Криминальная армалогия - Данил Корецкий

Примерами первой группы вещей являются гладкоствольные охотничьи ружья, бесствольное огнестрельное оружие самообороны, охотничьи ножи и т. д.

Примерами второй являются механические и аэрозольные распылители, электрические искровые разрядники, сигнальное оружие калибром не более б мм и т. д.

Особое место занимают боеприпасы: они являются вещами определяемыми родовыми признаками, потребляемыми, и приобретаются на основании лицензии на хранение и (или) ношение огнестрельного оружия. Сами по себе боеприпасы оружием не являются, они составляют категорию так называемых «вещей-принадлежностей»

Подобное разделение имеет очень важное, хотя и не вполне традиционное, гражданско-правовое значение. Если в отношении обычного объекта гражданского права данное обстоятельство определяет, главным образом, возможность защиты нарушенного права владения посредством предъявления виндикационного иска то здесь в порядке виндикационного иска можно истребовать лишь охотничье холодное оружие. Незаконное владение огнестрельным оружием составляет состав административного или уголовного правонарушения и влечет административное изъятие последнего правоохранительными органами, у которых законный владелец может получить его обратно2 также во внесудебном порядке.

Значение индивидуального номера оружия, зарегистрированного в органах внутренних дел по месту жительства его собственника, заключается в том, что последнее не может быть бесхозяйной или брошенной вещью, а, соответственно, право собственности на него не может возникнуть в силу приобретательной давности (ст. 234 ГК РФ), а также приобретено как на находку (ст. 228 ГК РФ), брошенную или бесхозяйную вещь (ст.ст. 225, 226 ГК РФ).

Сам факт необходимости регистрации огнестрельного гражданского, спортивного, сигнального (калибром свыше 6 мм) и служебного оружия в органе внутренних дел порождает закономерный вопрос: с какого момента право собственности на оружие переходит от продавца к покупателю? Напомним, что п. 2 ст. 164 ГК РФ допускает установление государственной регистрации сделок с имуществом определенных видов, а п. 2 ст. 223 ГК РФ устанавливает, что в тех случаях, когда отчуждение имущества подлежит государственной регистрации, право собственности у приобретателя возникает с момента такой регистрации, если иное не установлено законом. Последний (в частности, Закон «Об оружии») как раз устанавливает необходимость регистрации оружия в органе внутренних дел (ч. 2 ст. 12; ч. 3, 10-11 ст. 13, ч. 4 ст. 15 названного закона). Вопрос о моменте возникновения права собственности на оружие является еще и исключительно важным для решения вопроса о возможности его конфискации. Напомним, что в силу ст. 35 Конституции РФ никто не может быть лишен права собственности иначе как по решению суда. Следовательно, если право собственности на оружие возникло, конфискация последнего в административном порядке4является нарушением Конституции РФ, а если не возникло, то она вполне возможна.

Думается, что право собственности на приобретаемое оружие возникает с момента его передачи приобретателю в соответствии с условиями договора (если, конечно, последним не определен иной порядок перехода данного права), а не с момента регистрации последнего в органе внутренних дел. Объясняется данный вывод следующими соображениями:

1. В своем Постановлении Т 8-П от 14.05.99 «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 131 и части первой статьи 380 Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой ЗАО „Сибирское агенство «Экспресс»" и гражданина С. И. Тененева, а также жалобой фирмы „,,Y. amp; G. Reliable Services, INC"»"». Конституционный Суд РФ указал, что по смыслу статей 17 (части 1 и 3), 35 и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, исходя из общих принципов права, конституционные гарантии права собственности (в том числе права владения, пользования и распоряжения имуществом) предоставляются лишь в отношении того имущества, которое принадлежит субъектам права собственности – и, следовательно, приобретено ими – на законных основаниях (п. 4).

2. Однако решение вопроса о законности (незаконности) способа приобретения вещи (в нашем исследовании – оружия), а соответственно,- и вопрос о применении последствий недействительности ничтожной сделки относится к компетенции судов общей юрисдикции и арбитражных судов (ч. 2 п. 4 указанного Постановления)

Следовательно, право собственности приобретателя на полученную вещь презюмируется до тех пор, пока иное решение (применение последствий недействительности сделки) не вынесет суд.

3. Напомним, что в п. 2 ст. 164 ГК РФ идет речь о регистрации самой сделки. В данном случае, регистрации в органах внутренних дел подлежит не сделка сама по себе, а лишь ее предмет – оружие.

4. Данная ситуация качественно однородна со случаем купли- продажи транспортных средств: транспортное средство (а не договор по его приобретению) подлежит регистрации в органах ГИБДД, однако возникновение права собственности на него не связывается с последней.

Следует отметить, что позиция Конституционного Суда РФ по вопросу возможности конфискации имущества (а в нашем случае – оружия) во внесудебном порядке является противоречивой.

Так в указанном выше Постановлении, Конституционный Суд РФ, вопреки своему же собственному тезису, о том, что решение вопроса о применении последствий недействительной сделки в виде конфискации относится к компетенции судов, пришел к выводу о том, что Государственный таможенный комитет в лице своих подразделений вправе конфисковывать в административном порядке товары и предметы, не прошедшие таможенную очистку, причем у любых лиц – как собственников указанных товаров, так и иных титульных владельцев (ч. 3 п. 5 Постановления № 8-П).

Однако основой подобного вывода Конституционного Суда РФ выступили в большей мере финансово-экономические интересы государства нежели нормы Конституции РФ. Они же явились основой и более раннего постановления Конституционного Суда № 8-П от 20.05.97 «По делу о проверке конституционности пунктов 4 и 6 статьи 242 и статьи 280 Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Новгородского областного суда», в котором впервые было сформулировано и получило юридическую силу толкование, подменяющее норму ч.

3 ст. 35 Конституции РФ правилом, изложенным в ч. 2 ст. 46 Конституции. Так, вопреки императивному требованию п. 3 ст. 35 Конституции РФ о том, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, Конституционный Суд РФ пришел к выводу о том, что административная конфискация имущества таможенными органами не противоречит Конституции РФ, если собственник имеет возможность оспорить в суде данное постановление о конфискации. Таким образом правило о невозможности лишения права собственности в административном порядке, установленное ст. 35 Конституции было подменено нормой статьи 46 Конституции, которая предоставляет гражданам право обжаловать в суд решения и действия органов государственной власти. Нелогичность и противоречивость подобного толкования убедительно обоснована в особом мнении судьи Конституционного Суда РФ А. Л. Кононова2 и подтверждается иными постановлениями Конституционного Суда РФ.

Так, в Постановлении от 11.03.98 № 8-П «По делу о проверке конституционности статьи 266 Таможенного кодекса РФ, части 2 статьи 85 и статьи 222 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в связи с жалобами граждан М. М. Гаглоевой и А. Б. Пестрякова» Конституционный Суд РФ указал на незаконность лишения права собственности на оружие без судебного решения в качестве санкции за нарушение правил охоты в соответствии ч. 2 ст. 85 КоАП РСФСР, поскольку оно противоречит закрепленным в ст. 35 Конституции РФ судебным гарантиям права собственности и корреспондирующим им нормам международного права: «Предписание статьи 35 (часть 3) Конституции Российской Федерации о лишении имущества не иначе как по решению суда является обязательным во всех случаях, когда встает вопрос о применении санкции в виде конфискации имущества. Состоявшееся по жалобе А. Б. Пестрякова на действия административного органа, конфисковавшего принадлежащее ему ружье, судебное решение не является достаточным с точки зрения обеспечения судебных гарантий права собственности, ибо одна только возможность такого обжалования не исключает лишение собственности и без судебного решения. Тем самым ставится под угрозу существо конституционной судебной гарантии права частной собственности, так как конфискация, влекущая переход права собственности на изъятое у нарушителя имущество к государству, должна осуществляться только по решению суда».

Аналогичные подходы высказаны (правда, не всегда столь ясно и категорично) и в Постановлении Конституционного Суда РФ от 17.12.96 № 20-П «По делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой ст. 11 Закона РФ от 24 июня 1993 „О федеральных органах налоговой полиции"».