизу живота с каждой