Акт бунта - Калли Харт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они корчат друг другу рожи, пытаясь не рассмеяться, но они знают, что я чертовски серьезен, и поэтому не давят на меня.
— Знаешь, из нас троих я всегда думал, что Рэн первым сделает предложение, — говорит Дэш, откидываясь на спинку стула. — Я полагал, что тебе будет, по крайней мере, пятьдесят, прежде чем ты смягчишься настолько, чтобы жениться. И вот ты здесь, тебе едва исполнилось восемнадцать…
— Я не хочу жениться на ней завтра, придурок. Мы сделаем это, когда она закончит учебу. Я просто хочу, чтобы она знала, что это случится. Что… у нее, блядь, есть я. Она уезжает в колледж. Я собираюсь мотаться повсюду. Клянусь богом, если кто-нибудь из вас засмеется, я положу конец вашим жалким жизням.
Они не смеются.
Рэн встает и протягивает руку, его лицо — пустая маска. Когда я вкладываю свою руку в его, ожидая, что он пожмет ее, парень рывком поднимает меня на ноги и заключает в самые крепкие мужские объятия, которые я когда-либо испытывал.
— Ты молодец, Пакс Дэвис. Лучший из нас. Нет смысла отрицать это. И не могу дождаться того дня, когда смогу выглядеть круче тебя на твоей свадьбе.
Я стискиваю зубы, пытаясь отмахнуться от него, ударить в живот за то, что он размяк, но Рэн только крепче прижимает меня к себе. И не отпускает меня. Я сжимаю еще сильнее, когда Дэш обнимает меня и Рэна.
— Поздравляю, ты, жалкий ублюдок, — говорит он.
Я чувствую себя… странно. У меня ком в горле. Я использую все свои силы, чтобы оттолкнуть их, заставляя себя рассмеяться, когда на секунду отворачиваюсь от них, лицом к лесу. Мне приходится моргать целую кучу раз, прежде чем я могу нормально видеть. Не знаю, что, черт возьми, на меня нашло.
— Не поздравляй меня пока. — Мой голос звучит странно надломлено. — Сначала ее отец должен сказать «да», а через час мой член будет выставлен по всему городу. Этот гребаный водитель автобуса, Джим…
— Не волнуйся. Мы тебя прикроем. — Рэн хлопает меня по плечу. К счастью, он не заставляет меня оборачиваться. Я еще не совсем овладел собой. — Операция «Лучшие шаферы» вот-вот вступит в силу. Мы с Дэшем обыщем все круглосуточные магазины и газетные киоски в этом захолустном городке и сожжем все экземпляры этого журнала. Отец Чейз ни хрена не увидит.
— Э-э-э, шаферы? — смеясь, спрашивает Дэш.
— Конечно. Как ему выбирать между нами?
Они уходят вместе, оставляя меня у границы леса, все еще разбирающегося в море эмоций, в котором я все еще плыву. На мгновение я так ошеломлен, что почти поддаюсь пугающему чувству, которое так сильно ударило, когда парни обняли меня. Я чуть не дал волю слезам. Но, в конце концов, для слез нет места. Мое волнение не позволит этому случиться.
Сегодня днем я собираюсь попросить разрешения задать Пресли Марии Уиттон-Чейз действительно важный вопрос. И я не боюсь. Затем снова достаю маленькую черную бархатную коробочку и открываю ее, вынимая плетеное кольцо изнутри. Конечно, оно выглядит жалко. Я сделал его из золотой нити. Узлы неровные, и чертовски комковатые. Мне потребовалось посмотреть обучающее видео на YouTube и три попытки, прежде чем я понял, что делаю.
Браслеты дружбы, которые сделала мне Чейз, были прочными, красивыми вещами. Она вложила в них свою силу и свое сердце. Кольцо, которое я сделал своей девочке, по сравнению с ним уродливо, но я тоже вложил в него всего себя. Оно неидеально. Несовершенно, и она заслуживает гораздо лучшего, но я сделал его для нее.
И оно достаточно прочное, чтобы не сломаться.
ХОТИТЕ ЕЩЕ?
БОНУСНЫЕ ГЛАВЫ РЭНА ДЖЕЙКОБИ!
На следующих страницах у меня есть для вас особенный маленький сюрприз.
Я включила в книгу специальную расширенную бонусную главу Рэна Джейкоби из «Бунт-Хауса»!
Будьте осторожны. Если вы еще не читали «Бунт-Хаус», вас ждут БОЛЬШИЕ спойлеры, поэтому, пожалуйста, не продолжайте, если вы еще не ознакомились с серией «Неисправимые грешники».
Имейте в виду, что следующая глава содержит М/М контент.
БОНУСНАЯ ГЛАВА РЭНА
«Я хочу трахнуть тебя»
Класс замолкает, улыбки исчезают с дюжины ранее ухмыляющихся лиц. Секунду назад голос Фитца был игривым и дразнящим, но теперь напряженность в его голосе заставила всех замолчать. Даже я смотрю на профессора английского поверх своих солнцезащитных очков.
«Так держать, Фитц. Наконец-то. Хоть что-то оживит смертельно скучную учебную программу в этом семестре».
Снаружи дождь хлещет по лужайке, скрывая розарий и вход в лабиринт. Скорбный ветер бьет по Вулф-Холлу, завывая сквозь трещины в известковом растворе старой академии, заставляя термостат опускаться так опасно низко, что полчаса назад, когда я вошел в кабинет Фитца и плюхнулся на старый потрепанный кожаный диван, на внутренней стороне окон образовалась ледяная паутина. С тех пор температура значительно повысилась — такое количество тел, втиснутых в одно маленькое пространство, обычно оказывает такое влияние, — но, судя по всему, Фитц решил увеличить температуру еще на пару градусов.
— Я хочу поглотить тебя. Хочу, чтобы твое тело было на моем теле, твоя кровь — на моих губах. И твоя сперма… — Он делает паузу, осматривая комнату; его взгляд останавливается на мне. — На моем языке, — заканчивает он.
Так, так, так.
Этот занудный ублюдок чуть не заставил меня сесть.
Почти.
— Я хочу пососать твои пальцы. Хочу, чтобы твои волосы были туго намотаны на мои пальцы, натягивая кожу. Хочу испить твое дыхание, поглотить твой свет, и накормить тебя звездами, — продолжает Фитц, обходя свой стол.
В его руках потрепанная книга. Сомневаюсь, что кто-то еще заметил это, слишком ошеломленные чувственными словами, исходящими из уст Фитца. Он опускает взгляд, поправляя очки на переносице, но теперь смотрит в книгу; на полу под окном сидит Дэш, скрестив ноги в лодыжках, ерзая на месте, когда доктор Фицпатрик начинает медленно ходить по комнате, появляясь среди нас, как Иисус, проповедующий своим драгоценным ученикам.
— Я хочу искупаться в твоем поту и тонуть в твоем приливе. Тонуть, тонуть, тонуть.
Я откидываю голову на подушку, на которой лежу, закрываю глаза за своими вайфарерами. Скука, которую Фитц почти развеял, снова возвращается.
— Я хочу, чтобы твой твердый член был у меня во рту. Чувствовать, как ты набухаешь и кончаешь. Хочу, чтобы соль твоего тела пропитала мое горло, а твой экстаз оглушил мои уши…
— Это то
