Дьявольски красив - Патриция Райс

— Барон Монтегю сказал, что передаст дом в Челси своему сыну Блейку, если тот женится на девушке, которую он одобрит. Но Блейк Монтегю, насколько мне известно, убежденный холостяк со склонностью к насилию и маленьким доходом, который не оценит твой светский опыт.

Если уж совсем начистоту, после многолетнего прозябания в деревенском захолустье Джослин получала такое несказанное удовольствие от того, что вращалась в обществе эти последние месяцы, что не задумывалась, какой муж ей подойдет. Зато часто размышляла о тех, кто ей не подойдет.

Если бы не младший брат и необходимость найти для него стабильный дом, она вообще не помышляла бы о замужестве. Но она опасалась, и леди Белл дала ей это ясно понять, что ее дом не будет в распоряжении Джослин до бесконечности, даже при том, что Джослин наняла человека присматривать за Ричардом. Пришло время принимать решение. Ей совсем не хотелось оказаться выброшенной из еще одного дома.

— Я вижу, что ты едва ли будешь счастлива, живя в деревне, хотя определенно можешь себе позволить нанять компаньонку, — продолжила леди Белден, уже более мягким тоном. — Но если ты желаешь жить в городе и вращаться в обществе, ты должна выйти замуж. Может, Блейк Монтегю и порядочный человек, но он тебе не подходит.

Стоя у окна, Джослин наблюдала за этим несносным типом, предметом их разговора. Он снимал одну за другой коробки и сумки с багажной повозки под удивленным взглядом возницы.

Упрямый, решительный, с сильной склонностью к цинизму и снобизму, Блейк Монтегю — крепкий орешек. Джослин знает такие хитрости и уловки, с которыми он не сталкивался, — жизнь заставила ее научиться им. Когда приходилось прятаться от Гарольда и своих сводных сестер, которым не нравилось находить в супе птичий помет. То, что ее застали с мужчиной в конюшне, — одна из ее многочисленных бед. Но именно благодаря этим бедам Джослин стала такой хитроумной.

Кроме того, У Блейка Монтегю есть дом в Челси. Они с Ричардом выросли в отцовском имении в Челси, и младший брат будет рад вновь вернуться в те края. Деревня меньше чем в часе езды от Лондона, так что захолустьем это не назовешь. Хотя леди Белл права: Блейк Монтегю не подходит ей нив чем — не считая того, что жаждет отправиться на войну. Дом в обмен на его службу. Есть о чем подумать.

Был, однако, ряд причин, почему эта немыслимая идея, зарождающаяся в ее глупой голове, — ужасная, просто страшная ошибка… начиная с того, что ей, вероятно, придется убить этого несносного мужчину, если он не оставит в покос попугая ее брата.

Она предпочитает встречаться лицом к лицу с проблемами, чем изводиться из–за них. Теперь, когда она нашла Перси, птице нужна забота Ричарда. А Ричарду нужен дом с птичником. В Лондоне такой дом она не может себе позволить.

Ее зять долго не потерпит детские выходки Ричарда и оторванность ее матери от реальности. Чарлз будет настаивать, чтобы Ричарда поместили в лечебницу. Или, еще хуже, чтобы он был возвращен его опекуну Гарольду. А Ричард беззащитен против вспышек бешенства Гарольда. Это будет ужасно. Мама не так докучлива и может избежать его ярости, но леди Каррингтон тоже заслуживает своего собственного дома.

Джослин нужен муж, чтобы иметь свой дом. Блейку Монтегю нужна богатая жена, чтобы отправиться на войну. Он безрассудно запятнал ее репутацию. Вывод кажется очевидным.

Монтегю, возможно, придет к другому выводу, но она готова на маленький шантаж. Ведь он джентльмен и его репутация пострадает так же, как и ее.

Если она не убила Гарольда за все эти годы, то сможет прекрасно приноровиться к образованному снобу, который будет проводить большую часть года за тысячу миль отсюда.

Джослин повернулась, присела в реверансе и заспешила к двери, вынудив леди Белден умолкнуть, не закончив фразы.

— Возможно, Блейку Монтегю место на поле боя, — согласилась Джослин, — но ему не место в моем багаже. С вашего позволения, миледи.

Она ушла, не дожидаясь разрешения. Она не так глупа. Правила этикета знает как свои пять пальцев. Умеет разговаривать как с королевой, так и с экономкой. Может, звезд с неба не хватает, но выучила все эти правила, поэтому знает, как лучше их обойти.

И знает, как сыграть на этих правилах, чтобы получить то, чего хочет, а сейчас, несмотря на все свои сомнения, ее цель — Блейк Монтегю.

Она спустилась по ступенькам бокового входа в мощеный конюшенный двор и помчалась по нему, жалея, что у нее нет с собой стека.

— Сейчас же прекратите! — крикнула она с неподобающей леди запальчивостью.

Не то чтобы простого окрика было достаточно, чтобы остановить такого цепкого типа, как Монтегю. Господи, да он же едва ходит! И все равно разгружает ее сумки, ковыляя с окровавленной повязкой и раненой ногой. И, несмотря на это, без оружия ей не остановить этот бесцеремонный набег. Он намного крупнее ее. Сейчас, когда его короткополый сюртук был расстегнут, шейный платок развязан, а влажная рубашка прилипла к мошной груди, он обнаруживал такую физическую силу, с которой ей не хотелось бы столкнуться.

К счастью, физическая сила отступает перед ее арсеналом оружия.

— Если вы не прекратите это сию же секунду, я скажу леди Монтегю, что вы солгали и что мы провели ночь вместе в конюшне! — пригрозила она.

Этот несносный мужчина прищурился и тут же убрал руки от ящика рядом с птичьей коробкой. Она услышала, как зашевелился Перси. Еще секунда, и бедный попугай потребует завтрак в таких выражениях, которые заставят покраснеть даже моряка.

Не обращая внимания на растущее раздражение мистера Монтегю, о чем свидетельствовало его угрожающее молчание, Джослин зашла за угол, конюшни, где леди Белден не могла видеть их из окна. И где этот несносный человек не мог потревожить попугая Ричарда.

Она старалась не смотреть на его забинтованные пальцы. Ей было стыдно, что она поранила его, но сдержать любопытство оказалось выше ее сил. Ей никогда не доводилось видеть босой мужской ноги. У его ноги был высокий подъем и длинные изящные — по–мужски — пальцы.

— Отродясь не слыхал угрозы глупее, — наконец проговорил он, прихромав к ней.

Со своими чересчур длинными волосами, вылезшими из немодной косички, он еще больше походил на пирата.

Когда она приподняла юбки, чтобы переступить через лужу возле лошадиной кормушки, он взял ее за локоть и помог перешагнуть, хотя сам едва стоял на ногах. Она изумленно взглянула на него, когда он продолжил разглагольствовать, словно его пальцы не сжимали все еще ее руку.

— Вы загоните себя в ловушку, а меня — в семейные путы, — запротестовал он. — И ради чего? Ради какой–то безмозглой птицы?

Он защищает ее от ее же действий? Что же он за человек? Не из тех, кому ее опыт позволяет верить.