Последний довод павших, или Лепестки жёлтой хризантемы на воде - Александр Плетнёв

Отряд выскочил к очередному пригородному жилому комплексу и шёл параллельно крупному шоссе, прикрываясь вытянутыми вдоль дороги двух —, а то и опрятными трехэтажными домами-особняками с ухоженными газонами. Полковник обратил внимание на малое количество автомобилей в этом районе. Хотя почти полное отсутствие людей делало это вполне объяснимым. Несмотря на то, что сюда война не дошла, жители весьма шустро покинули своё жильё, побросав ненужные вещи, кое-где собак и скореё всего мексиканскую прислугу (смуглые лица иногда с опаской выглядывали из окон, а некоторые не боясь, спокойно убирали с газонов мусор, оставленный в спешке уехавшими хозяевами).

Кумэ, поглядывая с интересом на чужую жизнь, видел богатство. Большие (в основном каменные) дома, набитые мебелью и оргтехникой, по два гаража, обширные лужайки, бассейны.

Постепенно полковник привыкал к этой чужеродной архитектуре и всё меньше отвлекался на приступы любопытства.

В небе проносились, не замечая их, хищными стрекозам вертолёты. Потом они увидели с десяток, закрывших полнеба, крупных транспортных машин, тяжело перемалывающих воздух двумя несущими винтами на концах крыльев.

Впереди открылась широкое вытянутое метров на четыреста пространство с пустующей большой придорожной парковкой и линией одноэтажных магазинчиков облепленных рекламой на крышах и фасадах. Полковник, подав знак остановиться, замер, осматриваясь, осторожничая выйти на столь открытое пространство. Автомобили, набитые беженцами, периодически, но всё реже проскакивали по опустевшей дороге. Безошибочно определяя их не военное предназначение, отряд почти не обращал на них внимания, когда неожиданно из-за поворота выскочила красная машина. Следом за ней мчался полицейский патрульный седан. Навесное сигнальное оборудование на крыше автомобиля частично было разбито и едва помаргивало сине-красными огнями. Звуковая сигнализация вообще отсутствовала. Полицейские, увидев азиатов, глупо стали притормаживать и подставились под японские пули.

Изрешечённый автомобиль, захлюпав пробитыми покрышками, накатился на бордюр, перемахнул его передними колёсами и встал, запарив радиатором.

Выстрелы стихли и звук визжащей в стороне резины, заставил японцев обратить внимание на красный седан, тормознувший резко и с юзом. Спортивное купе, воя задней передачей принялось сдавать назад.

Вылезшие из салона чернокожие парни, сунулись было к неожиданной подмоге, держа в руках пистолеты, но уткнувшись взглядом на чёрные зрачки стволов автоматического оружия и характерные прищуры азиатских лиц, поспешно ретировались.

— Мародёры, — определил подполковник Симазаки, — гнилая нация.

Три десантника быстро обшарили машину и полицейских. Один из них, перекинув через плечо автоматическую винтовку, обнаруженную в салоне, подошёл к офицерам, показывая остальные трофеи. Взяв у матроса маленькое телефонное устройство, Кумэ некоторое время повозился с кнопками. Вдруг пилот услышал незатейливую мелодию, Кумэ достал из нагрудного кармана ещё одну трубку, посмотрел на экран и нажал на кнопку, обрывая сигнал. Затем протянул Симазаки один из телефонов.

— Зачем это мне? По-моему это называется — мобильное средство связи, а я пока, — Симазаки усмехнулся, — более ни с кем связываться не собираюсь.

— Полезная вещь. Возможно, через это устройство удастся дозвониться и до Японии, но я вам дал его не за этим, — сразу поправился полковник и выжидающе посмотрел на лётчика, — судя по вашему недоумению, нас немного в другом ключе натаскивали и обучали.

— Да не тяните, вы. Объясните, наконец.

— Не теряйте эту штучку, вот эта кнопка — если надо ответить, эта отключить. Батарея полная, на какое-то время хватит, возможно и я вам позвоню. Всякое может случится.

— Может, всё-таки не будете говорить загадками!

Не успевший ничего ответить Кумэ, вдруг указал рукой в небо. Все вскинули оружие, но полковник дал отбой, бросив коротко:

— Наш!

Со стороны Вашингтона, над самыми крышами шёл самолёт. Симазаки сразу определил, что с ним было что-то не в порядке — машина не держала горизонталь, её качало, казалось она вот, вот рухнет, но пилот в самый последний момент отрабатывал элеронами и выравнивал истребитель. «Фиолетовая молния», как определил Симазаки. Возможно закрылки был неправильно выставлены — двигатель завывал на повышенных оборотах, но машина вот, вот готова была свалиться в штопор. Едва не зацепившись за стоящие вдоль дороги столбы и провода, сбив несколько веток с негустых деревьев, самолёт чиркнул по асфальту сначала правым колесом, выровнялся, ударился уже двумя, ещё раз подпрыгнул. Симазаки с напряжением смотрел на жёсткую посадку самолёта, автоматически отметив, что если бы этот «Сиден» был ранней версии, уже упал на подломленные стойки. Самолёт тем временем, наконец, побежал по серой полосе дороги, виляя хвостом, постепенно замедляя бег. Однако машина слишком медленно теряла скорость на пробеге.

Отряд бросился наперерез неуправляемому самолёту. Десантники Кумэ удерживали самолёт за плоскости, пока Симазаки, заскочив на крыло, открыл фонарь и убрал обороты двигателя. Посадивший истребитель пилот был уже мёртв. Пули, скорей всего из обычного стрелкового оружия, смертельно ранили слабо защищённого лётчика, но на беглый взгляд Симазаки, почти не повредили летательный аппарат.

Офицеры без слов поняли друг друга. Пока Симазаки более пристально осматривал фюзеляж на предмет повреждений, два десантника по приказу метнулись в ближайший дом, выбив дверь и выставив вперёд стволы, проникли внутрь.

Пару отверстий влетевших в двигатель пуль Симазаки всё же нашёл, но мотор тарахтел ровно, не сбоил, масло кое-где забрызгало фюзеляж, но обильных потёков не было. Про боезапас сложно было сказать, но открыв лючок для смены лент, он увидел блеснувшие цилиндрики снарядов. Вернувшиеся с поживой десантники устилали, принесённым из дома пледом, залитое кровью кресло пилота.

Симазаки не летал на этой модели, но его бомбардировщик и этот истребитель по размерам почти не отличались. Тем более что «Сиден» тоже брал немалый вес бомб, и он не сомневался, что справится с управлением.

— Спасибо! — Прощаясь, Симазаки пожал руку Кумэ.

— За что? — Военные люди общались коротко, понимая, что враг близко, и времени на разглагольствования нет.

— За гостеприимство! — Улыбнулся лётчик, и под ободряющий смех отряда взобрался на крыло.

Позаимствовать у убитого лётчика, продырявленный парашют Симазаки не рискнул и занял место пилота, положив на сидение принесённую вместе с пледом небольшую подушку.

Уставшие ноги знакомо стали на педали, руки легли на рычаги. Беглый, но внимательный взгляд на приборы: топлива — треть бака, давление в норме, немного повышена температура двигателя, но это видимо из-за неправильного полётного режима. Помахав рукой, не закрывая фонарь, осторожно прощупывая и сливаясь с машиной, добавив обороты, он повёл истребитель на взлёт. Как и ожидал Симазаки, более лёгкий истребитель быстро оторвался от земли.

Небо затягивала низкая облачность, и лётчик старался не поднимать машину высоко, но многочисленные антенны над домами и столбы линий электропередач, заставляли тянуть ручку на себя.

Посмотрев вправо Симазаки ахнул — по параллельному шоссе шла колонна неприятельской бронированной техники. Бросив машину влево, со сложным на малой высоте разворотом, мотнул головой назад, и краем глаза зацепил, прикрывавшие колону ударные вертолёты.

Секунды хватило понять — за ним увязались. И шустро так!

Симазаки занервничал. «Сиден» на низких высотах выдать по максимальному не мог. Тянуть наверх, уйти в разворот — срежут ракетами. Наверняка! Попробовать вывести вертолёты на людей полковника Кумэ? Но не факт, что Кумэ поведёт себя так, как хотелось бы и ударит по преследователям. А может и просто не успеть среагировать. Но попытаться стоит!

Подполковник уже тянул ручку газа до упора. Мощный, почти двухтысячисильный мотор, завывая, разгонял машину до возможных показателей на низких высотах.

Остервенело, работая педалями и ручкой управления самолёта, пилот менял углы вертикального и продольного отклонения, видя, как оранжевыми шариками, промелькнув мимо, обгоняя самолёт, уходит смерть. Возможности оглянуться назад не было, но ему казалось, что взгляды вражеских пилотов просто скребли по затылку, выцеливая его через коллиматор прицела (или чего там современность напридумывала). Мысли бились, как птица в клетке, он понимал — удастся чего-нибудь у Кумэ или нет, но надо самому атаковать. На коротком вираже.

Урывками креня машину, что бы открыть себе обзор, Симазаки, наконец, увидел ориентиры, взятые на заметку ещё при взлёте. Он понимал, что тарахтящий самолёт будет услышан издалека, но проносясь над недавно покинутым местом, предупреждающе коротко нажал на гашетку и покачал крыльями.