Нежность - Федор Раззаков

София РОТАРУ

Свою первую и единственную любовь Ротару встретила благодаря… глянцевому журналу «Украина». Именно на его обложку выпало счастье попасть портрету 20-летней Ротару, которая была удостоена такой чести за то, что смогла стать победительницей республиканского конкурса на лучшее исполнение советской песни. Журнал разошелся по всему Советскому Союзу и дошел до Урала, до войсковой части в Нижнем Тагиле, где служил 20-летний рядовой Анатолий Евдокименко. Девушка с обложки настолько ему понравилась, что он вырезал ее фото и повесил над своей кроватью. А на удивленные вопросы товарищей отвечал коротко: «Только у нас на Буковине могут быть такие красивые девушки!»

Когда служба Анатолия подошла к концу, он специально приехал в Черновцы, чтобы встретиться со своей «заочной» любовью. Евдокименко поступил в местный университет на физико-математический факультет, а все свободное время посвящал музыке – играл на трубе в эстрадном оркестре родного вуза. И вот однажды судьба преподнесла ему неожиданный подарок – студентку музыкального училища Софию Ротару пригласили выступить на сцене университета. Тогда и состоялось их знакомство.

По словам Ротару, ее будущий муж бегал за ней около двух лет и буквально изводил знаками внимания: постоянно названивал по телефону, приходил в общежитие. И не уставал просить ее руки. Она же отнекивалась, объясняя неугомонному жениху, что мама разрешила ей выходить замуж только за молдаванина. Но Анатолий был так настойчив, так терпелив, что в конце концов сопротивление Софии было сломлено. Она вспоминает об этом так: «Однажды я случайно заметила его идущим по площади города, посмотрела на него со стороны и увидела как-то по-другому. С этого момента и влюбилась…»

В 1968 году Ротару блестяще выступила на IX Всемирном фестивале молодежи и студентов и получила золотую медаль за участие в конкурсе народной песни. В сентябре того же года она вышла замуж за Анатолия Евдокименко (свадьбу сыграли в родном селе певицы Маршанцах). Два года спустя у супругов родился сын, которого назвали Русланом. Расскажем об этом событии поподробнее.

Выйдя замуж, София мечтала родить ребенка сразу, но муж был против, считая, что это повредит их творческим планам. В итоге больше года Ротару следовала желаниям мужа, пока наконец не пошла на хитрость. Она сказала супругу, что была у врача, и тот якобы сказал, что она беременна. Мужу ничего не оставалось, как смириться. Правда, со дня этого разговора ждать пришлось одиннадцать месяцев, поскольку Ротару забеременела лишь спустя два месяца.

В воскресенье, 23 августа 1970 года, Ротару собиралась отправиться с мужем на рыбалку, но его родители взбунтовались: мол, тебе рожать с минуты на минуту, а ты карпов собралась ловить?! Муж вернулся под вечер, и они с женой решили прогуляться – отправились в гости к знакомым коллегам-музыкантам. А на обратном пути у Софии вдруг начались схватки. Однако вместо того, чтобы мчаться в роддом, роженица… поспешила домой, дабы погладить платье. И только приведя себя в порядок, она разрешила мужу отвезти себя в роддом. Утром следующего дня певица благополучно разродилась мальчиком.

В 1972 году на профессиональной эстраде появился вокально-инструментальный ансамбль «Червона рута». Солисткой в нем стала София Ротару, а руководителем – ее муж, Анатолий Евдокименко. Спустя год молодой коллектив отправился в свои первые крупномасштабные гастроли по стране, и имя Ротару стало известно всей стране. Администратором певицы был тогда известный ныне шоу-продюсер Олег Непомнящий. Вот как он вспоминает о взаимоотношениях Ротару и Евдокименко того времени:

«И в жизни, и на сцене Соня была мягкой, простодушной, любящей и покорной. Она до трепета боялась собственного мужа, руководителя «Червоны руты» Анатолия Евдокименко, который был по-хохляцки упрям, прижимист и даже деспотичен. В то же время Толик обладал удивительной способностью предугадывать конъюнктуру эстрадного жанра и, естественно, стремился полностью руководить Сониной карьерой. Они часто вступали в затяжные споры, и, так как оба были невероятно упрямы, их диалоги больше всего напоминали пьесы абсурда:

– Ты должна петь эту песню.

– Она мне не нравится. Я не буду ее петь.

– Это хорошая песня. Если ты ее будешь петь, тебя станут узнавать.

– Меня и так все узнают.

– Чтобы стать популярной, нужно брать новые, модные песни.

– Я и так популярна.

– Если ты будешь петь эту песню, ты станешь еще популярней.

– Но я не хочу петь эту песню.

– Ты должна ее петь.

– Я не хочу и не буду.

– Ты не должна так говорить. Тебя еще очень мало знают.

– Чепуха. Меня все знают…

И так до бесконечности, до полной потери смысла и терпения. Хотя, надо отдать им должное, их полемики никогда не перерастали в безобразные сцены, они даже ссориться ухитрялись, не повышая друг на друга голос. Иногда мне казалось, что от такого их занудства я просто сойду с ума…

Как-то раз Соня услышала, будто бы в ближайшем универмаге выбросили в продажу немецкие ситцевые халатики. По ее тоскливой интонации я сразу понял, что она мечтает заполучить такой халатик, но просить об этом мужа не решается. Сама она не распоряжалась семейным бюджетом и, таким образом, целиком и полностью зависела от Толика. У меня же всегда были деньги, и я не медля побежал в универмаг, надеясь успеть до начала концерта…

Халатик оказался Соне очень к лицу, она была счастлива. Толик ревновал, видя во мне не столько соперника, сколько сообщника своей жены в «заговоре» против его самодержавной власти. Мне же все время хотелось совершить для Сони какой-нибудь подвиг, тем более что простор для фантазии у меня был: в те далекие времена дефицитом было абсолютно все – от дамских чулок до украшений.

На другой день, проходя мимо ювелирного магазина, я увидел в витрине колечко – ромбообразный «маркизик», усыпанный мелкими бриллиантами. Изящный, женственный перстень «всего» за 437 рублей живо представился мне на тонких, нежных Сониных пальцах. Разумеется, при гонораре в 26 рублей с копейками за концерт такая покупка была для нее просто нереальной. Но кольцо не выходило у меня из головы весь день, и обаяние воображаемой картины подтолкнуло меня изобрести дерзостный план – во что бы то ни стало, обманув бдительного и прижимистого мужа, купить этот перстень.

Улучив момент, когда Анатолий был на репетиции, я пригласил Соню прогуляться и примерить кольцо. Увидев «маркизик», она восхищенно вздохнула:

– Прелесть! У меня никогда ничего подобного не было.

– Теперь будет, – ответил я самонадеянно.

В тот же день я должен был получать в филармонии деньги. Я решил воспользоваться служебным положением – не выдавать причитающуюся сумму коллективу, а купить колечко для Сони. Вопрос был только в том, как незаметно улизнуть от Толика. Понимая, каким образом достанется ей желанное кольцо, Соня дрожала как осиновый лист.