Проект «О.З.О.Н.» - Пономарев Александр Леонидович

Потапыч заглянул вниз и присвистнул от удивления. Навскидку глубина оврага превышала пятьдесят метров, а ширина – все сто или того больше. На крутых склонах росла трава, под разными углами к спуску торчали кривые деревья. Сквозь зеленый ковер тут и там проглядывали похожие на руки мертвецов узловатые корни и пласты покрытой трещинами красноватой глины. Внизу журчала вода. Дно оврага пряталось за опутанными повиликой кустами шиповника, и с высоты было не понять: речка там бежит или ручей.

Пока Потапыч разглядывал препятствие, Балабол сел, свесив ноги, на краю склона. Лань встала слева от него.

– Спускайся по моим следам, – посоветовал Балабол.

– Это еще почему? Думаешь, не смогу выбрать оптимальный маршрут и обязательно врежусь в дерево?

– Вовсе нет. Просто так меньше шансов разодрать в кровь руки и лицо в кустах на дне оврага. Ну все, я пошел.

Он оттолкнулся руками от земли и заскользил вниз по склону. Хватаясь за ветки деревьев и с корнями выдирая каблуками траву, Балабол старался корректировать направление и скорость спуска. Через минуту он с треском вломился в кусты и заворочался в них, как медведь.

Потапыч слышал разговор проводника и напарницы и сделал правильные выводы. Две неровные черные бороздки и плавающие над глиняными проплешинами красноватые облачка пыли служили прекрасным ориентиром. Бородач сел на то место, где недавно был Балабол.

– Эй, моя очередь! – В голосе Лани отчетливо прозвучали нотки обиды и возмущения.

– Еще чего. Не хочу, чтобы ты выглядела как драная кошка. – Потапыч оттолкнулся от края оврага и устремился вниз с криком: – Не отставай!

Он тоже вломился в заросли с треском, правда, на этот раз шум от вторжения в кусты был не таким громким. Лань подумала, что, может, это и к лучшему – спускаться последней, и отправилась за компаньоном.

Наемница скользила по склону, практически лежа на спине. Рубашка выбилась из джинсов, трава и комья земли попадали под плотную клетчатую ткань, прилипали к коже. Вблизи от колючих зарослей Лань вдавила левую ногу в землю сильнее, чем требовалось. Увидела, что ее несет в сторону от оставленного мужчинами пролома в кустах, инстинктивно прикрыла лицо и зашипела, когда шипастые ветки захлестали по рукам. Ноги уперлись во что-то твердое, согнулись в коленях. Женщину по инерции швырнуло вперед. Она вскрикнула. Отрешенно подумала, что наткнется на толстую ветку, та, словно пика, проткнет ее насквозь, и на этом все кончится. В этот миг крепкие руки схватили ее.

– Так и знал, что вляпаешься в неприятности, – прогудел Потапыч, гладя чуть подрагивающие от пережитого стресса женские плечи. Слева раздался треск, с каким Балабол прокладывал тропу в зарослях.

– Спасибо. – Лань благодарно посмотрела напарнику в глаза.

– Не за что. Мы все-таки одна команда и должны заботиться друг о друге.

Балабол ждал их на берегу широкого ручья возле импровизированной переправы. Большие серые валуны торчали из журчащего потока. Пятна мха и лишайников покрывали ноздреватую поверхность камней. Сверкающая на солнце вода облизывала огромные булыжники со всех сторон, оставляя на выпуклых боках влажные следы.

Когда «пассажиры» вышли из зарослей, проводник махнул рукой: мол, давайте за мной, – и запрыгал с камня на камень.

Потапыч помог спутнице взобраться на валун и легонько шлепнул по ягодице.

– Давай, скачи, как лань.

Лань улыбнулась в ответ и прыгнула на соседний камень. С него перескочила на другой, с того на третий – и так добралась до противоположного берега. Подождала напарника – тот чуть не свалился в воду на середине пути и лишь благодаря чудесам эквилибристики удержался на валуне – и вместе с ним отправилась к проложенной проводником тропе в зарослях.

Балабол в это время карабкался по склону. Когда попутчики вышли из кустов, он ухватился за корень растущего на краю яруги старого дуба. Пользуясь им как веревкой, выбрался из глубокой промоины и зашагал к расположенной в километре отсюда деревне.

Через пару минут наемники выбрались из оврага и догнали проводника. Балабол привел их к кустам сирени. Когда-то это была живая изгородь возле одного из крайних домов поселения. За годы без должного ухода кусты выплеснулись далеко за пределы околицы и образовали нечто вроде зеленого коридора для скрытного приближения к деревне.

Дмитрий нырнул в кипящие листвой заросли. Старясь не поднимать лишнего шума, добрался до свободного участка земли возле развалин бревенчатого дома и залег рядом с густо облепленным мхом углом черного от времени сруба. Отсюда открывался прекрасный вид на центральную улицу населенного пункта.

Наемники последовали за ним. Потапыч первым увидел лежащего на земле Балабола. Встал сначала на одно колено, потом на другое и растянулся на животе рядом с проводником. Чуть позже слева от мужчин Лань с грацией кошки легла на землю и поинтересовалась громким шепотом:

– А что мы тут делаем?

– Наблюдаем, – сухо ответил Балабол и попросил не мешать ближайшие несколько минут. Он пытался на слух определить, нет ли в заброшенной деревне зомби или мутантов.

Глава 5

Вот так встреча

Хранители раньше других узнали о возвращении Зоны. Им стало об этом известно до того, как Выброс обрушился на «Чернобыль Лэнд» и поменял привычный уклад жизни сотрудников и посетителей парка.

Индикатором перемен послужил Скиталец. В тот судьбоносный миг он сидел за столом с Крапленым. Бельмастые глаза слепо пялились на пляшущий под колпаком керосинки огонек.

Лекарь, шаркая тапочками, нес в одной руке пыхтящий чайник, а в другой – три чайные чашки с позвякивающими в них ложками. Когда хозяин дома приблизился к столу, Скиталец поднял обтянутые пергаментной кожей с коричневыми пятнышками ладони и покрутил ими перед собой.

– Вижу. – По морщинистым щекам старика покатились крупные слезы. – Каждое пятнышко, каждую складочку, все вижу.

Карие в желтую крапинку глаза Болотного Лекаря засветились счастьем. Он шмыгнул носом, поставил чайник на стол, нисколько не беспокоясь, что закопченное дно оставит на скатерти черные пятна, сгрузил рядом чашки. Вынул платок из кармана, снял очки и сказал, протирая круглые стекла в тонкой металлической оправе:

– Значит, у них получилось. Эх, и заживем сейчас. У меня снова работы будет хоть отбавляй. Зомби, мутанты, сталкеры – все ко мне потянутся, а я только рад буду, никому в помощи не откажу.

– Опять не дом, а проходной двор будет, – добродушно проворчал Крапленый, наблюдая, как Лекарь надевает очки. Это было похоже на ритуал. Сначала тот водрузил их на нос, потом завел пружинные дужки за уши и несколько раз сместил оправу от кончика носа до переносицы, как будто настраивал четкость изображения. – Забыл, чем твоя хлебосольность в прошлый раз закончилась? Смотри, как бы не вошло в привычку новую хату раз в несколько лет строить.

– Не ворчи, молод еще. Это Скитальцу по возрасту положено гундеть, а он, вишь, молчит как рыба в пироге.

Оба Хранителя посмотрели на седобородого. Тот держал в одной руке серебряную ложечку с дивным узором на ручке, а в другой чашку с розами на пузатых боках и по очереди разглядывал то один, то другой предмет, словно видел впервые.

Лекарь чуть слышно шикнул, поманил Крапленого пальцем, приставил ладонь к небритой щеке собеседника и прошептал:

– Глянь, как старый от счастья обомлел.

– Я все слышу, – ворчливо проскрипел Скиталец. Ложка дважды звякнула. Первый раз, когда он бросил ее в чашку. Второй, когда донце чайной посуды стукнулось о застиранную скатерть. – Тебе, Лекарь, стыдно должно быть. Ты бы лучше не шуточки в мой адрес отпускал, а долг хозяина дома как следует исполнил.

Лекарь смущенно кашлянул. Взял чайник. Хотел налить кипяток в чашку Скитальца, но тот накрыл ее ладонью.

– Не жлобься. Воды нахлебаться всегда успеем. Неси-ка нам чего-нибудь покрепче из закромов. Али припили все без меня, пока я глазами маялся?