Ничья - Александра Лимова

Вошел резко. Просто откинув платье с ягодиц и до необходимости приспустив свою одежду. Вошел сразу до упора, впившись пальцами в смятые простыни по обе стороны от меня, захлебнувшейся воздухом, когда убивающее ожидание смели таким резким вторжением, разбившим мысли и разум. Его срывающийся выдох затерялся во взрыве дикости внутри. Дикости ощущений. Смеси резкости, грубости, силы. Мощи. И того, что они тут же зеркально породили, когда рывком двинулся вперед. Сжигая меня в ответной возрастающей жадности. С губ стон, по телу дрожь, когда он за плечи удерживал под собой меня, сжимающуюся от жара, множащегося при каждом его движении, превращая кровь в жидкое пламя. Приподняла ягодицы, чтобы прижаться теснее, чтобы попросить его еще, только сильнее. Только грубее.

И он отозвался. Сильнее и грубее, как хотелось обоим. Вжал в постель, раз за разом все быстрее и сильнее вбиваясь, дыша тяжело и опасно учащенно. Он терял контроль, определенно терял, видя насколько мне нравится, насколько податлива, насколько меня кроет под ним, врезающимся, берущим и не скрывающим как ему хорошо. Со мной и во мне…

Он так ожидаемо попытался сдержаться, сбавив силу и замедлив ритм, когда его дыхание участилось настолько, что я поняла — сейчас кончит. Он попытался притормозить, да, но у меня, протравленной им, было прямо противоположное желание — довести его до конца именно потому что он себя сдерживает, осознавая, что я тоже рядом с финишем, но явно дальше него. Господи…

Уперлась коленом в каркас постели. Не разрывая контакта, рывком приподнявшись и развернувшись, перекинула ногу через его голову и сжала его бедра своими. Сумасшедший удар свинцового огня в голове и внизу живота от ощущения насколько он глубоко, когда оттолкнулась от постели, чтобы обвить его шею и плечи. И насадиться. И еще раз. До того, как он успел понять и перехватить инициативу, подарив ему на ухо свой разорванный стон, как свидетельство того, насколько меня сотрясало внутри из-за него. Не оставляя ему шанса — он только было сжал мои ягодицы и начал ронять спиной на постель меня, кусающую его губы, когда его накрыло.

Марк кончал так же, как и трахал — жестко. Спазм, сковавший его мышцы, фактически обездвижил меня в его руках. Под ним. С силой вжимающимся лицом в подушку рядом со мной, с упоением смеющейся и жадно ведущей кончиком горячего языка по козелку его уха, обвивая руками и ногами, чтобы прижать теснее к себе его, заходящегося в агональном наслаждении. Рывком прижала скрещенными на его ягодицах ногами, удлинив ему мучения от совершенного удовольствия. Как только почувствовала, что вот-вот для него начнет выстраиваться мир, прикусывая ему мочку, двинулась под ним, одновременно сжимая мышцы, чтобы почувствовал ярче. Почувствовал. Вздрогнул и задержал дыхание, пока я алчно вбирала помимо почти болезненности от его нового спазма, явно выворачивающего ему нутро наизнанку, вбирала еще и его вдох. Недолгий, неверный, прерывающийся. Захлёбывающийся беспредельной роскошью наслаждения.

Нет ничего прекраснее любовника не стесняющего показывать ни себя, ни своих желаний и возможностей и, самое главное — своего оргазма. Таких хочется трахать. Именно трахать, но так, чтобы им было хорошо с тобой. От таких тащишься, не застреваешь на своих ощущениях и впечатлениях, фокус интереса смещается и эти самые ощущения и впечатления становятся насыщеннее, ярче, крепче. Это роковой капкан для коктейля жесткого визуала, эстетика и кинестетика с эмпатией. Кажется, мы в этом весьма совпали.

Глядя на него, с трудом переместившегося с меня на постель рядом, я понимала, что у нас опасно много общего. Ему в Ламбе, в момент пика был важен мой оргазм, потому до него довел, как и мне сейчас был важно его удовольствие, вот результат — парня накрыло сильно. И тут дело не в правилах адекватного поведения, заключающихся в том, что если занимаешься сексом — думай не только о своем удовольствии, ибо для него изобретена мастурбация и есть (за отдельную плату) специализирующиеся в этом люди (и там тоже свой этикет, зависит от уровня. Уровней). Дело в собственных ощущениях, ведь не каждому захочется доставить другому максимально возможное удовольствие от себя, чтобы насладиться его реакцией. Не каждый умеет как брать, так и отдавать с удовольствием…

— Ой. — Выдал Марк и… рассмеялся.

Поняла только через секунду, к чему конкретно это относилось. Да, секс, в среднем, занял около минуты и он пытался не кончить. Извиняющееся «ой» за то, что типа скорострел, сейчас оглаживающий мое бедро, дескать, подожди, не ставь крест, я исправлюсь. Бьющая по мозгу адреналиновая смесь уже сформировавшегося, незакомплесованного мужика и еще драйвового, рок-н-рольного парня. Наркотический коктейль, который, вероятно, привык к иному, где контролировал и регулировал, а тут попалась отбитая дама со странными условиями, который он креативно выполнил, справившись за двадцать четыре минуты и собирался за это взыскать, но…

— Да ничего, у подростков так бывает, — «утешила» я, когда с трудом легла на бок и, лукаво улыбаясь, сердобольно погладила его по голове.

Повернул лицо ко мне. Глаза с поволокой зачаровывающие в потемках. Еще с печатями мощного оргазма, до сих пор крадущим его дыхание. Раскрыты покусанные губы и их полуулуыбка одновременно и вызывающая и искушающе дерзковатая, но тут же смазана напускным спокойствием:

— Тебе виднее, бабуль, — перехватив мою руку и приблизив ее к своему лицу, слабо прикусил за большой палец.

— Компенсируешь неудачную колкость хорошим комплиментом и ты прощен.

— Мм… просто ты слишком горячая, ба… — оборвался, когда я предупреждающе прищурилась и широко улыбнулся, — Барби.

— Какая хрень. — Фыркнув, скривилась я, качая головой.

— Если бы я сказал изначальный вариант, вышло бы еще хуже. — Заметил Марк.

Снова фаталити. На этот раз фаталити охуителен для бабули моего психотипа. Далее посменно душ. Пошла первой, ожидая, что зайдет следом. Но нет, вероятно, решил нагулять аппетит. Когда он выходил из ванной, я, стоя рядом с комодом, расслабив пояс халата, запивала таблетку водой.

Марк упал на живот на постель. Закрывая бутылку минералки, оглянулась. Как и предполагала отводил взгляд, а в поволоке дымка иронии.

— Да скажи уже, — фыркнула я.

— Что сказать? — уголок губ приподнялся, взгляд так же в сторону, — про бабулю, физнагрузки и таблетки от давления? Нет, я не умею так жестко стебать.

— Противозачаточные, — поправила я, сдерживая улыбку и, сообразив, как можно трактовать мои слова, твердо обозначила, — но