Пьесы. Для детей и подростков - Эдуард Гайдай

ЛУИЗА. Очень приятно. Ви будете хороший компания нашей Лотхен.

ШУЛЬЦ (громко). Господа, позвольте представить. Это Адриян, наш новый сосед. Гробовой мастер. Sehr nõ̃tiger Mensch! (Адрияну.) Прошу! Willkommen!

Адриян с Шульцем идут к столу.

Луиза и Дарья с Акулиной остаются в стороне. К ним подходит Лотхен, повинуясь жесту Луизы.

ЛУИЗА. Позвольте представлять. Майн дочь Лотхен.

АКУЛИНА. Акулина.

ДАРЬЯ. Дарья.

ЛОТХЕН. Es ist sehr angenehm!

Луиза отходит к столу.

ДАРЬЯ. Сегодня замечательная погода, не правда ли?

ЛОТХЕН. Ohh, ja! Naturlich! Осень – это хорошо! Я есть большой любитель!

АКУЛИНА. О, я тоже люблю поесть! Иногда, знаете, так тянет на сладкое…

ШУЛЬЦ. Дамы и господа! Прошу внимания! Предлагаю тост за здоровье моей доброй Луизы!

Шульц целует Луизу. Все шумно аплодируют и выпивают.

ЛОТХЕН. Хм… Сладкое… Что есть «сладкое»?

АКУЛИНА. А чего его не есть-то, ежли вкусно!

ДАРЬЯ. Акулина, помолчи. Лотхен, моя сестра хочет сказать, что у вас очень мило. Хорошо!

ЛОТХЕН. Ohh, хорошо! Danke! Хорошо! Я прошу проходить угощаться!

Дамы идут к столу.

ШУЛЬЦ. А теперь – За здоровье любезных гостей моих!

Адриян отходит от стола. В одной руке у него графинчик с водкой, в другой рюмка.

К нему подходит Юрко с рюмкой.

В процессе разговора, графинчик нещадно опустошается независимо от тостов.

Позже к ним ненадолго присоединяется Булочник.

ЮРКО. Адриян? Их, это, бин Юрко.

АДРИЯН. А… Гуд… Юрко, ага. А я, это… Адриян я.

ЮРКО. Я-а-а! Я понял! Ты это… как его… (Изображает руками прямоугольник и крестится.)

АДРИЯН. Чего? Не… я – это… (Изображает, что держит тяжесть на плече.) …гробовщик.

ЮРКО. Да ты русский, что ли?

АДРИЯН. Да.

ЮРКО. Тьфу! То-то я смотрю, вроде, одет по-нашему! А я – Юрко, будочник. У Никитских ворот в будке охраняю. Может, видал?..

О, а это мой приятель – Ёхан. Знакомься. Ёхан – легко запомнить. У него булочная тут на Никитской.

АДРИЯН. О! Булочная? Рад познакомиться!

БУЛОЧНИК. Иоган.

АДРИЯН. Очень приятно, господин Ёхан. Адриян.

БУЛОЧНИК. До́ннэр вэ́ттэр…

АДРИЯН. Чего?

БУЛОЧНИК. И-о-ганн!

АДРИЯН. Ну да, Ё-ханн. А я – А-дри-янн.

БУЛОЧНИК. Доннэр вэттэр.

Булочник, недовольно кивнув, отходит.

ЮРКО. Не обращай внимания – ворчит чего-то, да и пусть его ворчит. Ты, Адриян, когда будешь проходить у Никитских ворот, так заглядывай теперь. По-приятельски. Поболтаем.

АДРИЯН. Всенепременно! Только, ежли с похоронами мимо пойду, дак не обессудь – уж останавливаться не буду. Работа.

ЮРКО. Понимаю, брат.

ОДИН ИЗ ГОСТЕЙ. Дамы и господа! Я поднимаю этот бокал за здоровье всей Москвы! Ура!

Все кричат «ура». Адриян и Юрко идут к столу.

Их место занимают Булочник и Дарья.

БУЛОЧНИК. У вас чудесное платье, фройляйн!

ДАРЬЯ. Благодарю.

БУЛОЧНИК. Я могу просить мой друг-портной. Он сделает вам ещё лучше! Он очень хороший портной.

ДАРЬЯ. Я, право, не знаю. Мне надо посоветоваться с батюшкой.

БУЛОЧНИК. Я могу просить мой друг шить бесплатно. Это я хочу дарить вам.

ДАРЬЯ. Вот ещё! С чего вдруг? Я бесплатно не возьму!

БУЛОЧНИК. Почему? У вас так много денег?

ДАРЬЯ. Да. Много… Акулина! Акулина, поди сюда! Это моя сестра, Акулина.

АКУЛИНА (подходит). Что?

ДАРЬЯ. Ничего. Сколько можно есть?.. Вот, знакомься. Это булочник.

АКУЛИНА. Ой! Булочник! Как я рада!

БУЛОЧНИК. И-о-ганн.

АКУЛИНА (протягивая руку). И-о… как?

ДАРЬЯ. Иоган!

БУЛОЧНИК. Очень приятно! (Целует руку Дарье.) Данке! Так вы подумайте о платье, фройляйн Дарья. Подумайте.

Отходит.

Акулина остаётся с протянутой рукой для поцелуя.

АКУЛИНА. Странный какой-то. Он с кем знакомился-то?

ДАРЬЯ. Да что с них взять… Иностранцы…

АДРИЯН. Господа! Предлагаю выпить за здоровье всех мастеров!

Все радостно принимают тост и начинают друг другу клянятся, чокаясь.

ДАРЬЯ. Вот! Видала? Экий тост батюшка высказал – знай наших!

АКУЛИНА. Да. Видать, всем понравилось. Только, не много ли батюшка водочки принял? Боюсь, как бы не разбушевался.

ДАРЬЯ. Это верно. За вами обоими глаз да глаз нужен.

АКУЛИНА. А я-то причём?

ДАРЬЯ. Да тебе только дай волю – будешь есть, покуда не лопнешь… Ладно, идём. Попробуем его от стола отвести.

Идут к столу. На место объявления тостов тем временем взбирается булочник.

БУЛОЧНИК. Господа мастера и подмастерья! Хочу поднимать бокал за здоровье тех, на кого мы работаем, unserer Kundleute!

Очередной тост воспринимается публикой также радостно, как и все предыдущие.

От стола дочери отводят уже довольно выпившего Адрияна. С ними, держась за Адрияна, такой же Юрко. Оба с рюмками.

ЮРКО. Адриян, ты слыхал, что Ёхан сказал? За здоровье наших клиентов!

АДРИЯН (повторяет с готовностью, не задумываясь). За здоровье наших клиентов!

Чокаются. Юрко вдруг начинает давиться от смеха. Сперва его поддерживают и Адриян с дочерьми, не понимая причину смеха.

ЮРКО (сквозь смех). Ёханный… Ёхан…

(Громко всем.) Господа! Однако премилый анекдот вышел! Наш Адриян-то пьёт за здоровье своих мертвецов! А?

Ну, что же ты, батюшка, стал? Пей!!!

Все весело смеются. Кроме Адрияна и его дочерей. Юрко чокается с неподвижным Адрияном, весело выпивает, запрокинув голову, отчего тут же теряет равновесие и падает на руки подоспевших гостей. Юрко окружают, поднимают, ведут под руки к столу. В этой суете никто не замечает Адрияна, абсолютно застывшего с грустной миной на лице и с рюмкой в руке.

Дочери также стоят парочкой отдельно, со страхом глазея то на Адрияна, то на всех остальных.

Адриян начинает говорить. В процессе его монолога картина меняется, гости исчезают.

В финале монолога Адриян оказывается у себя дома. Аксинья помогает ему снять праздничный кафтан, сапоги и проч. (Возможно, Адриян пару раз неожиданно прерывается и засыпает на несколько секунд в разных местах и позах, затем резко приходит в себя и продолжает говорить порой даже чересчур бодро, до следующей неожиданной остановки на короткий сон.)

АДРИЯН. Что ж это, в самом деле? Чем ремесло моё нечестнее прочих? Разве гробовщик брат палачу? Чему смеются басурмане?!!

Сперва на себя оборотились бы лучше! Кто вы, да что вы сами-то?! Чего ради суетитеся на белом свете?

Вечно мните из себя невесть что. Мол, дела́ у всех важные, не дай бог! А как срок придёт, так и все дела выходят ни к чему.

Всего-то и дел, что один в сатине, другой в бархате – велика разница! Смех. Вот уж смех, да и только!..

Я бы и сам посмеялся, кабы злодеем был.

Да вам того не понять. Вы ж предо мной словно дети малые, так и сто́ит ли вам объяснять чего? Когда поймёте – ко мне придёте, да уж поздно будет…

Что ж это, люди, творится-то! Чем ремесло моё вам неугодно? Разве гробовщик вам злодей какой? Или вам гробовщик – гаер святочный? Чему, чему смеётеся?

Хотелось было мне позвать всех на новоселье, задать вам пир горой: ин не бывать же тому! Не бывать! Маловаты вы, детки, для праздников. Сидите тут? – вот и сидите далее, смейтесь вздорным пустякам своим.

А созову я тех, кто теперь меня ценит! Кто меня понимает! Своих созову! Тех, на кого я работаю! Созову мертвецов православных! Вот!

К этому моменту гробовщик уже дома. Сидит у стола с ночным колпаком в руках. Аксинья стягивает с него второй сапог.

АКСИНЬЯ. Что ты, батюшка! Что ты это городишь? Перекрестись! Созывать мёртвых на новоселье! Экая страсть!

АДРИЯН. Ей богу созову! И на завтрашний же день. Милости просим, мои благодетели, завтра вечером у меня попировать; угощу, чем бог послал.

Адриян натягивает на глаза колпак и тут же, сидя за столом, засыпает. Аксинья пытается его разбудить или сдвинуть с места – бесполезно.

АКСИНЬЯ. Вот, нагрузился-то батюшка… То годами без праздников сидим, то на тебе – повеселилися. Уж не знаешь чего и лучше.