Без права на подвиг - Андрей Респов

Вергелес, — Машины надёжные, как кувалда, да только и силёнок почти вдвое меньше, чем у немецкой «Молнии». Кабина опять же не такая просторная. Приборная панель простенькая. Чаще бывало, сидеть согнувшись приходилось, чтобы до руля достать. А уж ежели заночевать, так лучше в кузове. А тут вон вас то и дело в сон клонит, чуть откинетесь на спинку. Завидная выдержка у вас, товарищ командир!

Меня и правда от болтовни сержанта и переживаний стало клонить в сон, тем более что Матрикул умерил, наконец, свои сигналы и, перестав немилосердно жечь предплечье, превратился в обычную зелёную татуировку. Кстати, а не говорит ли это о том, что настал момент провести окончательную рекогносцировку. Мне ещё по лесу Шерман тащить, времени отвлекаться не будет.

После развилки, где мы с Красновым и основной группой распрощаемся, через два километра основной дороги будет тот самый поворот на извилистый просёлок, ведущий в лохматые дебри елового леса на местном плоскогорье. А там и до искомой уютной ложбинки у горного основания, что примечательна ручьями и маленькими водопадами, рукой подать.

Объект Прима. И останется подождать визита эмиссаров Хранителей. Что-то от ожидания этой встречи у меня мурашки по спине величиной с кулак. Что ж это за хрень? Я так не волновался даже в первую миссию. Даже когда шёл с бойцами на прорыв из лагеря!

Вот же гады эти Смотрящие. И Закон тоже хорош. Своими разговорами посеяли во мне лишь кучу сомнений, взвалив на плечи вагон недоверия к Хранителям. Да что там, ко всей этой чёртовой системе, пропади она пропадом. С основными заинтересованными лицами более-менее всё понятно. У Ордена великая задача защитить Веер Миров, а у Закона — избежать дестабилизирующего влияния Демиургов. И у меня большое подозрение, что всё это лажа. И меня разводят как лоха и те, и другие, и третьи.

Ну а мне-то вся эта канитель за что? Мне бы своих вытащить… Хоть как-нибудь…куда-нибудь. Эх! Похоже, Миротворец, придётся выбираться своей колеёй. А для этого к встрече эмиссарами следует подготовиться посерьёзнее.

Я так и не заметил, как стал медленно погружаться в состояние глубокой медитации, голос сержанта, что-то бубнящий про достоинства немецкого грузовика, истаял где-то вдали.

Что ж, вот и повод осуществить задуманное, зафиксировав объект Прима как точку рандеву. Жаль, не увижу великолепие Кёнигштайна. Ну да ладно, в другой жизни!

Несколько минут я сосредоточенно восстанавливал в памяти образы виденной во время активации точки рандеву в районе леса у горной ложбины.

Всё получилось довольно быстро. Точно так же, как и в прошлый раз перед мысленным взором проскочила виртуальная карта рельефа, на которой запульсировала сначала красная точка, тут же начавшая масштабироваться рывками. В левом нижнем углу мысленно ограниченного поля видения появилась и вторая точка, но уже зелёного цвета и движущаяся, в следующую секунду соединившаяся извивающейся линией с красной. Ага, это, нужно полагать, я с объектом приближаюсь к ложбине. Прекрасно! Значит, сигнал эмиссарам ушёл. Осталось доехать и дождаться. Мда-а, как-то уж просто всё выходит. В прошлый раз с Алоизычем пришлось настоящее путешествие Хоббита провести.

Я вынырнул из медитативного погружения, словно из глубины воображения на поверхность реальности, и тут же оглушительно чихнул.

— Будьте здоровы, Петро Михалыч! Как спалось? Хорошо? Я ж говорю: не сидушка, а чисто ложа в Большом театре.

— Сколько я спал, Серёга?

— Так подъезжаем уже. Вона и развилка. И вокруг ни души. Сейчас побибикаю Краснову. Надо бы заправиться. Бочки-то в их кузове. Потом спокойного случая может не представиться, а при удаче мы на колёсах ещё мно-ого проедем. По карте нам по пути лес ещё на сотни две вёрст тянется.

— Особенно не обольщайся. Здешние леса больше парки напоминают. Боюсь, вам в дневное время всё больше отлёживаться придётся, а идти уже ночами. Так всяко безопаснее. Ты давай заправляйся, а я нашу фройляйн проверю.

В кузове всё было по-прежнему. Заглянув в ковёр, я увидел головку со спутанными волосами вполне бодрой Шерман, зыркнувшей на меня из-под прищуренных от попавшего яркого света век.

— Астрид, потерпите ещё полчаса, и я освобожу вас из этого персидского плена. А там, если будете вести себя хорошо, удовлетворю и ваше любопытство.

Немка устало закрыла глаза, никак не показав реакции на мои слова. Что ж, так даже лучше. Нет никакого желания тратить потом время на досужую болтовню. Вряд ли это дитя Рейха примет на веру рассказ про анавров, Хранителей и Веер миров. Скорее примет меня за психа или маньяка. Судя по возрасту, небось в гитлерюгенте воспитывалась. Мда-а, как-то я это не учёл. Это ж с ней возиться полдня придётся. Надо бы какую-никакую легенду состряпать. Что ж, не впервой: звиздеть — не мешки ворочать.

В борт постучали.

— Всё, герр обер-лейтенант, поехали! — немецкий у сержанта, конечно, так себе. Но бывает и хуже. Я развернулся, пребольно зацепив коленом устроенный здесь MG. Хм, надо бы на всякий случай этот пулемётик с собой на встречу прихватить. Для сержанта он без особой надобности: боеприпасов хорошо если на пять минут интенсивного боя. Пусть лучше оба МП забирает. А у меня, если что, будет дополнительный аргумент на встрече с эмиссарами. Да и для случайных встреч с немцами тоже неплохое подспорье. Жаль, негде гранат взять. Очень бы пригодились.

С Красновым, Родиным и бойцами попрощались сдержанно, но сердечно, крепко пожав друг другу руки, для чего я специально влез в кузов второй машины. Визуальное отсутствие свидетелей не означало того, что их нет на самом деле.

Съехав на просёлок, пришлось снизить скорость. А я решил перебраться в кузов: состояние дороги требовало дополнительной подстраховки нашего хрупкого «груза». Двигатель каждый раз взрыкивал при перегазовке, коробка передач нещадно скрипела. Но Опель исправно тянул лямку.

Не дорога, а настоящий полигон для испытания трансмиссии! А ещё нам втирают, что все дороги в Германии лучше, чем в России. Похоже, этот лесной просёлок явный эмигрант из Беловежской пущи. Может, проще было бы дотащить Астрид пешком? Пожалуй, нет. Стоит поберечь силы. Всё же лучше плохо ехать, чем хорошо идти. Неизвестно, для чего понадобятся весь мой оставшийся потенциал в ближайшее время.

Спустя гораздо больше, чем полчаса, как я опрометчиво пообещал Астрид, мы достигли большой лесной поляны, по краю которой проходил наш лесной просёлок. Дальше он уходил на крутой подъём и даже с учётом полного привода грузовика его состояние не вызывало у сержанта оптимизма. Продолжать сражение с немецким бездорожьем смысла не было. Тем более что отсюда уже был хорошо виден край намеченной