Бледнолицый бог - Анастасия Эльберг

Веста подошла к Дане и села на кровать.

— Не переживай, сестра, — сказала она. — Сейчас я накормлю тебя. А потом, когда ты выздоровеешь, сама приведу тебе человека. Хорошо?

— Я хочу его, — заявила Дана капризно, указывая на Курта.

— Это сын хозяина дома. Питатьсяим будет невежливо. Я приведу тебе кого-нибудь другого.

Дана надулась, сложив руки на груди, а Веста сняла с руки серебряный браслет — тонкую цепочку, на которую были нанизаны монеты — и жестом подозвала Курта.

— Будет лучше, если ты поносишь это, — пояснила она.

Курт протянул руку, и Веста уже закрепила хитрую застежку, как вдруг цепочка выскользнула из ее пальцев, и одна монетка покатилась по полу.

— Надо же, порвался именно сейчас, — печально вздохнула она.

— Я починю, — подбодрил ее Курт.

Он поднял монетку и снова нанизал ее на цепочку, а потом скрепил крошечные крючки, из которых состояло украшение.

— Проще простого, — улыбнулся он, посмотрев на Весту. А потом поймал ее взгляд — и улыбаться ему расхотелось. В глазах ее читалось недоумение, да и в глазах ее брата тоже. — Что такое?

— Как ты это сделал? — наконец, заговорила Веста.

— В каком это смысле? — не понял Курт, оглядывая браслет. — Взял и починил. Что тут сложного? Обычные крючочки…

— Надень его, юноша, — попросил брат Весты — и тон у него был точно такой же нравоучительный, как и в прошлый раз. — А потом покажи мне, где кухня. Я должен кое-что приготовить.

Невысокий Курт проходил в двери кухни, не пригибаясь, а гостю пришлось наклонить голову. Винсент оглядел помещение и положил на стол платяной мешочек. Рядом с ним расположился пучок травы.

— Мне понадобится твоя помощь, — обратился он к Курту. — Здесь ягоды. Пожалуйста, очисть их от чашелистиков.

Молодой человек с готовностью закивал, занял один из стульев у стола и, открыв платяной мешочек, принялся изучать его содержимое. София хорошо разбиралась в растениях, в том числе, и лечебных, а ему это знание передали только частично. Были ли эти ягоды съедобны? Он ответил бы на этот вопрос, если бы понял, что перед ним лежит. Небольшие продолговатой формы плоды странного синего цвета, который временами отливал зеленым. Да и такой травы Курт не встречал.

— Они съедобны. Просто растут не для людей.

Курт помотал головой, запоздало понимая, что вслух ничего не говорил.

— Держись подальше от Даны, — снова заговорил Винсент. — Не приди мы вовремя, она бы перекусила.

— И… что бы со мной случилось?

— Похоже, ты так и не понял, что она хотела сделать, да?

Курт только пожал плечами.

— У вампиров разнообразный рацион, начиная от крови и заканчивая человеческими эмоциями. В него входит и секс. Таким древним существам, как Дана, кровь требуется регулярно, но они не прочь разнообразить трапезу.

Говоря это, Винсент внимательно смотрел на собеседника, и Курту показалось, что он покраснел до кончиков пальцев ног.

— Но тебе бы понравилось. Вампиры, которым больше тысячи лет, не причиняют своим жертвам боли. Точнее, причиняют, но удовольствие ощущается острее, в сравнении с ним меркнет любая, даже самая сильная боль.

Молодой человек вздохнул и сделал вид, что сосредоточен на ягодах. Он отложил небольшую горсть, которую до этого держал в руках, и с удивлением отметил, что плоды поменяли цвет: теперь они были лимонно-желтыми. Курт прикоснулся к ягодам и почувствовал исходящее от них тепло.

— Что это? — испуганно спросил он, отдергивая руку.

— Лекарство, — пояснил Винсент. — У таких ягод много сортов, но найти их сложно — они растут только по соседству с определенными травами. Плоды собирают в предрассветный час, а потом готовят отвары или настаивают на спирту. Пара капель такой настойки поставит на ноги смертельно больного человека меньше чем за сутки.

Курт задумчиво катал ягоды по столу, а потом решительно выдохнул и отправил одну в рот. Она оказалась кисло-сладкой.

— Тогда можно носить с собой ягоды на всякий случай, — сказал он.

Винсент покачал головой.

— Хорошо бы. Но если их не обработать, они теряют целебную силу уже через несколько часов. Умирают вместе со своими не сорванными с куста товарками. Днем куст цветет, а ночью ягоды появляются снова.

— И… они вылечат Дану?

Брат Весты сосредоточенно перетирал в руках листья принесенной травы, и отвечать не собирался.

— Ведь вылечат? — повторил Курт настойчиво.

— Выбора у них нет. Кое-кто пообещал Дане серьги из своих клыков.

Вспомнив рассказ про вампира, Курт поморщился. Теперь ему не хотелось сидеть в тишине.

— А какие болезни ягоды не могут вылечить? — спросил он.

— Лунную, например.

— Лунную болезнь?..

— Да, именно так. Люди очень долго спят днем. А все потому, что они бодрствуют по ночам, задают мне вопросы и мешают думать.

Курт смутился.

— Обычно я почти всегда молчу… — попробовал оправдаться он. — Не знаю, почему разговорился…

Винсент снова поднял на него глаза и одарил очередным взглядом в видимую только ему точку в пространстве.

— Разговорился, — повторил он задумчиво. — А ведь попытаться не мешает. — Он прикрыл глаза, открыл их — и вот уже внимательно смотрел на Курта. От потерянного взгляда не осталось и следа. — Давай закончим с ягодами. Поторопись.

VIII

Винсент

— Я уже говорила тебе, что ты ненормальный?

— Да.

— А о том, что это самый безрассудный план из всех, что когда-либо появлялись в твоей безмозглой голове, я тоже говорила?

— Да.

— Надеюсь, у тебя есть козырь в рукаве, сучонок.

— Ни одного, наставница. А теперь тебе пора идти — солнце уже в зените.

Дана поправила на плече дорожную сумку.

— Серьги, — напомнила она прохладно-безразличным тоном, под которым обычно прятала страх.

Я кивнул и указал в направлении чащи. Дана еще несколько секунд постояла, будто размышляя, стоит ли следовать намеченным маршрутом, а потом скрылась за деревьями. Мне же осталось спрятаться под капюшоном плаща — полуденное солнце в этих местах палило нещадно — и направиться в противоположную сторону, к реке. Именно там мы впервые пересеклись с Незнакомцем, и он был достаточно самонадеян для того, чтобы обустроиться неподалеку. Самонадеян, но не безрассуден. Он не решался подойти к городу, который охраняют трое старших карателей (пусть и двое из них не так давно пострадали от его руки), а голод никуда не делся.