Не повторяется такое никогда! - Алексей Николаевич Калинин

— Прочитай что-нибудь из своего? Из стихов! — вдруг попросила мама.

— Мммм… — задумался я — Вот, так сказать на злобу дня!

Когда меня не станет на Земле,

не вздрогнут в горе небеса и горы!

Когда меня не станет на Земле,

Не помрачнеют от обиды воды!

Не перестанут с неба лить дожди,

Не перестанут листья с веток падать.

И не забудут люди о любви,

Не станут обо мне ночами плакать!

Всё также будет солнце им светить,

Всё также будет радовать годами.

Всё также будут дети всех любить,

И сказки будут сниться им ночами!

Всё как всегда и звёзды и закат,

И облака куда-то гонит ветер!

И побегут на пятый перекат,

Купаться дети, там где берег светел!

Лишь грустно проскрипит сосна,

Качая кроной над моей могилой.

И может быть найдётся хоть одна,

Из тех, кого я звал когда-то милой!

Придёт. Присядет тихо у сосны.

Сметёт весь мусор с моего надгробья,

И улыбнётся с грустью от тоски.

И вспомнит что-то нежно, без злословья!

— Да сынок! — подошла ко мне мама и посмотрела в глаза — Это точно не мог написать, мой 17-ти летний мальчик!

А через два дня, в субботу, ко мне пришли гости!

Я встретил их у подъезда и мы поднялись к нам в квартиру. Мы живём в пятиэтажке, лифта у нас соответственно нет, здесь это нормально. Лично для меня, вообще замечательно, а то у меня каждый раз душа замирает, когда я еду в лифте. Думаю понятно почему?

Познакомил маму с гостями, попили чаю, фотки посмотрели, поболтали о том, о сём. Порассказывали анекдоты и наконец мы выдохлись.

— Никогда столько не смеялась! Живот уже болит и скулы сводит! Хватит нас смешить! Ты говорил, что у тебя две сестрёнки? Где же они? — посмотрела на меня Маша.

— Мам, а где Алёнки? — крикнул я в сторону дверей.

— В школе! У них с утра уроки, а потом танцевальный кружок! Скоро они должны подойти! — мама зашла в комнату — И не зачем так кричать! — спародировала она кролика из мультика про Винни Пуха.

— Извини мам! Больше не буду! — улыбнулся я — Честна-честна!

— Лисёнок, а спой нам что-нибудь? — вдруг попросила она.

— Я…, э… Ну я не готовился, не распевался… — смутился я и даже покраснел.

Стыдоба то какая, прям, как подросток! Тьфу ты! Я же и есть подросток! Вот блин, а что спеть то? Я бешено принялся вспоминать подходящую песню. И почему я не сочинял нежных, лирических композиций?

— Пойдём к девочкам в комнату, пианино там! — развернулась мама и пошла на выход.

Вот блин подстава! Хорошо, что я немного потренировался, а то Андрюха на пианино никогда не играл. Так хоть пальцы вспомнили немного. В комнате сестёр стояла: двухъярусная, деревянная кровать у окна слева, перед ним комод с зеркалом, справа большой письменный стол, над ним этажерки-полки для книг, двухстворчатый шифоньер и фортепиано разместилось справа, между стеной и входной дверью.

Я сел, поднял крышку и, решив пока размять пальцы завис. А чего играть то? Повернулся и спросил:

— Про что петь?

— Про любовь конечно! — ответила Маша, удивившись моей глупости.

— Про любовь значит? — задумался я и, тут мне как-то вспомнилась песня «Звёздочка ты моя ясная»!

А ведь здесь её не поют, а по идее пора! Уже полгода, как пора! Сбацать её? А почему нет?

Я встал и сходил за гитарой в свою комнату. Сел на стульчик от фортепиано, подстроил и запел:

— Песни на земле разные,

а моя одна на века!

Звёздочка моя ясная,

Как ты от меня далека![2]

Я пел и вспоминал свою первую любовь Таню. Эта песня у меня ассоциировалась только с ней. Нежная, хрупкая девочка из моего детдома. У неё были невероятно огромные, синие глазища и пышные ресницы. Когда она улыбалась, в ответ улыбались все вокруг, было невозможно удержаться от ответной улыбки. Почему её не взяли ни в одну семью, было загадкой для всего детдома. Теперь-то я понимаю, что эти возможные мамы просто её боялись, как будущую конкурентку, пусть и не осознанно.

Все детдомовцы сбегали в город, когда по своим делам, а когда и на танцы. Таня тоже убегала с подружками, однажды её зарезали в пьяной драке у клуба, как сказал убийца, чтобы она ни кому не досталась. Просто из-за ревности. И так бывает!

Как я тогда плакал! Мне казалось моя жизнь кончилась, потеряв всякий смысл. Потом я написал своё первое стихотворение, потом второе посвящённое Тане, а затем придумал музыку. Так и стал творить дальше. Возможно из-за неё, я и не женился, все в сравнении с ней проигрывали, а я хотел свой идеал — Таню!

— А ещё? — попросила всхлипывающая мама, когда я допел.

— Мамочка не плачь! — сорвался я к ней и прижал к себе — Не плачь пожалуйста! Я так тебя люблю! Ты самая лучшая женщина на свете! Не плачь мамочка! — я целовал лицо самого дорого мне в этом мире человека и отчётливо понимал, что убью любого, кто заставит мою мать плакать.

— Спасибо сынок! Всё хорошо! — прижалась мама головой к моей груди — Просто отца твоего вспомнила, он мне также всегда говорил, звёздочка ты моя ясная! Ты сейчас напомнил мне самые счастливые моменты моей жизни! Спасибо! А кому ты её написал?

— Тане! — машинально ответил я.

— Тане? — отпрянула она от меня — Колиной сестре? Но ведь её уже два года, как нет! И ты молчал? — обвиняюще посмотрела на меня мама.

— А что говорить? — пожал я плечами — Такая судьба!

— Судьба! — согласно кивнула мама, внимательно меня рассматривая.

— А что с ней случилось? — внезапно вмешалась Маша.

— Это произошло в Свердловске, два года назад! — начала мама рассказ.

Какое-то время спустя.

— Так вот откуда у тебя эти шрамы на теле? — сообразил Лёха — Не слабо вас порезали!

— Не слабо! — согласно кивнул я.

— А что было дальше? — спросила Маша.

— Дальше? — задумался я.

— А дальше была городская больница, несколько операций, затем наш военный госпиталь, реабилитация, восстановление функций организма, они учились заново ходить, бегать, прыгать.