Навигаторы Апокалипсиса - Вячеслав Шалыгин

Наконец-то все получилось! Автомат мелко затрясся в руках, словно пытаясь вырваться, но Юля его удержала. От жесткого биения спускового крючка онемел указательный палец, но и на это Юля не обратила внимания. Ее почему-то гораздо больше заинтриговал тот факт, что она почти не слышит выстрелов. Так, хлопки. Вот выстрелы соседей слышит, особенно этого пулемета на пикапе, «арабской тачанки», как сказал боец, а свои нет.

Автомат затих, и перед Юлей встала новая проблема – перезарядить. Впрочем, с этим она справилась уже почти без заминки. Отстегнула пустой магазин, достала полный и… чуть под углом, вверх и щелчок! Теперь снова дослать патрон и опять «к стрельбе готов!»

– Прекратить огонь! – крикнул Егорыч и положил руку на прицельную планку Юлиного автомата. – Тебе говорю в первую очередь! Не лупи длинными, патроны береги!

– Ага, – Юля кивнула. – Поняла.

– Поняла она, – Егорыч усмехнулся и поставил переводчик огня Юлиной машинки в положение для стрельбы одиночными. – Нажала – выстрелила, еще раз нажала – еще выстрел. Теперь так будет. Поняла?

– Ладно, ладно, поняла! – Юля снова кивнула.

– Ждем! – теперь всем бойцам негромко сказал командир. – Карп, передай.

Боец слева от Юли начал что-то бормотать в гарнитуру связи, но почти сразу его голос заглушили новые взрывы. Теперь они сливались в несколько серий и звучали эти скороговорки где-то за пределами периметра стройплощадки. Все-таки группа прорыва нашла силы, чтобы достойно ответить противнику.

– Седой говорит, АГСы ништяк работают, хоть и старье советское! – крикнул Карпов. – Заправку спалили нах…, теперь Строгинское шоссе пашут! Колонна на перекрестке с Дорогой Жизни встала!

– Вот вам, суки, Фермопилы, – проронил с усмешкой Егорыч.

– Нам тоже достанется за то, что огрызнулись, – заметил третий боец, до сих пор упорно молчавший.

Даже когда ему явно хотелось выматериться, он лишь шипел что-то сквозь зубы. Теперь голос к нему вдруг вернулся и оказался сочным басом. Даже не верилось, что у такого обычного на вид, даже мелковатого и достаточно молодого парня может быть такой бас. Юля покосилась на бойца с неподдельным интересом.

– Воздух! – вдруг выкрикнул Карпов. – Ложись, блядь!

– Отставить! – тут же отреагировал командир. – Это наши. Смотри-ка, уцелели! Даже два!

Два вертолета, оба небольшие, без пассажирских отсеков и чем-то похожие на летающие расчески – столько у них под короткими крыльями было навешано всяких пушек-ракет, – порвали в клочья, а кое-где закрутили, словно на бигуди, дымовую завесу, низко прошли над позициями «старичков» и направились туда, где горели заправка и военная колонна противника.

Минутой позже вдалеке вновь «серийно» загрохотало, но теперь взрывы были более басовитыми. А еще через минуту вертушки ушли на вираж и начали возвращаться. Летели они над Строгинским затоном, красиво отстреливая искорки тепловых ловушек, словно одиночные фейерверки, и Юле показалось, что в этой картине есть нечто достойное кисти художника. Красно-синее закатное небо, два вертолета, перепаханный взрывами западный берег, темная вода и заснеженный мирный город на восточном берегу, тоже подкрашенный закатными лучами в красноватые тона. Название картины могло звучать как «Война и мир, последние секунды до встречи». Ну, или как-то так. В общем, мрачно и одновременно торжественно.

Вертолеты исчезли в дыму, их стрекотание отдалилось, а затем снова стало громче. Боевые летающие машины завершили полукруг и снова понеслись в сторону Строгинского шоссе. Теперь к гулу моторов и хлопанью лопастей добавились звуки выстрелов. Было даже видно, как работают автоматические пушки вертолетов. Юлю это зрелище заставило прямо-таки «зависнуть». Она впервые видела такую жуткую, но в то же время завораживающую красоту. Да, именно красоту. Внятно объяснить, в чем тут красота, Юля не могла, но другого слова ей в голову не приходило.

Жаль, что долго любоваться зрелищем ей не пришлось. Сначала ветер принес клубы дыма, которые перекрыли всю видимость, а затем… дым вроде бы развеялся, но откуда-то снизу, из-за реки вдруг взмыли сразу несколько тонких и острых, словно иголки, ракет, и первая вертушка взорвалась прямо в воздухе. В одно мгновение превратилась в облако огня, дыма и обломков. Вторая тут же ушла влево, сделала небольшой круг, одновременно набирая высоту, снова развернулась носом на северо-восток и опять открыла огонь. Попала в кого-то или нет, непонятно. Больше ракеты-иглы с земли не взлетали, зато откуда-то со стороны шоссе потянулись трассы снарядов. Даже издалека было видно, что несколько трасс сошлись точно на вертушке. Машина задымила, и Юля замерла в ожидании печального финала. Но вертолет не взорвался, не начал падать, а лишь снова заложил разворот и полетел в сторону стройки.

– Дотянет! – то ли с надеждой, то ли с досадой выкрикнул Карпов.

– Прыгайте, пацаны! – пробормотал Егорыч. – Прыгайте!

Вертолет вдруг заметно затрясся, а потом… у него что-то взорвалось в районе оси несущего винта, и все лопасти отлетели в разные стороны. Да так далеко, что Юля невольно пригнулась, опасаясь, что одна из лопастей может долететь даже до ее позиции. Но все обошлось, детали вертушки упали, не долетев до стройки. А уже в следующий миг после их «отстрела» над падающей вертушкой взмыли две точки. Не очень высоко, но достаточно, чтобы разглядеть их поверх дымовой завесы.

– Ай, молодца! – вырвалось у Егорыча.

Кто и почему «молодца», Юля поняла еще через секунду. Над точками раскрылись белые купола парашютов. «Пацаны» все-таки прыгнули, как молился чуть раньше Егорыч. Правда, приземлиться им светило на территорию противника. Но хотя бы выжили, и то радует.

– Дальше всех прорвались, – негромко сказал третий боец.

– Что, Гоша, завидуешь? – командир усмехнулся. – Не завидуй, мы тоже прорвемся. Ты где живешь?

– Я не местный, – Гоша покачал головой.

– А я тут рядом живу, прикинь! – Егорыч кивком указал в северном направлении. – Тушино. Улица Свободы. Пять минут до метро.

– Нехило устроился, – заметил Карпов. – Сколько тут, километра три по прямой?

– Три, пять, не важно, – командир махнул рукой. – Хрен ли толку пока? А вот когда выйдем на оперативный простор, обязательно домой загляну. Дам в репу тому уроду, который вместо меня тут женины щи хлебает.

– Необязательно так долго ждать и далеко идти, – пробасил Гоша. – Вон, у девушки зеркальце возьми и врежь по нему от души. Тот «урод» – это ведь ты.

– Базар фильтруй, пехота!

– Скажи ему, – Гоша обернулся к Юле.

– Я… не знаю, что сказать, – Юля стушевалась (но не оттого, что ей дали слово, просто от бархатной тональности баса этого бойца аж сердце замирало). – Все верно. У всех здесь есть двойники. И ударить в репу… будет непросто.

– Он ведь тоже десантура, – заметил Карпов.

– Не в этом дело, – Юля качнула головой. – Ну… это как инстинкт… самосохранения… никто ведь в здравом уме не накладывает на себя руки. Только если с головой не дружит или отчаялся. Ну, и тут… что-то в этом роде.

– Я один раз иду по Аничкову, а навстречу… я! – поддержал Юлю басовитый Гоша. – Издалека вообще один в один. У меня все оборвалось внутри. Как так, думаю, из какого параллельного мира?!

– Питер вообще странный город, – с ухмылкой заметил Карпов. – Много чего странного оттуда в наш мир пробралось. И на какие должности!

– Отставить политику, – с неизменной усмешкой приказал Егорыч, одновременно обводя взглядом пространство перед позициями. – Что-то притихли, суки. Карп, что там в эфире?

– Да тихо все, – Карпов пожал плечами.

– Слышите? – вдруг спросил Гоша.

– Чего? – Егорыч насторожился. – Ни хрена не слышу. А ты что уловил?

– О том и речь – тишина! – Боец вдруг поднялся в полный рост.

– Гоша, ты охренел?! – Карпов попытался вцепиться бойцу в разгрузку и усадить его обратно, но тот отмахнулся и забрался на бетонный блок.

– Рядовой Воловичев, спуститься вниз! – рявкнул Егорыч.

– Погодите! – Гоша вдруг поднял кверху указательный палец. – Слышите? Карп, не сопи! Слышите?!

– Как тараканы за печкой… – вдруг проронил Карпов. – Шуршит что-то. Только хер поймешь, где…

Юля тоже услышала шуршание, правда, она никогда не слышала, как шуршат тараканы, даже видела-то их только на картинке, зато ей не раз приходилось слышать мышей. Так вот, сейчас ей показалось, что где-то поблизости резвятся все мыши мира. Даже обоих миров. Где конкретно? Вот этого Юля не понимала так же, как все остальные.

Постепенно шуршание становилось все громче, и минуты через три оно уже не напоминало звуки мышиной возни. Теперь это было что-то вроде шума потревоженной сильным ветром листвы или мощного ливня. А еще минутой позже шум рассыпался на отдельные звуки, и всем стало ясно, что это не шуршание и не отголоски сильного дождя. Это были многочисленные шаги, очень быстрые, отчетливые и цокающие, словно приближалась целая толпа модников в обуви с металлическими подковками. Только непонятно, откуда приближалась. Не из переходной же зоны!