Бессмертная жена, или Джесси и Джон Фремонт - Ирвинг Стоун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Нет, — твердо ответил Джон, — мы не можем вредить партии, которую помогали создать. Я никогда не буду перевертышем. Если война продолжится и следующей весной и мне предложат выдвинуть свою кандидатуру от собственной партии…
Внимательно изучив прессу за первые месяцы 1864 года, она заверила мужа, что ширятся выступления общественности в пользу его кандидатуры. На Севере и Западе во всех городах действовали клубы в поддержку Фремонта. Была даже учреждена газета «Нью нейшн», пропагандировавшая выдвижение его кандидатуры. 31 мая в Кливленде состоялся встретивший одобрение сторонников Фремонта съезд радикальных республиканцев. Джесси поехала в Кливленд, как она ездила за восемь лет до этого в Филадельфию, и узнала, что четыреста делегатов представляли практически все северные штаты. Участники съезда осуждали президента Линкольна за ограничение свободы печати и слова, за аннулирование Хабеас Корпус,[23] за его уступчивость Югу и, самое главное, за неспособность покончить с конфликтом. Сидя сжавшись в последних рядах зала, убежденная в том, что Джону не следует иметь дело с этими обозленными раскольниками, она услышала предложение выдвинуть кандидатуру ее мужа на пост президента.
Возвращаясь домой со съезда в Филадельфии в 1856 году, она гордилась мужем, сейчас же ей было не по себе. Еще за день до возвращения в свой дом на Девятнадцатой-стрит она узнала, что выдвижение радикальными республиканцами кандидатуры Джона превратилось в серьезную угрозу для администрации Линкольна и против президента куется грозное оружие. Те органы республиканской прессы, которые прохладно относились к Линкольну, осмелели, поняв, что их кандидат оказался под угрозой. Кливлендская газета «Геральд» заявила, что кливлендский съезд был созван «лукавыми политиками из Нью-Йорка, зарвавшимися трусливыми немцами из Сент-Луиса, аболиционистами, личными друзьями Фремонта и теми, кто спекулирует на его имени». Джесси беспокоило и то, что выдвижение кандидатуры Джона импонировало южанам, видевшим в этом признак раскола в рядах республиканцев; нью-йоркская «Таймс» и другие газеты, стоявшие на позиции защиты Союза, писали о необходимости переизбрать Линкольна, поскольку его поражение явилось бы по сути дела признанием того факта, что его не следовало вообще избирать.
Джесси понимала, что кампания 1864 года будет более ожесточенной, чем кампания 1856 года, ибо, видя последствия войны, повсеместные смерть и разрушения, избиратели и пресса взбеленятся, пустятся на крайние оскорбления и клевету. Лишь немногие ведущие республиканцы считали, что Линкольн сможет победить кандидата демократов генерала Джорджа Б. Макклеллана; руководители избирательной кампании Линкольна потеряли все надежды, да и сам Линкольн смирился с грядущим поражением. Именно тогда сторонники администрации начали запускать пробные шары в доме Фремонта, убеждая Джона выйти из игры, предлагая ему важный военный пост, устранение его противников.
Джесси видела, что ее муж непреклонен: он не снимет своей кандидатуры, не пойдет на сделку. Сотню раз он говорил ей, что уверен в своей победе. Она понимала, что у него были все основания распрощаться с идеализмом и согласиться с тем, что цель оправдывает средства. Однако и она сама оказалась в таком же сложном положении, как в 1856 году, когда Джон сказал ей о выдвижении его кандидатуры демократами: она хотела стать первой леди, но не ценой одобрения рабства; теперь же больше, чем когда-либо, ей хотелось попасть в Белый дом. Но если есть риск подорвать республиканскую партию, посадить демократа в кресло президента, кончить войну умиротворением, оставляющим незыблемым рабство, не слишком ли это дорогая цена за успех? В 1856 году они одержали в пользу идеализма две победы; она считает, что они должны выиграть еще одну.
В начале сентября Джесси поехала в Эймсбери для встречи с Джоном Уитьером. В свои пятьдесят семь лет стройный, с темными проницательными глазами Уитьер стал в физическом и моральном смысле жертвой толпы, преследовавшей его за фанатическую верность делу отмены рабства. Его поэзия была пронизана глубоким религиозным убеждением, но это не мешало ему использовать свой практический опыт политического агитатора и основателя республиканской партии. По мнению Джесси, человек, редактировавший газеты, выступавшие против рабства в сороковые годы, опубликовавший в 1846 году проникновенные стихи «Голоса свободы», мог дать ей разумные советы. Холостой Уитьер жил в одиночестве в небольшом, увитом плющом домике, он непрестанно работал, насколько позволяло ему слабое здоровье, с тремя музами своей жизни: поэзией, политикой и свободой.
— Я приехала узнать: что вы думаете о политическом положении, мистер Уитьер? — спросила она. — Мне известно, как страстно вы поддерживали генерала Фремонта.
Уитьер задумался на минуту, убирая стопки старых газет и журналов с целью освободить для Джесси место на плетеном кресле перед камином. Налив две рюмки шерри и усевшись у ее ног на подушечку, он ответил:
— Я все еще поддерживаю генерала, но считаю, что выдвижение его кандидатуры от третьей партии будет роковой ошибкой.
— Почему вы так думаете?
— Потому что единственным следствием явится избрание генерала Макклеллана и компромисс с Югом; мятеж не будет подавлен, рабство останется неприкосновенным, и тысячи жертв окажутся напрасными.
— Мой муж думает, что сможет выиграть…
Уитьер энергично покачал головой. Он встал и посмотрел на нее добрым взглядом.
— Нет, увы, дорогая миссис Фремонт, поверьте мне. Я первый отстаивал бы его кандидатуру, если бы считал, что у него есть шанс. Но такого шанса нет. Если генерал будет настаивать на выдвижении своей кандидатуры, то он поможет Макклеллану нанести поражение республиканцам, и публика истолкует, что он руководствовался личной злобой против Линкольна и желанием отомстить. Для страны последствия будут ужасными. У президента Линкольна столько обязательств в отношении войны, борьбы за Союз и за свободу, что мы не можем менять коней на переправе. Я очень хорошо знаю, как глубоко верит генерал Фремонт в дело Союза и свободы и как много он страдал во имя этого. Он должен принести еще одну жертву — отозвать свою кандидатуру и помочь Линкольну в переизбрании.
— Это горькая пилюля.
— Ему приходилось и ранее их глотать. Вы пришли ко мне за откровенным мнением: народ хочет переизбрания Линкольна.
— Вы уверены, что генерал Макклеллан не выиграет?
— Не выиграет, если генерал Фремонт снимет свою кандидатуру.
Джесси разгладила складки своего длинного бархатного платья, затем отбросила прядь волос, упавшую на лоб:
— Спасибо, мистер Уитьер, за вашу откровенность. Вы вооружили меня средством убедить генерала Фремонта отозвать свою кандидатуру.
Глаза пожилого мужчины выразили признательность.
— Вы окажете нашей стране большую услугу, миссис Фремонт.
Она возвратилась в Нью-Йорк. Когда она рассказала Джону о беседе с Джоном Гринлифом Уитьером, он мрачно спросил:
— Итак, вы оба убеждены, что у меня нет шансов?
— …У тебя великий шанс: ты можешь доказать свою веру в республиканскую партию, отказавшись помочь ее поражению; ты можешь доказать, что ты всегда стоял за Союз.
— Но разве ты не видишь, — воскликнул Джон, — что, снимая свою кандидатуру сейчас, я поддерживаю человека, сместившего меня с поста командующего, отстранявшего меня от поста в армии и правительстве? Ты просишь меня подставить другую щеку!
Она мысленно поискала более убедительный довод:
— Разве не ты учил меня, что сражение, проигранное в начале, может обеспечить выигрыш всей кампании в конце? Ты проиграл битву за Белый дом в 1856 году, но помог создать республиканскую партию. Ты потерял сто дней в Миссури, но внес свой вклад в военную победу. Отозвав свою кандидатуру и оказав помощь Линкольну ради его победы, ты проигрываешь еще одно сражение, но упоминание о твоей кандидатуре уже привело к важным результатам: Линкольн вынужден занять более сильную позицию против рабства; он предложил Монтгомери Блэру выйти в отставку и вышвырнул южных умиротворителей из своего кабинета; республиканская платформа практически скопирована с платформы, которую ты одобрил, принимая выдвижение твоей кандидатуры радикалами.
Джесси налила себе стакан воды из графина, стоявшего сбоку на столе, и продолжала излагать свое мнение низким и звучным голосом:
— Я верю, Джон, что, отказавшись принять выдвижение своей кандидатуры демократами, ты помог появлению республиканской партии, и это было куда более важным, чем все сделанное Джеймсом Бьюкененом в Белом доме с 1856 по 1860 год. Твоя прокламация об освобождении рабов породила такое общественное движение в пользу эмансипации, что Линкольн был вынужден в прошлом году пойти на такой же шаг; твое нынешнее требование о свободе для всех негров и более энергичном ведении войны приведет и к тому, и к другому. Ты добился замечательных результатов, мой дорогой, и они могут оказаться более важными по сравнению с тем, что свершит Линкольн в Вашингтоне следующие четыре года. Быть может, твоя роль в жизни, Джон, заключается в том, чтобы проигрывать начальные битвы и закладывать основу для конечного триумфа твоего дела.