Дьявольски красив - Патриция Райс

Он защищает ее от ее же действий? Что же он за человек? Не из тех, кому ее опыт позволяет верить.

— Перси редкой, древней породы, и с ним следует обращаться почтительно, как с королем, — сообщила ему Джослин. — Его нельзя поить элем и выносить ночью под дождь. В самом деле, если б существовала птичья полиция, герцога пристрелили бы; за то, что он оставил Перси на своего племянника. Мистер Огилви — презренный тип, который, вероятно, выдергивает у Перси перья, когда никто не видит.

Она старалась не обращать внимания на силу руки, сжимающей ее локоть, но теперь, когда предательская мысль о браке укоренилась, не могла не думать о сильных умелых пальцах, касающихся ее. Это вызвало у нее легкое беспокойство, но не настолько, чтобы отступить.

Она сделает все, чтобы обеспечить свою маленькую семью домом, которого они заслуживают. Какой прок от состояния, если с его помощью нельзя подарить счастье тем, кого любишь?

Мистер Монтегю испустил многострадальный вздох, который она за свои двадцать три года слышала от огромного числа мужчин. У нее имеется множество аргументов, которые можно противопоставить этим вздохам, но она устала их высказывать. У нее теперь есть собственное богатство, и плевать ей, что думают мужчины.

Ей весьма и весьма дорога эта свобода. Она обязана леди Белден жизнью. Не стоило ей так поспешно пренебрегать мудрым советом женщины. Но она уже запустила колесо в движение, и не могла его остановить.

Возможно, мужчина, который спорил с ней, как будто не сомневался в том, что у нее есть свои мысли, вместо того чтобы просто приказывать ей как собаке, возродил ее надежды. Хотя не исключено, что мистер Монтегю просто заядлый спорщик.

— Вам не нравится Перси.

Она остановилась у дальнего края конюшни и взобралась на чурбан, чтобы их глаза были на одном уровне. Он выглядел не лучшим образом после ночной попойки, с темными кругами под глазами, растрепанными черными волосами и поросшими темной щетиной скулами и подбородком. И все–таки, несмотря на все это, он только что помог ей перейти через лужу, и это при том, что она угрожала ему. Она знает этот тип людей — сплошь сверкающая надменность, но благородные манеры настолько глубоко укоренились в них, что их и ножом не вырезать.

— Я считаю, эту птицу надо пристрелить, — согласился он.

Он скрестил руки на широкой груди и расправил плечи, отчего рубашка под незастегнутым жилетом туго натянулась. Отсутствие шейного платка открывало больше бронзовой кожи, чем позволяли приличия.

— Но я обещаю его не трогать. Я просто хочу получить тысячу фунтов, которые Огилви обещал за его возвращение.

Джослин расправила плечи и сжала кулаки. Хорошо, что она редко задумывается над своими решениями, иначе закричала бы и убежала в лес, только ее и видели.

— Огилви врет. У него за душой ни гроша. Поверенный леди Белл сообщил нам об этом. Он живет на дядины средства, поэтому хочет вернуть птицу, хотя и терпеть не может Перси.

Монтегю насупился так грозно, что у Джослин промелькнуло опасение, как бы солнце с испугу не закатилось. Он, понятно, рассчитывал на такую крупную сумму. К его чести, он воздержался от ругательства, которое явно вертелось у него на языке.

— Не вините себя в том, что поверили ему, — великодушно произнесла Джослин. — Мужчины склонны верить в честность своих товарищей. К сожалению, женщины не могут быть такими легковерными, иначе мы падем жертвами негодяев. Леди Белл говорит, что женщина должна быть в курсе истинного положения дел своих потенциальных поклонников.

— Я буду держать у себя проклятую птицу до тех пор, пока герцог не заплатит, — прорычал Монтегю.

Он собирался повернуться и заковылять прочь, что ей и следовало дать ему сделать. Очень скоро он сам будет рад избавиться от Перси. Но этот вариант не решит ее нескончаемых проблем. Как и его, если уж на то пошло. Разозлившись на себя, что вообще задумывается над его трудностями, Джослин дерзко схватила его за лацкан и потянула назад.

— Вы не заберете птицу!

Он поймал ее руку, чтобы убрать, но заколебался, заметив выражение ее лица. Возможно, она чересчур явно демонстрирует свое отчаяние.

— Поверенный леди Белл также подтвердил, что ваш отец отдаст вам свой дом в Челси, если вы женитесь на женщине с его одобрения, — выпалила она, прежде чем отпустить его.

— Мои родители хотят, чтобы я женился на женщине по их выбору, — уточнил он. — И отец внесет в договор массу всяких неприятных условий и оговорок.

— Я уже получила одобрение ваших родителей, — возразила Джослин. — К сожалению, леди Белл возражает против вас из–за вашей склонности к насилию.

Возмущение придало резкости его и без того резким чертам.

— Не желаю ничего больше слышать. С вашего позволения.

Джослин вздохнула, глядя, как он шагает — точнее, ковыляет — прочь. Блейк Монтегю — видный мужчина, следует признать, но слишком упрямый — и чересчур умный — для ее целей.

И все–таки, если она хочет дом, Монтегю — ее лучшая возможность. Ей просто надо выработать условия, которые они оба примут, и одно из них — чтобы Ричарду было позволено жить с ними. Ей–богу, ей уже давно следовало подумать о солдате.

Глава 6

Блейку куда больше хотелось бы принять горячую ванну и упасть на кровать, чем переодеваться в сухую одежду и опять куда–то идти, но интуиция подсказала ему, что требуются предупредительные действия. Разрази гром всех женщин, сующих свой нос куда не следует! Он просто представить себе не мог, что такой беспомощной простушке, как мисс Каррингтон, удается поставить его в такое невозможное положение, но рисковать он не будет.

Склонность к насилию, подумать только! Да он склонен к насилию не больше, чем любой другой мужчина. Ну, возможно, чуть больше, чем Огилви. Или Ник. Или… ну, не важно. У него нет ни малейшего желания вступать в вынужденный брак из–за каких–то дурацких пересудов, даже если они затрагивают его семью. А он подозревает, что именно это задумала мисс Каррингтон.

Ему вдруг пришла в голову ужасная мысль: неужели она узнала, что Каррингтон–Хаус может стать его собственностью? Если так, ее не остановить, какими бы оговорками ни обложил отец соглашение.

Если ему когда–либо придется жениться, это будет на его условиях и ни на чьих других. Он скорее отправится добровольцем в армию, чем станет плясать под дудку еще одной взбалмошной, назойливой женщины, которая примет близко к сердцу глупое мамино суеверие насчет его грядущей смерти.

После того как камердинер Огилви промыл и перебинтовал ему палец, Блейк, морщась, всунул ноги в башмаки. Сапоги ему теперь не надеть. К тому времени как он поднялся по лестнице и постучал в дверь Хойта, завтрак еще не был подан.